улыбка, а потом он, отсалютовав Шерри двумя пальцами, взялся за ящик с инструментом. Очевидно, он собирался исчезнуть до того, как мальчики вернутся вниз.
Кейт закатила глаза, беззвучно моля о минуте тишины и покоя, после чего вышла в коридор.
– Скажи Таннеру, что он может встать со стула.
– Улла! – За радостным воплем последовали глухие ухающие звуки: мальчишки запрыгали от счастья. – Тани! Мама велела вставать! Давай построим форт и балликаду и сплячемся! – Захваченный предвкушением новой игры, Такер побежал назад в комнату.
Кейт забавляло его произношение в стиле Элмера Фудца.[1] Не забор, а баррикаду собирался строить Такер. Откуда он мог узнать это слово? Возможно, мальчишки смотрели по телевизору старые вестерны. Надо получше приглядывать за тем, как они развлекаются.
Кейт заглянула в столовую. Она была пуста, Утренний час пик закончился.
Мистер Харрис тоже ушел. Подойдя к Шерри, чтобы помочь ей с посудой, Кейт подтолкнула ее.
– Ну, расскажи, что там у вас с мистером Харрисом? Между вами что-то есть?
Шерри от удивления открыла рот.
– Господи, да нет же! С чего ты взяла?
Реакция Шерри была настолько искренней, что Кейт почувствовала себя глупо из-за того, что поспешила сделать неверный вывод.
– Но он с тобой разговаривал.
– Что в этом такого? Келвин со многими разговаривает. Он просто немного стеснительный, – сказала Шерри, что было явным преуменьшением. – Кроме того, по возрасту я гожусь ему в матери.
– Ничего подобного.
– Ладно, допустим, я немного преувеличила. Мне действительно нравится Келвин, очень нравится. Он умный парень. Сообразительный. Может, он университетов и не кончал, но зато может отремонтировать все, что угодно.
Кейт была с этим согласна. Если бывают мастера от Бога, то мистер Харрис был в их числе.
Десять лет назад Кейт, только-только получив диплом маркетолога, сверху вниз смотрела на тех, кто зарабатывал себе на жизнь физическим трудом; на всех этих людей в форменной рабочей одежде с пришитыми к нагрудным карманам лоскутами с фамилиями «именами. Но теперь она стала старше и мудрее. Теперь она понимала, что в этом мире важны все профессии: от тех, кто планирует, до тех, кто воплощает планы в жизнь. А что касается этой маленькой общины, то тут умелец был на вес золота.
Кейт принялась за уборку в столовой. После этого она пропылесосила первый этаж, по крайней мере те помещения, куда был открыт доступ постояльцам гостиницы. Слава Богу, в этом громадном викторианском особняке было две гостиных. Первая, та, что побольше, предназначалась для постояльцев. Та, что поменьше, служила только ей и мальчикам. В этой комнате они по вечерам смотрели телевизор, играли. Кейт даже не стала убирать здесь игрушки.
Шерри высунула голову из кухни.
– Я закончила. Увидимся утром. Надеюсь, твоя мама доберется без приключений.
– Спасибо. Я тоже надеюсь. Она просто запилит меня до смерти, если с ее машиной что-то случится.
До Трейл-Стоп добраться было и в самом деле непросто. Одна автомобильная дорога – и все. Мать Кейт не любила летать маленькими самолетами с пропеллерами, для которых неподалеку был оборудован крохотный аэродром, поэтому она решила долететь до Бойсе, столицы штата Айдахо, а дальше взять напрокат машину. Но такой маршрут подразумевал большее время в пути – еще одна больная тема. Мать все никак не могла успокоиться, постоянно упрекая дочь, что она выбрала для жизни такое захолустье. Матери вообще не нравился Айдахо, провинциальный штат с преимуществен но сельским населением. Ей не нравилось, что Кейт купила гостиницу, потому что такого рода бизнес не оставлял свободного времен и, времени для себя.
Мать во многом была права, и Кейт признавала это. Она и сама предпочла бы остаться в Сиэтле, если бы у нее был выбор.
Но выбора не было, и потому она поступила так, как считала лучшим для себя и для мальчиков. Когда умер Дерек и Кейт осталась одна с девятимесячными близнецами на руках, беда взяла ее в тиски. Горе и опустошенность, вызнанные потерей любимого мужа, с одной стороны, а с другой – суровая реальность жизни, необходимость зарабатывать себе на жизнь. Когда они оба, она и Дерек, работали; их общего заработка хватало, чтобы жить в достатке, но когда родились мальчики, Кейт вынуждена была перейти на неполный рабочий день и работала в основном дома. А когда умер Дерек, ей пришлось вернуться на полный рабочий день, но стоимость услуг квалифицированной няни съедала почти весь ее заработок. Мама не могла помочь Кейт, потому что тоже работала.
У них с Дереком были кое-какие сбережения, и Дерек приобрел страховой полис на сто тысяч долларов, рассчитывая увеличить сумму страховки, когда возрастут доходы. Кто мог подумать, что здоровый тридцатилетний мужчина сгорит от стафилококковой инфекции сердца? В тот раз, когда впервые после рождения близнецов Дерек отправился в горы, он расцарапал ногу о скалы, и, как говорили врачи, именно тогда бактерия могла проникнуть в его организм. Примерно тридцать процентов населения, как говорили те же врачи, являются носителями стафилококка, но иногда царапина или порез на коже провоцируют рост этих бактерий, и инфекция распространяется в организме, несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы остановить ее.
То, как это произошло и почему, имело значение только на интеллектуальном уровне, но на эмоциональном оставалось лишь сознание того, что в двадцать девять Кейт стала вдовой с двумя маленькими детьми на руках.
Имея кое-какие сбережения, получив страховку и соблюдая режим жесткой экономии, она могла бы остаться в Сиэтле, поближе к своей семье и семье мужа. Но тогда ничего не осталось бы на оплату высшего образования для детей, да и работать ей пришлось бы столько, что она едва смогла бы видеть своих мальчиков. Кейт вновь и вновь продумывала свои шансы, просчитывала варианты и наконец пришла к выводу, что самым логичным выходом было бы переехать туда, где стоимость жизни меньше.
