Как могло случиться, что такая ночь ни следа не оставила на ее лице? Эта мысль непрестанно крутилась в голове, пока Эви собиралась на работу. Утром она долго нежилась в расслабляющей горячей ванне, после чего они с Робертом неторопливо позавтракали тем, что он приготовил — приготовил с той же легкостью, с которой справлялся со всеми делами. Потом Роберт отвез Эви домой, поцеловал, неохотно прощаясь с ней на день, и сказал, что должен кое-что уладить в Хантсвилле, но попытается вернуться прежде, чем она закроет причал. Если же не успеет, то сразу поедет к ней домой.
Эви заставила себя заняться повседневными делами, но ей при этом казалось, будто вся ее жизнь перевернулась вверх тормашками и в одночасье всё переменилось. Она сама стала другой. Роберт превратил ее в женщину, которая буквально жаждала принадлежать ему, несмотря на некоторые неприятные ощущения в ее недавно пробужденном теле. Эви не знала, даже не подозревала, что страсть может быть настолько дикой и всеобъемлющей, что боль останется незамеченной и отступит перед стремлением соединиться с любимым.
Сейчас она хотела его даже сильнее, чем прежде. Роберт разбудил долго дремавшую чувственность ее натуры и подчинил себе так, что теперь Эви откликалась на самое легкое прикосновение его руки. Когда она думала о нем, по ее телу пробегала дрожь от невыносимой потребности обхватить его ногами и вобрать в себя, почувствовать на себе его тяжесть, принять и успокоить неистовое мужское желание. Аромат его кожи, теплый и мускусный, волновал ее. В ее памяти отпечатались такие детали, о которых она прежде не знала: как хрипло звучал его голос или же как напряглась его шея, когда он запрокинул голову выгибаясь в момент наивысшего наслаждения.
Быстро заплетая волосы, Эви изучала в зеркале свое лицо. Под глазами залегли тени, но она не выглядела усталой. Она выглядела как… как всегда. Если и произошли какие-нибудь изменения, то только в выражении глаз — словно там появились искорки, которых прежде не было.
Хотя лицо Эви осталось прежним, на теле обнаружились следы любовных ласк. Грудь немного покраснела и воспалилась от соприкосновения с его щетиной, соски, которые Роберт так же не обошел вниманием, стали настолько чувствительными, что мягкая ткань лифчика причиняла неудобство. Кроме того, Эви нашла несколько маленьких синяков на бедрах в тех местах, где он крепко удерживал ее на пике страсти; да и между ног саднило. Все мышцы болели так, что каждый шаг напоминал о произошедшем и пробуждал отголоски ощущений, которые она прочувствовала каждой своей клеточкой.
К причалу Эви подъехала намного раньше обычного, но она нуждалась в чем-то, что могло бы отвлечь ее от мыслей о Роберте. Если повезет, Шерри привезет Вирджила на весь день.
Когда Эви появилась на пристани, Крейг заправлял лодку. Закончив с этим, он вошел в здание и, пробив чек, сунул деньги в кассу.
— Что-то ты рано сегодня. Приятно провела вечер?
Ее сердце пропустило удар, но Эви удалось бесстрастно улыбнуться:
— Да, было неплохо. Мы ходили в частный клуб поужинать и потанцевать. И я рано приехала… просто потому что приехала.
— По-моему, вполне уважительная причина, — он откинул с глаз темную прядь и по-мальчишески ухмыльнулся. — Я рад, что ты с ним встречаешься. Ты заслуживаешь отдыха после всего того, что сделала, чтобы создать это место.
— Спасибо, что подменил меня.
— Да не за что.
К докам приближался очередной клиент, и Крейг снова вышел. Эви вытащила утреннюю почту и начала ее сортировать. Рекламные буклеты и сообщения о скидках и распродажах отправились в корзину. Счета она откладывала в сторону, чтобы разобрать позже. Одно письмо пришло от нью-йоркского банка, о котором она никогда не слышала; скорее всего, они предлагали ей приобрести у них кредитную карту. Эви сначала хотела выбросить его не читая, но, чуть подумав, решила узнать, о чем оно. Взяв перочинный нож, который использовала вместо канцелярского, она вскрыла конверт.
Полминуты спустя она в замешательстве нахмурилась и позволила листку упасть на стол. Каким-то образом ее перепутали с кем-то другим, хотя Эви не могла представить, как ее имя оказалось в базе банка, поскольку никогда в него не обращалась. В письме ее сухо информировали, что из-за слабой кредитной истории[22] они будут вынуждены взыскать долг по ссуде, если Эви за месяц не погасит кредит полностью.
Она проигнорировала бы это послание, если бы указанная сумма не совпадала с той, что она была должна своему банку за причал. Эви отлично помнила цифры, потому что изо всех сил пыталась снизить задолженность. Каждый ее платеж уменьшал эту сумму. Эви не знала как, но, видимо, ее данные попали в компьютеры этого учреждения, и они хотели, чтобы она выплатила пятнадцать тысяч двести шестьдесят два доллара в течение тридцати дней.
Что ж, очевидно, есть кое-что, что она должна прояснить прежде, чем всё запутается еще больше. Эви позвонила в свой банк, сообщила имя и попросила к телефону своего консультанта, Томми Фаулера, который был ее старым школьным другом.
Линия переключилась, и в трубке раздался голос Томми:
— Привет, Эви. Как дела?
— Хорошо. А у тебя? Как там Карен и дети?
— Все отлично, хотя Карен и утверждает, что дети сводят ее с ума. Говорит, если учебный год не начнется как можно быстрее, то устроит так, чтобы её арестовали, и получит, наконец, хоть немного тишины и покоя.
Эви усмехнулась. Дети Фаулеров были известны своей неуёмной энергией.
— Чем я могу тебе помочь? — спросил Томми.
— Произошла какая-то путаница, и я должна во всем разобраться. Сегодня мне пришло письмо из банка в Нью-Йорке. Они требуют полностью погасить ссуду, причем сумма такая же, как и та, что я брала у вас на причал.
— Правда? Как странно. Номер счета у тебя под рукой?
— Нет, сейчас нет. Я на работе, а вся моя бухгалтерия дома.
— Ладно, ничего страшного, пробью по базе имя. Минутку подожди.
Эви услышала, как он застучал по клавиатуре, что-то тихо при этом приговаривая. Через некоторое время Томми совсем умолк, и воцарилась тишина. Молчание затягивалось, и Эви уже начала беспокоиться, не вышел ли он из кабинета. Наконец снова раздался стук клавиш. И опять тишина.
Томми завозился с трубкой и с большой неохотой заговорил:
— Эви, я…
— Что-то не так? Что происходит?
— Слушай, тут возникла проблема. Большая проблема. Тот банк купил твою ссуду.
Эви не могла понять, о чем он говорит.
— Что значит «купил»?
— Понимаешь, мы продали несколько наших ссуд. Это распространенная практика. Банки так снижают собственную долговую нагрузку. Другие финансовые учреждения покупают ссуды, чтобы, напротив, увеличить свою долговую нагрузку. Судя по записям, сделка состоялась десять дней назад.
— Десять дней! Всего десять дней, а они уже требуют полное погашение? Томми, они имеют на это право?
— Нет, если ты не нарушала сроки платежей. Ты когда-нибудь… ну… ты когда-нибудь вносила деньги позже, чем нужно?
Она знала, что информация о платежах по кредиту должна быть у Томми перед глазами, показывая, что несколько раз Эви опаздывала с оплатой, хотя никогда не пропускала целый месяц и всегда возвращалась в график.
— С последним платежом опаздываю, — произнесла Эви одеревеневшим голосом. — У меня возникли неожиданные расходы, и я смогу внести деньги не раньше следующей недели.
Она услышала, как Томми тяжело вздохнул.
— Тогда по закону они вправе, но обычно такая процедура предусматривает меры по взиманию
