сказал:
— У всех нас иногда бывают проблемы. Что не так со статьей? Чем-нибудь помочь?
— Просто скучно, — честно призналась она, и Грэг вздрогнул. — Не знаю, почему вы поручили мне такую ерунду, так вот я и пришла спросить — почему? Я хорошо делаю свою работу, но вы не позволяете мне заняться ею. Пытаетесь вынудить меня уйти? Рис решил, что не годится, чтобы жена работала на него, но и не хочет плохо выглядеть, уволив меня?
Грэг провел пальцами по седеющим каштановым волосам, жесткое твердое лицо напряглось.
— Поставь себя на мое место, — пробормотал он. — Ты не можешь просто отдохнуть какое-то время?
— Нет! — взорвалась Салли, затем взяла себя в руки, — извините, я догадываюсь, что это не ваша вина, вы всегда давали мне задания и знали, что я справлюсь. Это ведь Рис, не так ли?
— Он отстранил тебя от зарубежных командировок, — подтвердил Грэг.
Хотя Салли и приготовилась к чему-то подобному, но услышать слова, высказанные вслух и подтверждающие ее подозрения, было большим потрясением, чем она ожидала. Она побледнела и съежилась на стуле. Отстранил от командировок! Это просто смертельный удар. Всю страсть, которую она когда-то предложила Рису, она перенесла на свою работу, после того, как он ушел, и за эти годы узнала, что приносящая удовлетворение работа обогащает жизнь. Она не сомневалась, психолог скажет ей, что работа — просто замена того, чего она на самом деле хотела — именно этого мужчину, и возможно, сначала так и было. Но она больше не тот человек, которым была семь лет назад; она стала зрелой независимой женщиной и чувствовала себя как музыкант, у которого повреждены руки, как будто жизнь рухнула.
Горло перехватило от ужаса, и она просипела:
— Почему?
— Я не знаю, почему, — признался Грэг. — Послушай, милая, все, что я знаю — он отстранил тебя от зарубежных командировок. Ты по-прежнему можешь заниматься чем-нибудь в Штатах, и несколько заданий вполне подошли бы, но я держал тебя здесь, потому что кто угодно мог этим заняться, а я хотел, чтобы ты была свободна на случай, если произойдет что-нибудь важное. Возможно, я не прав. Я пытался сделать то, что лучше для журнала, хотя знал, что тебе трудно оставаться на одном месте так долго. Если что-нибудь подвернется — неважно что — ты возьмешься? Только скажи, и задание будет твоим.
— Разве это дело, — уныло ответила она, и он нахмурился.
Поражение — совсем не то, чего он ожидал от Салли. Потом она подняла взгляд, и темно-синие глаза вспыхнули гневом.
— Вообще-то, если вдуматься, да, я действительно хочу этого. Чего угодно! Если вы сможете услать меня куда-нибудь подальше хотя бы на полгода — было бы просто прекрасно. Единственный способ удержаться от убийства Риса — держаться вдали от него. Предполагается сохранять в секрете, что я отстранена от зарубежных командировок?
— Я так не думаю, — опроверг Грэг. — Я не стал говорить тебе только потому, что надеялся подобрать другую подходящую работу, но ничего не подошло. Почему же он тебя отстранил?
— Вот я и задам Рису тот же самый вопрос, — решилась она, и кошачья улыбка изогнула губы при мысли о предстоящем сражении с самонадеянным мужем.
Грэг отклонился на спинку кресла и изучал внезапно вспыхнувшее личико, горящее предвкушением борьбы. Минуту назад он волновался о ней, боясь, что живая энергия исчезла, но теперь уважительно усмехнулся. Салли расцветала, преодолевая препятствия, и благодаря этой особенности стала одним из лучших репортеров.
— Доделывай свои дела, — хрипло велел он. — Ты нужна мне в поле.
Аманда Мид, секретарь Риса, улыбнулась Салли, едва та вошла в приемную. Аманда была секретарем еще прежнего издателя, и знала всех сотрудников. Ее благоразумие и лояльность подтверждались тем, что не циркулировало никаких слухов о частном разговоре Салли с Рисом, за что Салли была ей благодарна. Она не хотела, чтобы о них пошли сплетни или чтобы Рис вбил себе в голову, что надо выбросить ее за борт, чтобы пресечь кривотолки.
— Привет, Салли, — приветствовала ее Аманда. — Могу я помочь тебе чем-нибудь, или ты хочешь увидеть босса?
— Босса, если можно, — ответила Салли.
— Через минуту, — подтвердила Аманда, — но у него встреча в двенадцать за обедом с мисс Уильямс, так что он вскоре уедет.
— Я ненадолго, — пообещала Салли. — Спроси, может ли он принять меня.
Аманда набрала внутренний номер, и Салли выслушала, как та объясняет причину беспокойства. Через несколько секунд секретарша повесила трубку и снова улыбнулась.
— Заходи, он свободен и в очень хорошем настроении в последнее время!
Салли засмеялась.
— Спасибо за информацию, хотя я и не собиралась просить о повышении!
Подойдя к кабинету Риса, она вошла внутрь и плотно закрыла за собой дверь, чтобы их переговоры не были подслушаны. Рис стоял перед огромным окном из зеркального стекла, глядя на полчища людей внизу, снующих вверх и вниз по улице. Он был без пиджака, запонки лежали на столе, закатанные рукава демонстрировали мускулистые предплечья. Когда он повернулся, она увидела, что он и без галстука; он больше походил на репортера, чем на издателя, и излучал исключительную мужественность.
— Привет, детка, — протянул он, грубый бархатистый голос содержал интимные нотки, заставившие участиться пульс. — Тебе потребовалось довольно много времени, чтобы добраться сюда. Я уж подумал, что ты опять играешь в прятки.
Что он имеет в виду? Грэг позвонил, чтобы предупредить Риса о ее прибытии? Нет, она только что оставила офис Грэга и, в любом случае, тот хотел, чтобы она была свободна в выборе заданий. В венах Грэга бежала не кровь, а чернила для принтера.
— Не понимаю, — коротко сказала она. — Что ты имеешь в виду — потребовалось много времени?
— Для того чтобы ты поняла, что отстранена от зарубежных командировок, — улыбнулся он, подходя к ней.
Прежде чем она попробовала уклониться, Рис встал перед ней, сжал ее локти твердыми теплыми руками, и она задрожала от этого прикосновения. Салли попыталась отодвинуться, но он стиснул пальцы, удерживая ее.
— Я собирался сказать тебе ночью, когда позвонил, но ты впала в бешенство, — продолжил он, все еще улыбаясь. — Так что я ждал, что ты придешь.
Салли упивалась сильными ощущениями, но теперь чувства зашкаливали из-за теплого мужского аромата его тела под свежим лосьоном после бритья. Он стоял достаточно близко, чтобы она заметила, что он по-прежнему, после всех этих лет, не носит майку, потому что она различала темные вьющиеся волосы на груди сквозь тонкую ткань рубашки. Она оторвала взгляд от его груди и подняла выше — к чисто выбритому подбородку, к губам, смягченным улыбкой, потом еще выше, навстречу внимательному взгляду темно-серых глаз под прямыми черными бровями.
Призвав всю силу воли, она сумела отвлечься от его физической привлекательности и почти прошептала:
— Почему? Ты же знаешь, насколько я люблю зарубежные командировки. Почему ты отстранил меня?
— Потому что я не только репортер, — сухо ответил Рис, приведя ее в замешательство.
Он отпустил ее локти, провел теплыми ладонями по рукам, присел на край стола и притягивал к себе, пока она не встала между его ногами. Даже в такой позиции он был выше нее, гипнотизирующие серые глаза смотрели прямо в ее глаза, подавляя протест против такой близости.
— Что ты имеешь в виду? — справилась с собой Салли, хотя голос звучал не громче, чем прежде.
Его пальцы массировали обнаженную кожу ее предплечий, и она невольно затрепетала.
— Я имею в виду, что не могу даже подумать о том, чтобы послать тебя в потенциально опасные ситуации, — мягко объяснил он. — Южная Америка, Африка, Ближний Восток — это политические бомбы, и я не хочу рисковать тем, что ты окажешься в одном из этих мест, когда там все взлетит на воздух. Европа…
