психологические признаки, унаследованные от предков, создали своего рода tabula rasa1 на которой действие среды, про-
должающееся в течение веков, в конце концов создает и постепенно укрепляет новые психологические признаки. Тогда
и только тогда можно считать образование новой исторической расы завершившимися. Так создалась французская
раса.
Отсюда ясно, что влияние среды, как физической так и моральной, или очень велико, или, напротив, очень слабо, смотря по обстоятельствам, и этим можно себе объяснить, почему относительно их влияния высказываются самые про-
тиворечивые мнения. Мы только что видели, что это влияние очень велико на расы, находящиеся в периоде образова-
ния; но если рассматривать древние расы, прочно установленные с давних пор наследственностью, то можно сказать, что влияние среды, напротив, почти сводится к нулю.
Относительно моральной среды: мы имеем доказательство ничтожности ее действия в полном бессилии наших за-
падных цивилизаций оказать влияние на народы Востока, даже когда они соприкасались с ними в течение многих поко-
лений, как это наблюдается на китайцах, живущих в Соединенных Штатах. Для физической среды мы можем констати-
ровать слабость ее власти из трудностей акклиматизации. Перенесенная в новую среду, совершенно отличную от преж-
ней, древняя раса — все равно, идет ли речь о человеке, животном или растении — скорее гибнет, чем изменяется.
Последовательно завоевываемый десятью различными народами, Египет был всегда их могилой. Ни один из них не мог
там акклиматизироваться. Греки, римляне, персы, арабы, турки и т. д. никогда не оставляли там следов своей крови.
Единственный тип, который там можно встретить, это тот же неизменный феллах с чертами, верно воспроизводящими
те, которые вырезали египетские художники семь тысяч лет тому назад на гробницах и дворцах фараонов.
Большинство исторических народов Европы находится еще в периоде образования, и этот факт очень важен для по-
нимания их истории. Один только современный англичанин представляет собой почти совершенно определившуюся
расу. В нем древний бретонец, англосакс и нормандец слились, чтобы образовать новый, очень однородный тип. Во
Франции, напротив, провансалец совершенно отличен от бретонца, овернца и нормандца. Однако если еще не существу-
ет типа среднего француза, то, по крайней мере, существуют средние типы известных областей. Эти типы, к несчастью, еще слишком разнятся идеями и характером. Поэтому трудно найти учреждения, которые могли бы быть одинаково
1 «Чистая доска», на которой можно писать что угодно — (
13
пригодны для них всех. Их глубокие различия в чувствах и верованиях и вытекающие отсюда политические перевороты
держатся, главным образом, на различиях в душевном складе, которые сумеет, может быть, изгладить будущее.
