нее нет ни опыта, ни искушенности, чтобы позволить ему действовать дальше или без неловкости сказать, почему он должен прекратить.
— Мне остановиться? — спросил Роберт очень низким голосом.
— Думаю, так лучше всего, — сглотнула Эви.
Она не подняла лицо, позволив тем самым продолжать ласки. Роберт передвинул ее, немного приподнял и обдал жаром рта, накрывая напряженную вершинку обнаженной груди. Эви застонала от покалывания в соске и огненного всплеска, пронзившего ее через все тело в низ живота.
Невероятно, но после этого Роберт освободил ее и снова усадил на колени.
— Нам лучше остановиться, — с мягким сожалением произнес он. — Сомневаюсь, что ты готова пойти дальше, а я не могу больше испытывать свою выдержку.
Эви склонила голову и завозилась с пуговицами. Приводя в порядок одежду, она вздохнула с облегчением и одновременно с разочарованием. Конечно, Роберт прав. Эви не хотелось заходить в их отношениях еще дальше, хотя собиралась быть готовой, когда это произойдет.
Она заставила себя улыбнуться, после чего слезла с его коленей и подхватила чашки.
— Спасибо, — выдавила она и понесла посуду в дом.
Роберт потер глаза. Господи, он подошел ближе, чем намеревался. Позволила бы она закончить начатое? Вряд ли, в ней до сих пор чувствовалось сопротивление. Через несколько минут она бы сказала «нет», и, судя по теперешнему состоянию, усилие сдержаться его бы просто убило. Даже если бы Эви согласилась, не стоило заниматься любовью в этом доме. Так что самое время остановиться.
Остаток утра они провели вместе, но без повторения сцены на веранде. Роберт решил, что на сегодня ему хватит разочарований. Когда пришло время Эви сесть в лодку и пересечь озеро по пути на работу, он поцеловал ее на прощание и уехал.
Лодка Эви летела над водой, ветер бил в лицо, и в голове просветлело. Чем Роберт занимается большую часть дня? Он говорил об отпуске, но разве похожий на него человек может столько времени проводить праздно?
К счастью, Берт отлично справился с работой на пристани, так что после обеда мог заняться ее машиной. Перспектива завтра вечером отправиться домой на четырех колесах обрадовала Эви. Возможно, черная полоса закончилась?
Она обзвонила ближайшие рестораны быстрого питания насчет работы по утрам, но безуспешно. В школах начались каникулы, и все вакантные места на неполный день оказались заняты подростками. Ей посоветовали позвонить после того, как начнется новый учебный год.
— Ладно, здесь полный тупик, — пробормотала она себе под нос и повесила трубку.
Похоже, маятник удачи пока не качнулся в ее сторону.
С другой стороны, когда нужно, она умела существовать почти без денег. В последующие несколько дней Эви сократила текущие расходы, как только могла. На завтрак она ела овсянку или хлопья и позволяла себе не больше одного сэндвича на обед и одного на ужин. Не было ни перекусов, ни вкусной газировки — ничего лишнего. Пришлось выключить дома кондиционер, перейти на вентилятор под потолком и пить много воды со льдом. Эви подошла к таким ограничениям с присущим ей прагматизмом и не чувствовала себя слишком обделенной. Она могла это сделать и сделала, не особенно задумываясь о других путях.
К тому же Роберт занимал почти все ее мысли. Если он не навещал ее утром дома, то приезжал днем на пристань. Целовал каждый раз, когда они оказывались одни, но не принуждал к сексу. Чем большую сдержанность выказывал Роберт, тем больше Эви терялась в раздумьях, хочет она заняться с ним любовью или нет. Раньше она никогда не жалела о недостатке сексуального опыта, но теперь ей требовалась каждая крупинка помощи, чтобы управлять своими чувствами. С каждым прошедшим днем Эви все сильнее хотела физической близости, но осмотрительность предупреждала об опасности, если Роберт станет для нее еще дороже. Несмотря на влюбленность, пока она не отдалась ему, частичка ее сердца оставалась в неприкосновенности. Когда он доберется до ее тела, то получит все, и у нее после расставания не останется ничего лично для себя.
Однако Эви остро осознавала, как планомерно и умело Роберт действовал на ее решимость. С каждым днем его поцелуи, прикосновения сухощавых рук становились все привычнее, и сердце в груди сжималось в предчувствии только от одного его взгляда. Напуганная тем, что сила ее воли ослабевает, Эви начала принимать противозачаточные пилюли и задумалась, не уступает ли она свои позиции еще больше, так как подобная защита может заставить волю сказать «нет». Какой сделать выбор, если и так и так плохо? Она боялась принимать таблетки и боялась последствий, если их не принимать. В конце концов Эви решила играть в азартные игры с собой, а не с жизнью беззащитного ребенка.
Приближались выходные, и Роберт снова попросил ее обменяться сменами с Крейгом, чтобы освободить весь вечер. С удовольствием вспомнив их первый совместный ужин и последовавшие за ним танцы, Эви сразу согласилась.
Когда Роберт заехал за ней и окинул взглядом с ног до головы, в его глазах зажглись зеленые искры. Эви почувствовала чисто женское удовольствие от его реакции. Она знала, что выглядит очень хорошо: волосы и макияж получились так, как хотелось, и платье к лицу. Единственное нарядное платье было куплено три года назад, когда Торговая палата города организовала вечер для местных деловых людей и приезжих бизнесменов, которые решали вопрос о размещении производства в Хантсвилле.
Задумка с треском провалилась, но платье для коктейлей все еще производило впечатление. Темно- зеленый, как перышки у чирка[21], наряд — широкая кокетливая юбка до колена, прилегающий лиф на тонких бретельках и длинный разрез на бедре — очень ей шел. Эви собрала волосы в свободный узел и выпустила несколько локонов. Из украшений она надела простые золотые серьги-кольца и обручальное кольцо, так как никогда не любила большого количества побрякушек, которые, казалось, тянули к земле.
На Роберте был безупречный черный костюм и снежно-белая шелковая сорочка. Эви удивилась, как он сможет выдержать жару в такой одежде, но он не выглядел вспотевшим. Более того, Роберт казался холодным и невозмутимым, как никогда, если бы не выражение его глаз.
— Прекрасно выглядишь, — похвалил он, прикасаясь к ее щеке и наблюдая, как Эви расцвела от комплимента.
Она приняла его лестную оценку со спокойным достоинством:
— Спасибо.
Роберт вывел ее из дома, запер дверь и помог забраться в джип. Садясь на место водителя, он сказал:
— Думаю, тебе понравится клуб, в который мы сейчас поедем. Тихое место, вкусная еда и чудесное патио для танцев.
— Это в Хантсвилле?
— Нет, здесь недалеко. Это закрытый клуб.
Эви не спросила, как он сумел зарезервировать столик в закрытом заведении. Роберт не кичился богатством и влиянием, но обладал и тем, и другим, судя по качеству одежды и другим вещам, которые он покупал. Любая местная шишка, которая что-то понимает в жизни, с готовностью пришлет Роберту приглашение присоединиться к их клубу.
В Хантсвилле не существовало такого места, куда требовалось долго добираться. Роберт свернул с главного шоссе на частную дорогу, которая вела к реке, и вскоре припарковался на специальной стоянке. Клуб находился в одноэтажном здании из камня и кедра в окружении ухоженного газона. Место располагало к умиротворению. Было еще светло, не позднее половины восьмого, но машин на парковке оказалось более чем достаточно.
Когда Роберт вел Эви к зданию, его твердая и теплая рука лежала на ее обнаженной спине. Их встретил улыбающийся метрдотель и проводил в небольшую кабинку в виде подковы с мягкими кожаными сидениями.
Они выбрали еду, и Роберт заказал шампанское. Эви ничего не понимала в винах, но его выбор зажег искру в глазах официанта.
На собственной свадьбе она в первый и последний раз пробовала шампанское: приятное, недорогое, доступной марки. Светло-золотое вино, которое Роберт разливал в бокалы, не имело ничего общего с той жидкостью. Вкус оказался восхитительным, пузырьки танцевали во рту и, взрываясь, усиливали букет. Эви
