— Эмзил, — выговорил я, полагая, что любые другие слова сейчас окажутся излишними.
— Ты меня спас, — откликнулась она. — И не единожды. Полагаю, ты в своем праве. Но, Невар… — Она замешкалась, и от этого молчания по моей спине побежали мурашки. — Невар, я изменилась с тех пор, как меня приютили лейтенант с госпожой Эпини. Я больше не могу просто сводить концы с концами. Возможно, ты так не думаешь после всего того, что узнал обо мне, но мать растила меня, чтобы я стала, как и она, уважаемой женщиной. Не знатной, как ты, ничего такого. Но пользующейся уважением. — Ее заметно душили слезы. — И именно так я хотела бы воспитать свою дочь. Пусть Кара считает, что заслуживает того, чтобы… ну, выйти замуж за человека, с которым делит ложе. И его уважения. — Она утерла с лица слезы. — Какой бы глупостью это тебе ни показалось. — Она понизила голос, предлагая посмеяться горькой шутке. — Убийца и шлюха желает, чтобы ее дочь выросла порядочной женщиной.
— Мы начинаем новую жизнь, Эмзил — тяжело вздохнув, ответил я. — И, думаю, нам стоит приложить все усилия, чтобы начать ее правильно. — Со стоном я отпустил ее. — Я хочу быть с тобой, очень хочу. Но не собираюсь требовать этого от тебя, словно в уплату долга. И не хочу, чтобы ты сошлась со мной, не зная обо мне ничего. Я уверен, что люблю тебя, а вот тебе стоит узнать меня получше. Мне будет непросто ждать, но я подожду. — Я наклонился и поцеловал ее в щеку. — И вообще, мы все еще в бегах и спасаем собственные жизни. Нам стоит выспаться сегодня, насколько это возможно.
И хотя в ту ночь я спал совсем недолго, таких сладких снов я никогда прежде не видел. Перед рассветом я разбудил всех, чтобы вновь отправиться в путь.
На следующий вечер мы остановились в стороне от обочины дороги, в заросшей кустарником ложбинке. Эмзил хотела вскипятить воды и промыть наши раны, но я сомневался, что нам стоит разводить огонь.
— Если бы нас искали, то уже нашли бы, — раздраженно буркнула она. — Всадники легко могли бы нас догнать. Мои ступни горят от боли, как наверняка и твои. Что толку в нашем побеге, если нас все равно убьет зараза? Нас уже поймали бы, если бы собирались.
— Зависит от того, насколько серьезный вышел пожар, — возразил я. — Сначала они могли предположить, что ты погибла в огне. А потом, начав разбирать обгорелые развалины, обнаружить, что наших тел там нет. И тогда уже выслать за нами погоню.
— Мы забрали лошадь и повозку, — преувеличенно вздохнула Эмзил. — Моих детей нет в городе. Любой, кто над этим задумается, сообразит, что мы сбежали. Если бы они хотели нас догнать, то уже давно догнали бы. Я считаю, что сейчас огонь для нас важнее, чем скрытность.
Я уступил, но постарался собрать дров и хвороста как можно суше и настоял, чтобы костер был небольшим и бездымным. И сам преисполнился благодарности, когда она вскипятила воды еще и для чая. Есть в горячем питье что-то такое, что возвращает человеку отвагу. Только я начал расслабляться, как мое внимание привлек какой-то звук. Огромный стервятник тяжело уселся на растущее неподалеку дерево. Я молча уставился на него в ожидании, но уродливая тварь лишь точила клюв о ветку и косилась на нас. Эмзил с детьми не обращали на птицу внимания. Сем упрашивал мать испечь лепешки, а та изучала наши припасы, выясняя, возможно ли это. Я не сводил глаз с предвестника несчастий, вспоминал слова Спинка и, как и он, мечтал о жизни, где птица всегда остается лишь птицей.
— Добрый вечер, Невар.
Я медленно повернул голову, уже узнав голос. Тайбер подошел к нам неслышно, словно крадущаяся пантера. Он стоял на краю нашего лагеря и смотрел на нас. Кара тихонько взвизгнула, когда он заговорил. Эмзил застыла на месте, сжимая в руках чайник, только что снятый с огня, чтобы долить воды в заварку.
— Добрый вечер, Тайбер, — смиренно ответил я.
Думаю, он сразу понял, что Эмзил представляет куда большую угрозу, чем я.
— И вам тоже, сударыня, — добавил он с учтивым поклоном в ее сторону, обезоруживающе улыбнулся и спросил: — Могу ли я попросить у вас чашечку чая? Он крайне соблазнительно пахнет.
Эмзил оглянулась на меня. Я медленно кивнул. Тайбер приблизился к нашему маленькому костру осторожно, точно бродячий кот, попавший в незнакомые места. Он улыбнулся мне, кивнул детям, а потом присел на корточки и принял чашку чая, аккуратно протянутую ему Эмзил. Он, похоже, не собирался сразу переходить к делу, но я не мог больше выносить неопределенности.
— Что привело вас сюда? — напрямик спросил я.
— Ну, ты же знаешь, Невар, — заулыбался он. — Я разведчик. Вот и разведываю.
— Что именно?
Я знал, что разведчики выполняют разнообразнейшие обязанности, обычно установленные командующим. Бьюэла Хитча посылали за копченой рыбой, но он еще и следил за численностью спеков в окрестностях и появлением бандитов на дорогах. Чаще всего разведчики поддерживали связь с местным населением и играли роль посредников. Бьюэл рассказывал мне об этой стороне своих обязанностей. Вероятно, после его смерти Тайбер их унаследовал.
— Ну, ты же упомянул, что на тебя напали и ограбили, так что я решил объехать окрестности и приглядеться. Рад сообщить, что не нашел ни следа бандитов или воров. Кто бы на тебя ни напал, должно быть, они давно покинули наши места. Но это не единственное мое поручение.
Он подул на горячий чай. Я ждал.
— В Геттисе слегка неспокойно. Командующий в лазарете. По словам доктора, с ним, вероятно, случился какой-то припадок. С тех пор он так и не пришел в сознание. Это никого не удивило. В последние месяцы он вел себя довольно странно. Бедолаге сейчас предписан постельный режим, а его обязанности принял капитан Горлинг. — Он отпил чай и кивнул сам себе. — Мне он нравится. Он не настолько вспыльчив, как Тайер, если только его не доведет жена. И он ведет людей за собой, а не погоняет, как капитан. Похоже, люди почувствовали облегчение. Кстати, в ту же ночь, когда капитан занемог, в старой тюрьме случился пожар. Сгорела часть перекрытий, и все здание обрушилось, завалив камеры в подвальном этаже.
Он покосился в мою сторону, бросил взгляд вверх на стервятника и вновь обернулся ко мне.
— А что насчет тебя? — приятельски поинтересовался он. — Я думал, ты собирался погостить в Геттисе подольше. Я даже заглянул в дом лейтенанта Кестера той же ночью, когда стряслась вся эта суматоха. Подумывал, не согласишься ли ты стать разведчиком в нашем полку. Сейчас нам заметно недостает разведчиков. По правде сказать, остался только один. Я. Прошлым летом один из наших лучших разведчиков умер от чумы.
Он помедлил и внимательно посмотрел на меня поверх чашки, отпивая глоток. Я промолчал.
— Его звали Бьюэлом Хитчем, — продолжил Тайбер. — Он учился в Академии раньше тебя. Вы не могли там познакомиться. Ему «предложили оставить» ее, когда я был на первом курсе, почти по тем же причинам, по которым стал разведчиком я. Он терпеть не мог задир. Хитчу не суждено было стать обычным офицером, но, когда доходило до дела, он держался по-мужски. Знал, кто ему друг. Он помог мне избежать пары грубых ошибок, когда я только прибыл в Геттис. А истории! Он мог рассказывать их целыми днями, совершенно дикие сказки, в основном о спеках и их магии. От его историй порой казалось, что она на самом деле существует. Так жаль, что он уже умер. Думаю, он бы тебе понравился. И уверен, ты бы пришелся по вкусу ему.
Дети примолкли. Диа и Кара подобрались поближе к матери. Эмзил приобняла их. Сем забрался в повозку, втихаря что-то в ней разыскивая. Когда мальчик выпрямился, из его кулачка свисала праща, и он неслышно дышал приоткрытым ртом.
Я сидел тихо и неподвижно, словно мышь, застывшая под пристальным взглядом кота. Тайбер допил чай и со вздохом сожаления отставил чашку.
— Что ж, увы, но мне пора. Благодарю за приятный отдых, но работа не ждет. Остерегайся бандитов, Бурвиль. Кстати, мне стоит вас предупредить. Когда я уезжал из города, ходили слухи о беглой преступнице. Говорят, опасной. Предполагается, что сейчас я как раз ее ищу.
— Правда? — ухитрился выговорить я.
— Правда. — Он неторопливо поднялся на ноги. — До сих пор ни следа. Но все же будьте осторожны. — Он закинул руки за голову, потянулся и добавил: — О, прошу прощения, сударыня. Иногда разведчик настолько привыкает все делать по-своему, что забывает о том, какого поведения ждут от него люди. А Хитч говорил, что именно это ему и нравится больше всего в его работе. Принимать решения
