так и не восстановил прежние формы, потерянные, когда я растратил все его запасы в тщетном покушении на дорогу. И все же за эти дни он перерос Джодоли. Его рост и сложение давали ему явное превосходство над Дэйси: ее тело просто не смогло бы носить тот же вес, который носило его тело. Кинроув быстро восстановил магию благодаря преданной команде опытных кормильцев. Тем не менее они с Джодоли настаивали, что их запасы истощатся от переноса войск к Геттису и обратно. Они предупредили Дэйси и мальчика-солдата, чтобы те копили силы, поскольку часть этой задачи, вероятно, упадет на их плечи.
Словно крошечный клещ, я высасывал из него магию, пока мое сознание не наполнилось и даже не переполнилось. Я по возможности отдалился от восприятия мальчика-солдата и послал острую, точно игла, мысль на поиски Эпини.
Я не смог ее найти.
На один ужасный миг я задумался, жива ли она. В последний раз, когда мы виделись, ее здоровье оставляло желать лучшего, ее измотали беременность, скорбь и тревога за меня. Геттис — не самое подходящее место для появления на свет первого ребенка у женщины нежного воспитания. Хорошо, что с ней рядом будет Эмзил, но, хотя той и доводилось помогать при родах, она не была ни доктором, ни повитухой. Я пытался подсчитать, на каком сроке сейчас Эпини, но чувство времени давно ускользнуло от меня, так что я никак не мог решить, успела ли она родить или все еще в тягости.
Я поддался сердечному порыву и потянулся к Эмзил. Я нашел ее с такой же легкостью, как и впервые, когда вошел в ее сон. На этот раз я поступил мудрее и приблизился к ней медленно и осторожно.
— Эмзил, Эмзил, ты меня слышишь? Это Невар.
Я чувствовал ее близость, но ее скрывал какой-то сумрак. Я отчаянно тянулся к ней.
— Эмзил? Эмзил, пожалуйста! Выслушай меня. Выслушай мое предупреждение.
Но за скрывшим ее разум туманом я нашел лишь ту же стену, с какой столкнулся в прошлый раз. Она исключила меня из своих снов, решив жить без меня. Я не винил ее, она давно уже привыкла рассчитывать только на себя. И я не мог прорваться сквозь защиту, помогавшую ей оставаться сильной. Значит, Эпини. Я должен найти Эпини, если хочу их предупредить.
Я собрал всю похищенную магию и настойчивей потянулся к кузине. После долгих сомнений, после бесконечного, безысходного стремления откуда-то из другого мира вдруг донесся потрясенный вскрик.
— Эпини? Эпини, пожалуйста, пусть это будешь ты. Пожалуйста, выслушай меня. У меня очень мало времени, а я должен предупредить тебя о страшной угрозе.
— Невар? — Ее голос был густым, словно сироп.
Она не спала, но, казалось, и не бодрствовала. Я ничего не видел ее глазами и почти не ощущал, что ее окружает. Ей было тепло. Вот и все, что я мог сказать.
— Невар. Прости. Я не могу назвать ребенка в твою честь. Она девочка. Девочка не может быть Неваром.
— Нет. Конечно, не может. С ней все хорошо? И с тобой?
Я жаждал говорить вовсе не о новорожденной, но понадеялся, что, если Эпини начнет рассказывать о ней, я смогу четче почувствовать кузину. Это сработало хуже, чем я предполагал. Я лишь ощутил крошечное теплое тельце под рукой Эпини — она прижимала к себе спеленатого младенца.
— Она такая милая. И спокойная. Она почти не плачет. Мы назвали ее Солиной. Как ты считаешь, это хорошее имя?
— Солина — чудесное имя. Эпини, я знаю, ты устала, но выслушай меня. Приближается страшная опасность. Спеки собираются напасть. Завтра ночью они обрушатся на форт с огнем и стрелами. Они надеются сжечь крепость и город, а также убить как можно больше людей. Надо предупредить всех, чтобы были настороже.
— Я так много хотела тебе сказать, — сонно отозвалась она. — Так чудесно знать, что ты все еще жив. Чудесно. Мы гадали, как у тебя дела. Нет, один раз ты мне приснился, разумеется, но с тех пор прошли уже месяцы. Когда страх исчез, это было так прекрасно. Я гадала, не ты ли этого добился, Невар? А потом — не значит ли это, что ты погиб.
Она глубоко вдохнула — и выдохнула, казалось, густыми прядями тумана. Тепло и уют, в которых она купалась, грозили затопить и меня. Я с трудом им противился.
— Эпини, что с тобой? Ты слышала, что я тебе сказал? Будет нападение, ты должна всех предупредить. — Когда она ничего не ответила, я повторил резче: — Эпини! Что с тобой не так?
— Опий, — вздохнула она. — Невар, я знаю, что мне он вреден. Но это так чудесно. Страх на время исчезает. И печаль. Словно пробуждаешься ото сна. Однажды я встала утром и удивилась: «Почему я позволила нашему дому стать столь унылым местом?» И я принялась все чистить и мыть и даже напевала за работой. Потом пришла Эмзил. Сказала, что я вью себе гнездышко. Такое милое замечание. И она помогла мне прибраться и сделать мою комнату светлее, приготовить место для ребенка.
— Я рад, что она была рядом с тобой. И что с ребенком все хорошо. Эпини, спеки нападут примерно так. Глубокой ночью они проберутся в Геттис. Часть останется в городе поджигать дома. Другие снимут часовых и проникнут в форт. Они наметили себе ключевые здания: склады, казармы, столовую, штаб и, самое главное, тюрьму для каторжан. Но они собираются поджечь и столько жилых домов, сколько удастся. Ты в опасности, ты и твоя дочь. И Эмзил, и ее дети, и Спинк. После первой атаки все утихнет. Будет казаться, что спеки отступили. Но это уловка. Они подождут, пока жители не выйдут тушить пожары, и вернутся.
— Я не могу беспокоиться. В этом-то вся и прелесть опия, Невар. Я знаю, что мне следовало бы беспокоиться, но попросту не могу. Это так приятно — не беспокоиться, Невар. Так приятно. — Она попыталась натянуть одеяло повыше, — Невар… Осенью, когда страх исчез и я решила, что ты погиб, я послала твой дневник отцу. Чтобы он хранился вместе с записями твоего отца. Я завязала его шнурком и вложила записку о том, что его не следует открывать в ближайшие пятьдесят лет. Чтобы защитить всех, о ком ты писал.
— Что? — Я пришел в ужас, но немыслимым усилием воли отбросил эти тревоги и попытался говорить с Эпини ласково, но твердо. — Эпини, сейчас тебе надо проснуться. Нужно предупредить Спинка и всех остальных в доме об опасности. Вы должны собрать самые необходимые вещи на случай, если придется бежать. У вас есть теплая одежда и запасы еды, чтобы взять с собой? Она вздохнула и слегка заворочалась.
— Младшенькая Эмзил больна. Ей не стоит выходить из дома. Надеюсь, малышка не заразится. Она такая милая, так хорошо спит.
— Эпини, — я заговорил медленнее, стараясь не отчаиваться. — Спинк где-то поблизости?
— Спит в соседней комнате. Он поставил кровать там, чтобы я могла оставаться с Солиной. Он такой заботливый. — Она заулыбалась. — Пришла почта. Нам так повезло, что письма удалось доставить зимой. Хорошие новости от семьи Спинка. Водяное лечение. Помнишь того доктора из Академии? Он поверил моему письму и сам поехал в Горький Источник, чтобы привезти немного воды в Старый Тарес. С ее помощью он остановил новую вспышку чумы. Многим кадетам Академии стало лучше, совсем как Спинку. Вот. Теперь все ездят в Горький Источник принимать целебные ванны, и люди покупают воду, чтобы привезти домой. Семья Спинка разбогатела, Невар. Мы так рады за них.
Даже одурманенная опием, Эпини болтала без умолку. Я перебил ее, пока она снова не заговорила.
— Позови Спинка, Эпини. Повтори ему то, что я тебе сказал.
— Мне сказал.
— Про спеков и нападение.
— Он сейчас спит. Он так устал. Я предлагала ему опий, но он отказался. Он считает, мне полезно немного отдохнуть. Он считает, для ребенка лучше, когда я спокойна.
Мой запас магии иссякал.
— Эпини, я вынужден уйти. Ты должна запомнить этот сон. Скажи Спинку всех предупредить.
— Ты придешь посмотреть на моего ребенка?
— Ты должна предупредить Спинка. Предупредить всех. Это срочно!
— Срочно, — вяло повторила Эпини и вдруг чуточку оживилась. — Отец так рассердился, Невар. Из-за дневника.
Я задохнулся от стыда и не смог ей ответить. Но в то же время меня вдруг объяло странное ощущение
