Я осторожно подобрался к окну и попытался заглянуть внутрь, но ставень не настолько отошел. Внутри было темно. Что ж, время разобраться. Я подошел к двери, собрался с духом и постучал.
Ответа не было. Может быть, никого нет? Или никто не слышит стука призрачной руки? Я отчаянно забарабанил в дверь.
— Эй! — закричал я, и мой голос прозвучал каким-то хриплым скрежетом.
Внутри хижины послышался шум — похоже, кто-то спустил ноги на пол. Я постучал снова. Пока дверь не открылась, я еще успел подумать о том, как странно я выгляжу. Волосы отросли, закрыв уши, лицо небрито, а одежда состоит из искромсанного плаща и старых штанов. Я походил на дикаря, лесное существо из детских сказок. Я способен напугать любого, кто бы ни открыл дверь. Тем не менее я постучал снова.
— Уже иду! — откликнулся раздраженный голос.
Я отступил на шаг от порога и чуть подождал.
Кеси распахнул дверь хижины. Он выглядел так, словно только что проснулся. Его серая шерстяная рубаха наполовину выбивалась из поспешно натянутых штанов. Кеси не брился по меньшей мере пару дней. Он испуганно выглянул наружу, и мое сердце сжалось. Но тут он оглядел меня с головы до ног.
— Ты кто такой? — поинтересовался он, к моему восторгу.
— Я так рад, что ты меня видишь! — воскликнул я.
— Ну, ясное дело, я тебя вижу. Я только не понимаю, на что смотрю!
— Я хотел сказать, что рад увидеть дружеское лицо.
Я едва успел одернуть себя прежде, чем обратиться к нему по имени. Он явно меня не узнал, но все же я так обрадовался встрече со знакомым, что не мог перестать ухмыляться. Думаю, моя улыбка смутила его не меньше, чем странный наряд. Кеси отступил на шаг и уставился на меня, разинув рот.
— Кто ты такой? — повторил он свой вопрос. — Чего тебе нужно?
— Я заблудился в лесу и провел несколько месяцев под открытым небом, — ответил я первой же ложью, пришедшей мне в голову. — И жутко голоден. Пожалуйста, ты не мог бы дать мне какой-нибудь еды?
Он вновь окинул меня взглядом с головы до ног и задержался на мягких кожаных туфлях.
— Охотник, да? — предположил Кеси. — Заходи. У меня не так уж много еды, а та, что есть, — ну, ты еще можешь пожалеть, что попросил ею поделиться, но я готов. Папаша учил меня не отказывать голодным — кто знает, когда ты оголодаешь сам. Так говорит добрый бог. Так что заходи.
Я неуверенно последовал за ним. Моя чистенькая хижина превратилась в настоящий свинарник. На столе теснились грязные чашки и стаканы, в воздухе стоял густой табачный дым. Он закрыл за мной дверь, отрезав нас от света дня и погрузив в сумрак и запах прокисшего пива. На столбиках кровати и стенных крючках висела грязная одежда. Воняло чем-то тухлым. Мне вдруг совершенно расхотелось есть. Кеси стоял и смотрел на меня, почесывая грудь сквозь рубашку. Остатки его волос вздыбились пучками. Он широко зевнул и встряхнулся.
— Прости, что разбудил, — извинился я.
— Ох, мне уже давно стоило встать. Но вчера ко мне зашли приятели перекинуться в картишки — теперь, пожалуй, только на кладбище и можно поиграть! Они захватили кувшинчик пива и малость засиделись. Ну и непросто выбраться из постели, когда в этом нет особой нужды. Понимаешь, о чем я?
Я кивнул. Игра в карты с приятелями. Значит. Геттис жив. Я пытался сдержать безумную улыбку. Кеси склонился над очагом, поворошил угли и поскреб в затылке.
— У меня есть чуть-чуть кофе, можем разогреть. А на сковороде остались кукурузные лепешки. Больше тут ничего нет. Обычно я ем в городе, но повар не печет таких лепешек. Я научился их делать у мамаши. Поджаристые, они очень даже ничего. Ну, знаешь — сытные. Годятся набить брюхо.
— Звучит неплохо, — заметил я.
— Тогда садись, а я их подогрею. Так ты заблудился, да?
Оба моих стула сохранились. По привычке я сел на больший. Теперь он казался очень просторным, несмотря на куртку и грязные рабочие брюки, свисавшие с его спинки. Кеси разжег огонь, подбросив растопки. Когда пламя наконец затрещало, он поставил на него почерневший кофейник. Подойдя к полке, снял с нее сковороду, накрытую грязной тряпицей. Внутри обнаружились толстые лепешки, поджаренные на свином жиру.
— Я могу их подогреть, или можешь есть их так, — предложил он, протягивая мне сковороду.
Я взял себе пару лепешек. Они оказались жирными, тяжелыми и совершенно непривлекательными. Я откусил кусочек, напомнив себе, что это пища, а мой желудок давно пуст.
— Так ты не из окрестных мест?
Жевать эти лепешки было упражнением для челюсти, а глотать — для силы воли.
— Нет. Я долго блуждал по лесу. Мне повезло, что я наткнулся на Королевский тракт. Когда я увидел его за деревьями, то подумал, что там должны работать люди, которые смогут мне помочь. Но там оказалось тихо, как в могиле. Что случилось?
Я откусил еще кусочек лепешки. Вкус за это время ничуть не улучшился. Но само по себе ощущение какой-то еды в желудке было весьма приятным.
— Король решил убрать отсюда рабочих. Для них нашлись дела поважнее. — Прежде чем я успел уточнить, какие именно, Кеси осведомился: — Так ты говоришь, ты охотник?
На самом деле это сказал он сам, но эта ложь ничуть не хуже другой. Я набил рот лепешкой и кивнул.
— Да? — Он с сомнением посмотрел на меня. — А что тогда стряслось с твоими капканами? Как ты ухитрился заблудиться в собственных угодьях?
Я проглотил недожеванный жирный кусок и поспешно поправился:
— Ну, я рассчитывал стать охотником. Думал, что знаю об этом деле больше других. Я много охотился на западе, в Средних землях. Но сейчас там стало довольно-таки людно, а я слышал, что в Рубежных горах добывают лучшие меха. Вот и решил отправиться за ними. Меня все отговаривали, но я, ну, подумал, что должен хотя бы попытаться. Когда я пришел, сначала было не так уж и страшно. Понимаешь, я думал, что справлюсь, добуду отличные меха, когда никто больше не сумеет. Но потом нахлынул страх, и… Я не думал, что выберусь оттуда в своем уме, если вообще живым. Я заплутал, потерял все, что у меня было, и никак не мог выбраться из лесу.
— А, да, — понимающе кивнул Кеси. — Думаю, мы тут все знаем, каково оно бывает. Недавно все притихло, потом сделалось еще хуже, чем обычно, а теперь снова прошло. Наверное, поэтому тебе и удалось прийти в себя. — Он вздохнул. — Я все еще не верю, что страх ушел окончательно. И не углубляюсь в этот лес дальше, чем приходится. Дрова я собираю на опушке. Но под деревья не захожу. Нет уж.
— Думаю, это мудро. Жаль, что я сам не соблюдал тех же правил. Так почему же король отказался от строительства тракта?
Кеси ухмыльнулся, довольный тем, что именно он сообщает мне такую важную новость.
— Ты ничего не слышал о событиях в Средних землях?
— А кто бы мне рассказал? Деревья?
Он рассмеялся.
— На западе нашли золото. И много. Какая-то девица из знатной семьи отправила королеве груду камней с припиской — мол, она полагает, что та найдет их интересными. Ну, так и вышло! Король тут же объявил все золото собственностью короны, но кое-кого это не остановило — сам понимаешь, что за народ я имею в виду. Они наводнили ту местность. Тогда король снял каторжников с дорожных работ и отправил их копать золото вместо того, чтобы рубить деревья. И отозвал туда большую часть войск, чтобы заключенные занимались делом, а все прочие не лезли куда не надо. Это потрясающе, дружище. Один мой приятель говорит, что в газете написали, будто бы там всего за пару недель вырос целый город! — Он уселся на стул и вновь рассмеялся. — Не могу поверить, что ты ничего не слышал! Готов поспорить, ты один такой во всей Гернии.
— Наверное, — согласился я.
В голове у меня все смешалось. Я отправил в рот последний кусок лепешки и задумчиво его прожевал, а потом запил его глотком очень черного кофе. Золото. Так вот на что поставил профессор Стит. Когда
