Но пока я радовался за детей, нашедших здесь настоящий дом, мое сердце ныло от мыслей о судьбе их матери, а в горле стоял комок. Когда дверь хлопнула за вернувшимся Спинком, мы оба вскочили, и Эпини, тоном подчеркивая свои слова, спросила, удалось ли ему найти потерянное.
— Да, я нашел, — сдержанно ответил он. — Но оно довольно крепко застряло там, куда упало. Боюсь, что вытащить это оттуда окажется потруднее, чем сказать «пожалуйста».
Кара с надеждой посмотрела на Спинка.
— Сэр, у меня тонкие пальцы. Мама говорит, я могу достать вещи, до которых никто другой не дотянется, как в тот раз, когда пуговица провалилась в трещину в стене. Чем бы это ни было, я охотно вытащу его для вас.
— Я и не сомневался, дорогая, — ответил Спинк. — Но боюсь, ему пока придется подождать. Вы оставили мне что-нибудь поесть?
— Конечно. Дайте мне минутку, и я накрою на стол, — ответила Кара, словно настоящая хозяйка дома, и помчалась на кухню, а Сем поспешил следом за сестрой, громко настаивая на том, чтобы ей помочь.
Эпини тут же обернулась к Спинку.
— Где она?
— В тех же камерах, где держали Невара.
— Но это здание наполовину сгорело!
— Только верхняя часть. Нижние камеры не пострадали. Так что они посадили ее в карцер.
— В карцер?
— Очень тесное помещение, совсем без окон, даже в дверях. И, боюсь, довольно прочно построенное.
— А часовой есть? — спросил я.
Спинк еще больше помрачнел.
— Два солдата, той ночью бывшие на улице. Заинтересованные в том, чтобы ее повесили и она больше не говорила про них правду. Уверен, капитан Тайер сознательно выбрал именно их.
— Их я готов убить без сожалений, — подытожил я, поражаясь собственной уверенности и спокойствию.
Спинк побледнел.
— О чем ты говоришь? — в ужасе спросил он.
— Мы планируем ее побег, — пояснила Эпини. — Осталось решить только одно: бежать ей или где- нибудь прятаться? Я думаю, лучше всего сделать вид, что она сбежала, а когда они отправятся в погоню, пусть найдут лошадь без всадницы. Тогда они решат, что она спешилась и скрылась в лесу. Но на самом деле мы спрячем ее где-нибудь в городе до тех пор, пока ее не перестанут искать. Мы решили, что конь разведчика выглядит здоровым и быстрым. Ты не знаешь, в каких конюшнях он его держит?
— Не «мы», — твердо возразил я. — Эти сумасбродные планы строит Эпини. У меня нет ни малейшего желания красть коня Тайбера. — Я вздохнул. — Но должен признать, что ничего лучшего предложить не могу.
Спинк, похоже, сильного облегчения не ощутил.
— Какой смысл обсуждать, бежать ей или прятаться, пока мы не придумали, как вытащить ее из камеры. По пути домой я переговорил с парой офицеров. Ни один из них не в восторге от суда над гражданским лицом, не говоря уже о казни, и оба в ужасе от мысли о том, что он собирается повесить женщину. Что до капитана, отдавшего приказ о собственной порке, — так это просто какое-то безумие.
— Значит, они нас поддержат, если мы сегодня же отправимся к Тайеру и…
— Нет, они нас не поддержат. Они не выступят против Тайера. Человек, способный повесить женщину и приказать выпороть самого себя, несомненно, может наказать любого подчиненного, оспаривающего его власть. Нет. Однако они оба вздохнут с облегчением, если выйдет так, что женщину не повесят.
Эпини улыбнулась.
— И если, к примеру, она вдруг исчезнет из камеры, никто не станет искать ее особенно усердно?
— Эпини! — Спинк пристально посмотрел на жену. — Все очень запутанно. Все знают, как Эмзил относится к детям и что она не покинет город без них.
— Может и покинуть. Ненадолго, поскольку знает, что с нами они в безопасности.
— Эпини, нам все еще нужно освободить ее из карцера.
— У нас еще осталась взрывчатка с прошлого раза! — радостно предложила Эпини.
— Нет. Если взорвать стену черным порохом, это почти наверняка убьет и ее саму, — возразил Спинк. — Стены там толстые и каменные, а не деревянные. Взрыв, способный их проломить, неизбежно повредит Эмзил. Невару изрядно повезло, что вы с ней в прошлый раз разрушили не ту стену. Нет, никакой взрывчатки.
— Это уже хуже. — Эпини ненадолго задумалась. — А из чего сделана дверь? Если избавиться от часовых, мы сможем ее взломать?
— Едва ли, — вмешался я. — Моя была из толстого дерева, окованного металлом, и с мощным запором. — Чуть помешкав, я добавил: — Не похоже, чтобы ту брешь, через которую я выбрался из своей камеры, прочно заделали. Возможно, я сумею ломом и кувалдой пробить в стене дыру. Но тихо это не проделать. К тому же я могу оказаться в моей прежней камере с по-прежнему запертой дверью, а Эмзил останется в своей.
— У кого ключи от карцера? — упрямо продолжила Эпини, не удостоив мои слова вниманием.
— Скорее всего, у капитана Тайера.
— Значит, мы должны как-то их добыть. Спинк, надо найти для тебя повод наведаться к нему ночью и…
— Невозможно, — вздохнул Спинк. — Я заходил к нему, прежде чем вернуться домой, — надеялся его переубедить. Но не сумел пройти мимо сержанта на входе. Он старался держаться вежливо, но в конце концов признал, что получил прямой приказ не впускать меня ни при каких обстоятельствах.
— Тогда пойду я, — решительно заявила Эпини.
— Ты прекрасно знаешь, что это бессмысленно, — твердо возразил Спинк. — Он приказал сержанту не впускать тебя еще несколько недель назад.
— Я могу устроить достаточно шума в проходной, чтобы заставить его выйти.
— Нет, моя дорогая. Я не могу подвергать тебя опасности. Один добрый бог знает, какое наказание Тайер сочтет справедливым за свару в своем кабинете. Вероятно, колодки.
Кара заглянула в дверь гостиной.
— Сэр, стол накрыт. Я бы не стала вам мешать, но вы же не хотите, чтобы еда остыла, правда?
— Правда, — согласился Спинк так кротко, что Эпини не удержалась от улыбки, и встал. — Составьте мне компанию и выпейте чаю. Наше обсуждение мы ненадолго отложим, но…
— Я пойду, — неожиданно перебил я его.
Они оба в замешательстве оглянулись на меня.
— Что может быть естественнее? Я проделал весь этот путь, чтобы посмотреть, не хочу ли я служить в этом полку. Если мы сможем привести меня в пристойный вид, с моей стороны будет закономерно сразу же обратиться к командующему. По сути, этого требует учтивость. И если Тайер еще не полностью утратил связь с окружающей действительностью, он не сможет мне вежливо отказать.
— И? — спросил Спинк.
— И как только я окажусь внутри, за закрытой дверью, я сделаю все, что потребуется, чтобы получить ключи. А потом все, что потребуется, чтобы вытащить ее из тюрьмы.
Спинк явно пришел в ужас.
— Вот видите? — только и заметила Эпини. — Бежать или прятаться. Я же сказала, что это нужно решить немедленно.
— Я не стану красть лошадь, — заявил Спинк, а когда Эпини открыла было рот, добавил, повысив голос: — И ты не станешь. И Невар. Пойдем попьем вместе чаю. И не стоит забывать, что нас слышат дети.
И правда, когда мы вошли в столовую, где Кара подала обед для Спинка, она сурово заметила:
— Красть дурно.
