Волк исчез. Я попробовал поскрести следы пальцев шута на моем запястье. Они не стирались, но зато я узнал очень многое о жизненном цикле тростника. Я сдался. Я понял, что могу содрать с себя всю кожу и все равно не освобожусь от того, что произошло. Я вышел из ручья, стряхивая с себя воду. Одежда моя достаточно высохла, чтобы ее можно было надеть. Я сел и стал натягивать сапоги. Я чуть не подумал о Молли и Барриче, но быстро прогнал это видение. Вместо этого я заинтересовался, скоро ли появятся солдаты Регала и успеет ли Верити к тому времени закончить дракона. Может быть, он уже закончен. Я хотел бы увидеть это.
Но еще больше я хотел побыть один.
Я лег спиной на траву и смотрел вверх, в синее небо над головой. Я попытался почувствовать что- нибудь. Ужас, возбуждение, ярость. Ненависть. Любовь. Но испытывал только смущение. И усталость. Усталость тела и духа. Я закрыл глаза, защищаясь от сияния небес…
Звуки арфы плыли вместе с журчанием ручья. Они смешивались с ним, потом танцевали сами по себе. Я открыл глаза и, сощурившись, поглядел на Старлинг. Она сидела на берегу ручья рядом со мной и играла. Волосы ее были распущены и сохли на солнце, крупными волнами струясь по спине. Во рту у нее был зеленый стебелек, босые ноги лежали в мягкой траве. Она встретила мой взгляд, но ничего не сказала. Я смотрел, как ее руки перебирают струны. Ее левая рука работала больше, компенсируя скованность двух поврежденных пальцев. Я должен был что-то чувствовать по этому поводу. Я не знал что.
— Что хорошего в чувствах? — Я не знал, что хочу задать этот вопрос, пока не произнес его.
Пальцы менестреля замерли над струнами. Она сморщила лоб, глядя на меня.
— Не думаю, что существует ответ на этот вопрос.
— Я не ищу ответы на слишком многие вопросы последнее время. Почему ты не в каменоломне и не смотришь, как они завершают дракона? По-моему, это отличный материал для песни.
— Потому что я здесь, с тобой, — просто сказала она. Потом улыбнулась: — И потому что все остальные заняты. Кеттл спит. Кетриккен и Верити… она расчесывала ему волосы, когда я уходила. Не думаю, что видела раньше улыбку короля Верити. Когда он улыбается, он очень похож на тебя. Как бы там ни было, вряд ли они будут скучать без меня.
— А шут?
Она покачала головой:
— Он скалывает камень вокруг Девушки-на-драконе. Я знаю, что ему не следует делать это, но, по- моему, он не может остановиться. И я не знаю, как заставить его перестать.
— Вряд ли он может помочь ей. Но у него не хватает сил оставить попытки. У него острый язык, но ранимое сердце.
— Я это знаю. Теперь. В некоторых отношениях я знаю его очень хорошо. В других он навсегда останется для меня тайной.
Я молча кивнул в ответ на это. Некоторое время все было тихо. Потом, постепенно, молчание стало другим.
— На самом деле, — неловко сказала Старлинг, — это шут предложил мне найти тебя.
Я застонал. Я подумал, что он мог рассказать ей.
— Я огорчена тем, что Молли… — начала она.
— Но не удивлена, — закончил я вместо нее. Я поднял руку и прикрыл ею глаза, защищаясь от солнечного света.
— Нет, — проговорила она тихо, — не удивлена. — Она искала, что сказать. — По крайней мере, ты знаешь, что она в безопасности и о ней заботятся, — проговорила она.
Я знал. И стыдился, что это так мало утешает меня. То, что я вложил это в дракона, помогло примерно так же, как помогает отрезать зараженную конечность. Избавиться от нее совсем не одно и то же, что выздороветь. Пустота внутри меня ныла. Я смотрел на Старлинг из-под руки.
— Фитц, — сказала она тихо, — однажды я просила тебя… Мягко и по-дружески. Чтобы смягчить боль. — Она отвела глаза и смотрела на блеск солнца в ручье. — Теперь я предлагаю это тебе, — сказала она робко.
— Но я не люблю тебя, — честно признался я и тут же понял, что ничего хуже придумать не мог.
Старлинг вздохнула и отложила арфу.
— Я это знаю. Ты это знаешь. Но сейчас не обязательно было говорить об этом.
— Я понимаю. Сейчас. Дело просто в том, что я не хочу больше никакой лжи, произнесенной или непроизнесенной.
Она склонилась надо мной и закрыла мне рот поцелуем. Через некоторое время она сказала:
— Я менестрель. Я знаю о лжи больше, чем ты узнаешь за всю свою жизнь. И менестрелю ведомо, что иногда ложь — это то, в чем человек нуждается больше всего, чтобы сделать из нее новую правду.
— Старлинг… — начал я.
— Ты же знаешь, что скажешь сейчас не то, что нужно, — улыбнулась она. — Почему бы тебе не помолчать немного? Не надо ничего обрубать. Перестань думать хотя бы ненадолго.
Но на самом деле это было довольно долго.
Когда я проснулся, Старлинг все еще лежала рядом со мной. Ночной Волк стоял над нами и смотрел на меня, тяжело дыша от жары. Когда я открыл глаза, он прижал уши и медленно вильнул хвостом. Капля теплой слюны упала мне на руку.
— Уходи.
Я сел и раздавил трех москитов на груди. Остались кровавые следы. Я потянулся за рубашкой.
Я мягко потряс Старлинг за плечо.
— Просыпайся, а то пропустишь пробуждение дракона.
Она лениво потянулась.
— Для этого я встану. Но не могу придумать ничего другого, что могло бы заставить меня хотя бы пальцем шевельнуть. Кроме того, это, возможно, мой последний шанс написать песню. По иронии судьбы я всегда нахожусь где-нибудь в другом месте, когда ты делаешь что-нибудь интересное.
Я вынужден был улыбнуться.
— Так. Значит, ты решила не сочинять песни о бастарде Чивэла? — поддразнил я ее.
— Может, и сочиню. Любовную балладу. — Она таинственно улыбнулась. — Она-то точно выйдет очень интересной.
Я встал и помог Старлинг подняться. И поцеловал ее. Ночной Волк нетерпеливо заскулил, и она быстро повернулась у меня в объятиях. Волк потянулся и низко поклонился ей. Когда она снова обернулась ко мне, глаза ее были широко раскрыты.
— Я предупреждал тебя, — сказал я ей.
Она только засмеялась и нагнулась, чтобы собрать нашу одежду.
Глава 39
ДРАКОН ВЕРИТИ
