спрятаться в укрытие. А иначе их машину разнесут вдребезги.
Тяжелый пистолет в ее руке дергался вверх после каждого выстрела. Ниема закашлялась от дыма, одна из гильз царапнула ее предплечье.
Автомобиль продолжал нестись по дороге, правда, уже не так плавно, как раньше. Мотор то и дело глох, машину дергало. Должно быть, пули что-то повредили в двигателе, но по крайней мере им удалось вырваться за пределы поместья. Вслед прогремели выстрелы, но они не достигли цели.
— Придется сбросить машину в кювет, — сказал Джон, оборачиваясь и проверяя, нет ли погони. Зеркало заднего вида раскололось вдребезги, когда в него попала очередная пуля.
— Где?
— Как только мы отъедем на достаточное расстояние. Если нам повезет, они найдут машину только к утру.
Ниема оглянулась. Вилла сверкала множеством огней, словно маленький город. Огоньки двигались парами и становились все крупнее.
— Люди Ронсара приближаются, — тревожно промолвила она.
Они выехали за поворот, и вилла скрылась из глаз. Джон свернул с дороги, сбавил скорость, чтобы шины не оставляли заметных следов на земле, и принялся рулить между деревьями. Машину подбрасывало на ухабах, ветки хлестали по полированному капоту.
Когда они отъехали на значительное расстояние от дороги, Джон затормозил и выключил двигатель. Фары автомобилей преследователей вряд ли теперь их достанут. Они сидели, притаившись, как мыши, пока погоня не промчалась мимо них по шоссе.
Джон и Ниема находились почти в миле от поместья.
— А теперь что? — спросила Ниема неестественно громким голосом (у нее в ушах все еще звучала оглушительная пальба). Внутри машины все пропахло порохом и гарью.
— Что скажешь насчет небольшой пробежки?
— Всю жизнь об этом мечтала — бежать глубокой ночью в босоножках и вечернем платье за две тысячи долларов, спасаясь от сотни молодцов с пистолетами.
— Скажи еще спасибо, что босоножки у тебя на низких каблуках. — Он рукояткой пистолета разбил лампочки на дверях на всякий случай, чтобы их свет не привлек внимание преследователей.
Ниема осторожно поднялась с пола. Осколки стекла покрывали сиденье, ее плечи, волосы. Дверца с ее стороны не открывалась: наверное, пуля разбила механизм замка. Она перелезла через коробку передач; мелкие осколки стекла хрустели и звенели при каждом ее движении.
Джон, который уже успел вылезти, просунул к ней руки и буквально выволок ее наружу.
— Отряхнись, — приказал он.
Они оба наклонились, тряся головами и руками и стряхивая с одежды многочисленные осколки. Ее руки и плечи чуть-чуть покалывало, но, проведя по ним ладонью, она не обнаружила следов кровотечения. Удивительно, как они вообще остались в живых; то, что их не задело разбившееся ветровое стекло, казалось ей чудом.
Но когда они выпрямились и ее глаза привыкли к темноте, она заметила, что у Джона одна половина лица темнее, чем другая. Ниема похолодела.
— Ты ранен? — спросила она, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно. Нет, его не могли ранить. С ним должно быть все в порядке — она желала этого всей душой.
— Это не пуля, просто порезался осколком стекла, — недовольно пробурчал он и, вынув из нагрудного кармана смокинга платок, прижал его ко лбу. — Оба пистолета у тебя?
— Они в машине. — Она залезла в салон и вытащила оружие. — А мои инструменты? Оставить их? — Ей ужасно не хотелось тащиться с ними и дальше.
— Дай-ка их сюда.
Она передала ему тяжелый бархатный мешочек. Он вынул ее инструменты и разбросал их по одному под деревьями и кустами. Если обнаружат мешочек с инструментами, Ронсар постарается узнать, для чего они были использованы, а поскольку Джон и Ниема были замечены выходящими из его офиса, он непременно обыщет всю проводку и обязательно обнаружит «жучок». Обыск единственный способ его найти, поскольку в этом случае никакой «жучок» утаить не удастся.
— Палантин с тобой?
— Зачем он мне нужен?
— Затем, что он черный и скроет открытые участки тела.
Она нашарила среди осколков палантин и сумочку и вытащила их из машины. Сумочка оказалась совершенно бесполезной — в ней не нашлось даже денег. Все деньги, паспорт и другие документы остались в ее комнате на вилле. О паспорте она не беспокоилась; имя в нем все равно фальшивое, и Джон доставит ее домой даже без документов, а вот деньги бы не помешали.
Джон взял у нее сумочку, но вместо того чтобы выбросить ее, сунул к себе в карман.
— Идем.
Бегать ночью по лесу очень опасно — рискуешь подвернуть лодыжку или, хуже того, сломать ногу. Ниема и Джон выбирали дорогу между деревьев и кустов и то и дело останавливались, прислушиваясь, нет ли погони. Со стороны дороги до них доносился рев проезжающих автомобилей, становившийся все более отдаленным, по мере того как они углублялись в лес. Впрочем, вряд ли им удастся одурачить людей Ронсара. Скоро они опомнятся и кинутся прочесывать округу.
Ниема и Джон вышли из леса на второстепенную дорогу.
— Пока будем следовать этим курсом, — сказал он. — По дороге легче бежать, чем по лесу. Пока темно, мы сможем заметить их скорее, чем они нас.
— У нас есть конечная цель или же мы просто бежим куда глаза глядят?
— Ницца.
— Почему именно Ницца? Почему не Лион? Он же ближе.
— Ронсар наверняка установит наблюдение за аэропортом в Лионе и автомобилями, сдаваемыми в аренду. Он думает, что мы двинемся именно в том направлении.
— А как насчет Марселя?
— Наша яхта в Ницце.
— Вот как? А я и не знала, что у нас есть яхта.
— Яхта принадлежит не нам, а нашей «компании». На ней установлен компьютер со спутниковой связью. Я смогу передать информацию прямиком в Лэнгли, и они тут же начнут ее обрабатывать.
— Итак, в Ниццу.
Джон вынул из кармана нож и склонился у ее ног. Зажав в кулаке подол ее длинного платья, он обрезал его до колен.
— У тебя в карманах смокинга полно всякой всячины, прямо как у щенка Снупи в конуре, — заметила она. — Интересно, как все это там помещается?
— У меня отличный портной.
Теперь, когда они вышли из леса, он увидел, что его рана на голове все еще кровоточит. Он отрезал от куска ее платья тонкую полоску ткани и перевязал ею голову. Его смокинг испачкался и порвался в нескольких местах. Опустив глаза, Ниема заметила, что ее платье от Диора выглядит ничуть не лучше. Остатки подола Джон обмотал вокруг шеи.
Они побежали по дороге. Спортивной обуви у них не было, отталкиваться от твердого жесткого асфальта тонкими подошвами вечерних туфель было больно, и они чуть-чуть сбавили темп.
— Мы так и будем бежать всю дорогу до Ниццы?
— Нет, угоним машину.
— Когда?
— Как только она нам подвернется по пути. Ниема попыталась как-то приспособиться и выбрать удобный темп бега, чтобы не слишком натирать себе ступни, и сосредоточиться на настоящем. Пока им приходилось отстреливаться и уходить от погони, она ни о чем другом не могла думать, но теперь вокруг них была безмолвная ночь, в которой слышался только мерный топот их ног по асфальту. В отсутствие внешней угрозы мысли Ниемы невольно вернулись к тому, что произошло в офисе Ронсара.
Ей не хотелось об этом размышлять, но она ничего не могла с собой поделать. Быть может, это
