Бернса.
Клэр отпустила руку Дуга и подошла к Бернсу. Дуг остался на несколько шагов позади нее.
Бернс протянул к ней свои бритые руки, Клэр наклонилась и осторожно поцеловала друга в незакрытую бинтами щеку.
— Приветики, — произнес Бернс одними губами. Челюсть его была зафиксирована, и говорил он, словно сноб. Клэр медленно отстранилась, и он добавил: — Похоже, жизнь налаживается.
Клэр выпрямилась и улыбнулась, смахнув слезу. Обернулась к Дугу и представила их друг другу. Дуг кивнул, помахал Бернсу и сказал «привет».
— Как ты тут? — спросила Клэр. — Надо было все-таки что-нибудь тебе принести.
— Поскорее бы со всем разделаться — с операцией этой. И уехать отсюда.
— Ты же говоришь, врачи настроены оптимистично.
— Надеюсь, что настроены. Я тоже. Если в этом глазу зрение восстановится на пятьдесят процентов, мне очень повезет. Ужасно хочется, чтобы все поскорее закончилось. Вернуться домой и на работу.
— Правда? — переспросила Клэр. — На работу?
— Да что угодно. Господи, да хоть на работу. Хоть чем-то заняться, кроме кроссвордов с крупным шрифтом. Но до этого еще далеко. Меня минимум две недели будут держать в полутемном помещении.
Она кивнула, разглаживая складочку на простыне.
— У меня сложности на работе.
— Ну, понятно, воспоминания мучают. Я этой неприятности избежал. — Бернс повернул к ней лицо, чтобы разглядеть ее выражение. — Ты бы что предпочла?
Клэр покачала головой в ответ на его грустную шутку и отвела взгляд.
— Когда-нибудь мы с тобой все это обсудим. Обещаю. Но не сейчас.
— Конечно, не сейчас. Какие у тебя планы на вечер? У меня сейчас одно развлечение — послушать про чужую жизнь.
— Я выйду в коридор, — вмешался Дуг. — Приятно было познакомиться. Поправляйся.
— Я ее не задержу, — пообещал Бернс. — Но мы тебя обсудим.
— Оно и понятно, — согласился Дуг, выходя. Ему вспомнилось, как Джем стоял над окровавленным Бернсом с открытой бутылкой отбеливателя.
В «Штурманской рубке» с Клэр Дуг чувствовал себя хорошо, легко и никого не обманывал. Но потом вдруг вспомнил, что все их отношения построены на обмане. Однако разговор продолжался, и он забывал обо всем, упиваясь временной безгрешностью, словно мерцанием свечи. Больше всего Дуга поражала его собственная искренность. В наслоениях лжи — или даже благодаря им — он говорил свободно и был с Клэр более откровенным и честным, чем с кем-либо в своей жизни.
Она без лишних слов заказала один бокал белого вина. Они обсудили три футбольных матча Бостонского колледжа, на которых были порознь. Ему принесли стейк, ей — морские гребешки. Клэр рассказывала о работе в банке, о том, как ей там неинтересно. Как она убивает по два часа на обед в парке, а потом мучается угрызениями совести.
— «ЗаливБанк» занимается общественно-полезной деятельностью, прикидывается таким миленьким, заботящимся о людях заведением. Только все это пыль в глаза, хотя нам оплачивают несколько часов добровольного общественного труда в неделю. Я год назад начала этим заниматься. В «Чарлзтаунском клубе для мальчиков и девочек».
— А, нуда.
— Ребята, с которыми я работаю, примерно того же возраста, что мой покойный брат. Ну понимаешь, да? — Она смущенно улыбнулась и пожала плечами. — Вожу их на экскурсии и все такое. Они преступники. Но добрые преступники. Забавные такие ребятишки. Наверное, и ты таким был, да?
— Ты молодец, что этим занимаешься.
— Там надо бывать по три часа в неделю, но я с ними больше времени провожу, чем в банке.
— Они тебе еще покажут.
Клэр кивнула.
— В глубине души я очень на это надеюсь.
Официант удивился, когда с ним расплатились наличными. Они вышли на улицу и двинулись вдоль черной железной цепи, провисавшей между низкими столбиками на краю набережной. Ночной прибой подбрасывал лодки к причалу, поскрипывал настилами пирсов, шлепал по древесине. Дуга засекла тощая торговка, таскавшая розы в ведре для мытья полов. Клэр сняла целлофан со стебля, на котором не было шипов, поднесла бутон к носу, а потом продела руку под локоть Дуга.
В Парке Христофора Колумба они набрели на обширный детский городок, в котором никого не было, и прошли по мягкой дорожке, посыпанной опилками, к неподвижным качелям из автомобильных шин. Клэр села на них и закрутилась в одну сторону, затем подождала, пока цепи раскрутятся и снова закрутятся в другую сторону. Кружась, она вытянула ноги вперед, и Дуг вообразил, что всю свою жизнь, поднимаясь по лестницам, она тренировала их ради этой секунды, чтобы оказаться сейчас перед ним, при теперешнем освещении.
— Ладно, голова закружилась, — сказала она, останавливая качели. Дуг стоял подле нее, как телохранитель, разрывая перегной носком ботинка. Клэр смотрела вдаль, на аэропорт, на садящиеся самолеты. — Странно, да? Вот мы — двое людей, наслаждающихся этим вечером. А Дэвис сидит там один в больничной палате и ждет.
Дуг посмотрел ей в глаза. В них что-то происходило.
— Ему крепко досталось, — подтвердил он.
Она следила за чайкой, летевшей над пирсом.
— И надо-то — всего ничего. Просто однажды утром завернешь не за тот угол — и бац, ты Дэвис, чужой на этом празднике жизни, смотришь на нее со стороны.
— Просто ужасно не повезло.
— Нет. — Она опустила взгляд. — Все гораздо хуже. — Убрав руки с цепей, Клэр теребила стебель розы. — Это я виновата.
Дуг переварил эту фразу.
— Каким образом?
— Это ведь я нажала на тревожную кнопку во время ограбления. А не он. Они не того избили. — Девушка вздохнула, чтобы остановить подступившие слезы. — А я смотрела, как они его били. Я могла его спасти, могла сказать, что это я. Но я стояла и молчала. Выбрала самый легкий путь, потому что всегда так поступаю.
— Перестань. Ты была напугана.
— Он теперь на всю жизнь калека. Но он не сделал ничего дурного, ничем такое не заслужил. Это я с ним сотворила.
— Послушай, — начал Дуг, опускаясь на качели рядом с ней. — Тебе надо как-то перестать об этом думать. Это все из-за ФБР? Они еще вьются вокруг тебя?
— Агент решил, что это Дэвис нажал на кнопку. И я его не разубеждала. Ведь если бы я поступила иначе, мне непросто было бы выбраться из этой истории. — Она посмотрела вверх, в небо над водой. — Ну почему я такая? Вот ты бы не стал врать.
— Я? — удивился Дуг. — Я бы им вообще ничего не сказал.
— В смысле? Что значит «ничего»?
— Ничего, кроме основных моментов.
Клэр повернулась к нему в замешательстве.
— Потому что ты думаешь, агент меня подозревает?
— В этом и состоит разница между теми, кто вырос в Кантоне, и теми, кто в Чарлзтауне, как мне кажется. Когда с копами редко имеешь дело, вот как ты, свято веришь во всякие глупости, вроде «поиска истины». Ты забываешь, что копы, ФБР — все, у кого есть жетон и кто наделен властью, такие же простые люди, как все остальные. У них есть жизнь, есть работа, которую хочется сохранить. А для этого надо проводить аресты, показывать результаты. И если не получается поймать настоящего преступника, тогда арестовывают того, кто больше подходит. А этим человеком, как правило, оказывается самый
