двадцать пять
лет значительно понизился, и государство, по-видимому, начинает там делать все большие и большие захваты.
15
их очень сходны между собой. Один из них был завоеван и населен английской расой, другой — испанской. Эти две
расы живут под одинаковыми республиканскими конституциями, так как все республики Южной Америки списывали
свои конституции с конституции Соединенных Штатов. Итак, у нас нет ничего такого, чем мы могли бы объяснить себе
различные судьбы этих народов, кроме расовых различий. Посмотрим, что произвели эти различия.
Резюмируем сначала в нескольких словах черты англосаксонской расы, населившей Соединенные Штаты. Нет, мо-
жет быть, никого на свете с более однородным и более определенным душевным складом, чем представители этой расы.
Преобладающими чертами этого душевного склада, с точки зрения характера, являются: запас воли, каким (может
быть, исключая римлян) обладали очень немногие народы, неукротимая энергия, очень большая инициатива, абсо-
лютное самообладание, чувство независимости, доведенное до крайней необщительности, могучая активность, очень
живучие религиозные чувства, очень стойкая нравственность и очень ясное представление о долге.
С точки зрения интеллектуальной, трудно дать специальную характеристику, т. е. указать те особенные черты, ка-
ких нельзя было бы отыскать у других цивилизованных наций. Можно только отметить здравый рассудок, позво-
ляющий схватывать на лету практическую и положительную сторону вещей и не блуждать в химерических изыска-
ниях; очень живое отношение к фактам и умеренно-спокойное к общим идеям и к религиозным традициям.
К этой общей характеристике следует прибавить еще тот полный оптимизм человека, жизненный путь которого со-
вершенно ясен и который даже не предполагает, что можно выбрать лучший. Он всегда знает, что требуют от него его
отечество, его семья и его религия. Этот оптимизм доведен до того, что заставляет его смотреть с презрением на все
чужеземное. Это презрение к иностранцу и к их обычаям превышает, до известной степени, в Англии даже то, какое
некогда питали римляне в эпоху своего величия по отношению к варварам. Оно таково, что по отношению к иностранцу
исчезает всякое нравственное правило. Нет ни одного английского политического деятеля, который не считал бы отно-
сительно другой нации совершенно законными поступки, рискующие вызвать самое глубокое и единодушное негодова-
ние, если бы они практиковались по отношению к его соотечественникам. Несомненно, что это презрение к иностранцу, с точки зрения философской, есть чувство очень низменного свойства; но с точки зрения народного благосостояния, оно
крайне полезно. Как правильно заметил английский генерал Уолслей, оно есть одно из тех качеств, которые создают
