что они остались такими же, как она их помнила — точной копией глаз Дэвида.
Тем временем Диас, казалось, исчез. Снова. Она ощутила незримую связь с ним в тот день, когда они вместе ездили в Хуарес. С тех пор Милла его не видела. Конечно, если она что-то чувствовала к нему, не значило что и он что-то чувствует в ответ. Миллу нисколько не волновал тот факт, что она так мало о нём знает. Она даже не была до конца уверена, что его на самом деле зовут Джеймс. Слишком уж быстро и легко сорвалось с его губ это имя. Хотя, возможно его на самом деле звали Джеймс? Милле и в голову не приходило спросить. Для неё он всегда оставался «Диасом», а не «Джеймсом».
Милла не знала, где он живёт, сколько ему лет, женат ли он…
О Господи! Что, если у Диаса есть жена?! Мысль о его супружестве отдалась спазмами в желудке. Что, если и дети у него есть? В тот день он так непринуждённо и легко общался с маленьким Максом, что наводило на мысль о существовании его собственного ребёнка. Вот где наверно он пропадал все это время — дома с семьёй!
Милла сама себе казалась смешной. Она ещё никогда не встречала человека, менее подходящего на роль семьянина, чем Диас.
Милла никак не могла представить его, живущим с кем-то ещё. Настолько подавленным и одиноким он ей казался. И то, что её так влекло к нему, просто напросто приводило её в смятение. Но притяжение — штука сложная. Милла не могла перестать думать о нём. Казалось ещё немного — и у неё вырастут крылья.
Диас был не единственным, кто, казалось, исчез. К счастью, в последнее время Милла совсем не видела Тру. Не так уж и часто она встречалась с ним раньше, но она боялась, что он станет ещё настойчивее. Тру говорил, что оставит её в покое, но Милла крайне сомневалась в том, что он сдержит слово. Но какое бы облегчение Милла ни испытывала, она всё ещё ожидала встретить Тру на одном из городских общественных мероприятий, где она обязана была присутствовать. Он либо уехал из города, либо нашел очередную Мисс Сентябрь, которую посчитал необычайно привлекательной. Милла не хотела обращать не себя его внимание, поэтому надеялась на последнее.
Мама позвонила на второй неделе сентября и пригласила её погостить. Милла не виделась с родителями с весны, когда Росс и Джулия отправились в отпуск вместе со своими многоуважаемыми семьями. Тогда она была уверена, что не натолкнётся на них в родительском доме. А сейчас, с началом учебного года и дополнительных секций для детей, они были, скорее всего, заняты, и вряд ли заглянут к родителям. К тому же, мать позвонит и предупредит их о приезде Миллы.
Радостная от того, что ей не придётся сидеть на одном месте и что может подумать о чём-то ещё кроме Диаса, она взяла отгул на несколько дней и отправилась в Луисвилль, штат Кентукки. Там она арендовала машину, переехала через реку Огайо и направилась к маленькому городку в южной Индиане, где жили родители.
Отцу исполнилось шестьдесят пять, он работал в бухгалтерской фирме и только что вышел на пенсию, а шестидесятитрёхлетняя мать вот уже год как перестала преподавать в школе. Отец уже начал намекать, что неплохо было бы переехать во Флориду, где ему больше не придётся страдать от вездесущего снега, но мать крепко привязалась к дому, в котором жила вот уже сорок лет и где успела воспитать троих детей.
Для Миллы понятия «место проживания» и «дом» имели один и тот же смысл. В его стенах выросло два поколения, он ничем не выделялся среди других домов и представлял собой обычное здание с пятидесятилетней историей: широкое крыльцо, крыша, резко уходящая вверх и комнаты, будившие воспоминания. Наверху располагались три спальни, а в ходе ремонта, проводившегося в семидесятых годах, крупный кабинет внизу был переделан в главную спальню, соединявшуюся с ванной комнатой. Кухня была достаточно большой, поэтому во время еды за столом умещались все. Они проводили здесь много чудесных Рождественских ужинов, а затем, после трапезы сломя голову неслись в гостиную, где под украшенной елью лежала целая гора красиво упакованных подарков.
В будущем они, возможно, наймут кого-то для уборки снега с их подъездной дорожки. Но Милла никак не могла представить себе это место без родителей.
Когда-то Милла думала, что в жизни она во многом пойдёт по стопам матери: будет преподавать в школе и заниматься семьёй. Теперь она не смела и мечтать о подобном спокойствии и стабильности. Её жизнь была разбита в пух и прах. Прошлое не имело совершенно ничего общего с настоящим. Милла терпеть не могла ту пропасть, что возникла между ней и её братом и сестрой, но, кажется, они и понятия не имели, насколько другой она стала теперь. Они хотели, чтобы Милла просто плыла по течению. Но она не могла. Не могла сдаться, признав потерю Джастина. Не могла простить их за мысли о том, что она смирится с утратой.
Милла сидела на кухне, болтая с матерью. Когда миссис Эдж уже в третий раз упомянула Джулию и Росса, наступила неловкая тишина.
Тяжело вздохнув, Милла произнесла:
— Мам, я вовсе не жду, что ты не будешь говорить о них, когда я здесь. Вспоминай их, если хочешь. Мне бы хотелось послушать как дела у детей. Пожалуйста, продолжай…
Миссис Эдж с грустью сказала:
— Я просто мечтаю, чтобы вы втроём уладили разногласия между собой.
— Возможно, когда-нибудь. Но прежде я разыщу Джастина. Хотя сомневаюсь, что когда-либо прощу их: ведь они советовали мне забыть о сыне!
Слёзы появились в глазах матери:
— Ах, дорогая…Ты всё ещё думаешь, что сможешь когда-нибудь отыскать его? Не представляю, как такое возможно!
— Я его найду, — ледяным тоном сказала Милла. Ей было невыносимо больно оттого, что мать тоже сдалась. Неужели Милла осталась единственной, кто не потерял надежду? — Теперь у меня есть связи, которых не было раньше. Теперь я знаю, что его вывезли из Мексики, скорее всего в Нью-Мехико. Я так же знаю женщину, которая подделала для него документы. Я знаю имена людей, что забрали его у меня. Правда, один из них уже мёртв, но другой… — Она остановилась. Без помощи Диаса вероятность того, что она найдёт Павина, резко уменьшалась. А, может быть, именно этим Диас сейчас и занимается — ищет. То, что он делает лучше всех.
Миссис Эдж выглядела изумлённой:
— Ты… ты правда всё это узнала? Совсем недавно? Ты ведь ничего не рассказала мне, когда звонила.
— Я узнала в течение этого месяца, — Милле стало стыдно оттого, что она звонила родителям, в лучшем случае, раз в месяц. Насколько бы она не была занята, это не оправдание. — Я была немного… — она замолчала, отыскивая более подходящее слово, — перегружена.
— Могу себе представить. — Взгляд миссис Эдж упал на тонкий красноватый шрам на шее дочери. — Откуда это у тебя?
Милла непроизвольно дотронулась до шрама. Он был незначительным, и когда-нибудь совсем исчезнет. Но она сомневалась, что этот довод успокоит мать.
— От пореза, — наконец последовал ответ.
— Я вижу. Ты что, брилась?
Оценив шутку, Милла улыбнулась и, наконец, сдалась:
— Нет. На меня напала женщина из шайки бандитов. Её работой было присматривать за детьми до тех пор, пока их не вывезут за границу.
Миссис Эдж плюхнулась на ближайший стул. Она представила, как кто-то кидается на её младшую дочь, и кровь отхлынула от её лица. В то же время другое заинтересовало её:
— Она… она видела… Джастина? Она правда видела его? Она его вспомнила?
— Она вспомнила. Он был жив, и с ним было всё в порядке.
— Она… но почему тогда она тебя ранила?
— Потому что я совершила глупость.
Пытаться напасть на Лолу действительно было глупым поступком, но тогда ярость застилала Милле глаза, точно также, как в тот момент, когда пересеклись их с Диасом пути. Конечно, она ругала себя. Но самобичевание не помогло ей, ведь она снова совершила ту же самую ошибку. И на этот раз пострадала.
