Он улыбнулся ей и нагнулся, чтобы погладить Тинка, который взбежал вверх по лестнице, как только услышал его голос. Хоуп пошла в комнату отца и долго рылась в шкафу, пока не нашла длинные теплые штаны. Потом она отыскала нижнее белье и пару теплых охотничьих носков, но, как ни пыталась, не могла найти теплый балахон, который, как ей казалось, должен был быть где-то здесь. Это был серый балахон с эмблемой университета штата Айдахо, и однажды она надевала его с леггинсами. Но балахон был до того велик, что Хоуп просто тонула в нем. Куда же она его дела?
Собрав все найденные вещи, Хоуп пошла на кухню и налила чашку кофе. Потом отнесла все наверх. Весело пляшущий в камине огонь уже нагрел второй этаж. Дверь в ванную была открыта: Прайс принимал душ. Хоуп поставила чашку на край ванны.
— Твой кофе.
Он отодвинул занавеску душа и высунул голову. По его лицу стекали ручейки воды.
— Не могла бы ты подать его мне? Спасибо.
Прайс сделал большой глоток и глубоко вдохнул, наслаждаясь тем, как горячий напиток согревал его кровь.
— Я принесла тебе кое-какую одежду. Надеюсь, ты не будешь против, если я тебе предложу нижнее белье моего отца.
— Я-то не против, самое главное, чтобы он тоже не возражал. — Голубые глаза посмотрели на нее поверх чашки. — Ты знаешь, я рад, что это белье твоего отца, а не мужа. Я, как правило, стараюсь не заводить романов с замужними женщинами, а ты как раз та женщина, с которой мне бы очень хотелось завести роман.
— Я вдова. — Хоуп замолчала. — Утром у меня были похожие мысли насчет тебя. Я имею в виду то, что даже не спросила, женат ли ты.
— Нет. Я разведен. Детей у меня тоже нет. — Прайс сделал еще один глоток кофе. — А где твой отец? — спросил он как бы между прочим.
— Он навещает своего брата в Индианаполисе. У дяди Пита был сердечный приступ, и папа поехал к Нему. Его не будет еще неделю.
Прайс улыбаясь вернул ей чашку.
— Как ты думаешь, а ураган будет продолжаться еще неделю?
Хоуп засмеялась.
— Сомневаюсь.
Она заметила синяки на его запястьях.
— Черт. Ну по крайней мере сегодня я точно не смогу уехать. Хотя мне следовало бы известить кое- кого о своем местонахождении.
— Не выйдет. Телефон не работает, я только что проверяла.
— Ну что за невезение! — Голубые глаза Прайса сверкнули, когда он задергивал занавеску душа. — Отрезан от всего мира, наедине с очаровательной блондинкой! — Из-за занавески донесся мотивчик какой- то веселенькой песенки.
Хоуп самой захотелось петь. Она прислушались к завываниям ветра, надеясь, что ураган продлится еще несколько дней, прежде чем Таннер сможет уехать. Внезапно кое-что пришло ей в голову.
— Кстати, ты не ранен? Прошлой ночью я не заметила на твоем теле никаких повреждений, но твоя форма порвана, и на ней пятно крови. По крайней мере мне показалось, что это кровь.
Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:
— Нет, я не ранен. Я не знаю, что это за пятно.
— А где твоя кобура и пистолет? Ты не помнишь, что с ними случилось?
Снова последовала пауза, а когда он заговорил, его голос звучал как бы приглушенно:
— Скорее всего оставил их в машине.
— А зачем ты вообще снял портупею?
— Сам не знаю. А кстати, у тебя есть какое-нибудь оружие дома, кроме винтовки, которую я видел прошлой ночью?
— У меня есть пистолет.
— А где ты хранишь его?
— В тумбочке около кровати. А что?
— Возможно, не только меня захватил буран и заставил искать убежища. Осторожность никогда не повредит.
Глава 5
Когда Прайс спустился вниз, он был чисто выбрит позаимствованной у отца бритвой и выглядел свежим и бодрым в теплой одежде, которую дала ему Хоуп. Большой балахон в конце концов был найден и превосходно ему подошел. В обычный день Хоуп съела бы на завтрак только тарелку овсянки, но для Прайса ей пришлось приготовить яичницу с беконом. Она стояла у плиты и переворачивала вилкой шипящие на сковороде ломтики бекона, когда Прайс подошел к ней сзади и обнял за талию. Поцеловав ее в затылок, он положил подбородок ей на голову.
— Даже не знаю, что лучше пахнет: кофе, бекон или ты.
— Ух ты, как же здорово я, наверное, пахну, если оказалась в одной компании с кофе и беконом!
Его подбородок шевельнулся у нее на голове, и Хоуп поняла, что Прайс улыбается.
— Так бы и съел тебя всю сейчас.
Голос его был одновременно и дразнящим, и серьезным, и чувствительным. По ее телу прокатилась волна тепла, не имеющего ничего общего со смущением. Хоуп прислонилась к нему, почувствовав какую-то слабость в коленях. В его паху что-то начало стремительно увеличиваться в размерах.
— Думаю, нам пора вернуться в постель. — В этот раз его голос уже не был дразнящим.
— Прямо сейчас?
— Сейчас.
Прайс протянул руку и выключил плиту.
Десять минут спустя Хоуп уже была обнажена, дыхание ее было неровным, а тело трепетало на гребне волны наслаждения. Ее бедра лежали у него на плечах, и его язык доводил ее до экстатического безумия. Она уже больше не могла сдерживаться и попыталась остановить его, но он сжал ее руки и продолжил эту сладкую пытку Хоуп сдалась. Ее тело выгнулось и дрожало в предвкушении невыразимого наслаждения. И только когда она полностью утонула в океане страсти, Прайс приподнялся, лег на нее и мягким движением бедер вошел в ее жаждущее лоно.
Хоуп чуть не задохнулась: страсть, как электрический разряд, пробежала по нервным окончаниям ее тела.
Глядя ей в лицо, сжав ее плечи, Прайс начал мягко двигаться внутри ее. Но тут в ней заговорили чувство вины и врожденная честность.
— Я не принимаю никаких противозачаточных средств, — проговорила она, понимая, что выбрала не самый подходящий момент для этого.
— А я не надевал презерватива, — не останавливаясь ответил Прайс. — Но, боюсь, об этом следовало подумать вчера вечером.
Спустя некоторое время, когда Хоуп была уже в ванной, он, одеваясь, крикнул ей:
— Я спущусь и займусь завтраком!
— Я приду через пару минут.
Хоуп по-прежнему чувствовала себя крайне слабой и в то же время умиротворенной. Она взглянула в зеркало, всмотрелась в свои большие карие глаза. У нее будет ребенок. Она знала это, чувствовала. Это одновременно и пугало и радовало ее. Теперь ее жизнь изменится.
Она вышла из ванной, собрала разбросанную одежду Всю свою жизнь Хоуп была осторожна и предусмотрительна, и то, что она, возможно, станет матерью, казалось ей таким же безумием, как полет на космическом корабле без предварительной подготовки.
