Дуг закрыл глаза и прижал лоб к двери. Дверь заперта, и у нее бритва…
Не торопись, говорил внутренний голос. Если бы он дал волю эмоциям, то бросился бы к двери. Но рассудочная часть его сознания дала приказ сохранять спокойствие. Он уже и так довел ее до бешенства, а теперь, если ворвется в комнату, как разъяренный бык, неизвестно, что она сделает.
— Миссис Уайт, — обратился он к двери. — Миссис Уайт, Нора, послушайте меня, пожалуйста.
Отпустив ручку двери и стараясь не терять хладнокровия, он хрипло шептал:
— Я не хотел причинить вам боль.
Когда она не ответила, он спросил громче:
— Вы слышали, что я сказал? Я не хотел сделать вам больно.
Взгляд Норы скользнул по красным болезненным рубцам на запястье.
— Вы лжете!
— Я боялся, что вы можете… ранить себя, — продолжал Дуг, прислушиваясь к звукам с другой стороны, — Нора, вы слышите?
Его охватила паника, когда он не услышал ничего. Прижавшись к двери, он напряженно шептал:
— Нора, послушайте меня. Я не пытался вас изувечить. Я только хотел остановить вас, чтобы вы себе не навредили.
— Врете! — внезапно воскликнула она, и слезы выступили у нее на глазах. — Вы угрожали сломать мне кисть! — Она перевела дыхание. — Я хочу одного — уйти отсюда. — Приложив мокрую щеку к холодной двери, она прошептала: — П-пожалуйста, в-выпусти-те меня.
— Хорошо, — быстро согласился Дуг. Господи, она жива! И говорит с ним! — Конечно, я выпущу вас, обещаю. Только откройте дверь…
— Нет! — Нора отскочила назад, поднимая бритву, как топор. — Не старайтесь! Слышите? Если вы попытаетесь войти сюда…
— Я не войду! — быстро уверил ее Дуг. — Обещаю. Разрешите объяснить. Можете вы это сделать — выслушать меня? Я объясню, что подумал… когда увидел вас с бритвой.
Нора вытерла слезы и фыркнула:
— Хорошо, я выслушаю, но этим все ограничится. Я не выйду, и вы не войдете сюда.
С обеих сторон двери установилось молчание, потом Дуг тихо прошептал:
— Я думал…
Нора прислушалась, стараясь разобрать слова.
— Я думал, что вы пытаетесь… убить себя.
— Что? — Она вздрогнула и недоуменно нахмурилась.
Дуг услышал этот возглас и заговорил смелее и громче:
— Я имел основания думать, что вы решились на самоубийство.
— Самоубийство! По какой причине? — быстро проговорила она.
— Ваша дочка…
— …Будет у моего мужа в руках, если я сделаю такую глупость. Она нуждается во мне в живой, а не мертвой, — крикнула она.
— Почему же вы взяли мою бритву? — резко спросил Дуг.
Нора посмотрела на сверкающее лезвие в своей руке.
Да, как ему объяснить, что она собиралась брить ноги в три часа ночи? Это трудно себе представить.
— Я пошла в ванную, — начала она, — чтобы напиться воды, и случайно сбросила бритву с полки. Я только подняла ее, чтобы положить на место, когда вы открыли дверь и… Почему вы решили, что я буду делать…
Она уже подумала, что ответа не будет, когда разобрала сказанные сквозь зубы слова:
— Это было раньше…
Нора внезапно вздрогнула, почувствовав, что в комнате холодно. Она посмотрела на электрический обогреватель и поняла, что не включила его, когда собиралась лечь.
— Я… расскажу вам об этом, — донесся голос сквозь дверь. — Я не хочу, чтобы вы думали, будто я сумасшедший.
Она не желала близко к себе подпускать горе, которое слышалось в голосе этого человека. Ее собственное вытеснило все, не оставив места для дополнительной боли.
— Я… — Она облизала сухие губы и покачала головой. Как сказать ему, что она не станет его слушать? Он же выслушал ее…
Дуг не стал ждать ответа.
— Вы помните папку, которую нашли в столе? Эти вырезки… Они из моего последнего дела. Я искал… маленькую девочку… четырехлетнюю девочку… — Ему было трудно говорить.
Нора закрыла глаза. Лили Стэплтон. Это имя всплыло в ее памяти.
Рука, державшая бритву, медленно опустилась вниз.
— Человек, который украл ее, присматривал за ребенком, пока мать работала в ночную смену на фабрике. Нанимая его, она не знала, что много лет он провел в клинике для душевнобольных. Ей было известно лишь то, что он уже больше года живет в соседнем доме и кажется человеком спокойным и благовоспитанным. Этим он ей нравился. Женщина сама содержала себя и ребенка, и работа в ночную смену для нее означала существенный доход…
Нора поежилась. Она знала, что будет дальше, и не хотела слушать, но не было сил поднять руки и заткнуть уши.
— Все шло хорошо, — продолжал Дуг, — по крайней мере некоторое время. А потом однажды утром она… Джун… пришла домой и увидела, что дочки нет. К тому времени, как я взялся за это дело через несколько недель… от Джун осталась только тень. Понимаете, этот человек посылал ей фотографии…
— Прекратите! — Нора швырнула бритву и прижала ладони к ушам.
— Простите, простите! — опомнился Дуг. — Я не хотел вас расстраивать. Мне нужно только, чтобы вы поняли… почему я подумал… что я подумал…
Тишина стала столь полной, что Дуг решил, будто ее нет в спальне. Может быть, она вышла через дверь холла и сейчас уже находится в машине, торопясь уехать? Если так, он не станет ее осуждать.
Через минуту послышался щелчок — дверь открылась.
— Что случилось с девочкой? — У Норы мелко дрожали губы.
— Она умерла. Я убил ее.
— Нет! — Нора покачала головой. Дальше он ничего не услышал, хотя губы ее двигались.
Дуг остался доволен: теперь она уедет.
— Я не верю этому, — сказала Нора. Этот человек не мог быть убийцей детей, что бы он ни говорил.
— Это правда, — подтвердил Дуг безжизненным голосом. Пусть она поверит. Нужно, чтобы она знала настоящего Дуга Брауна, которого он видел каждое утро, когда смотрел на себя в зеркало. Он хотел, чтобы она возненавидела его так же, как он сам ненавидел себя, потому что тогда она уедет и оставит его жить в аду, в который он превратил свою жизнь.
Нора колебалась, а потом чуть слышно спросила:
— Расскажите, пожалуйста… что действительно произошло.
Дуг отступил от нее. Внезапно колени его так ослабли, что он не мог двинуться. Повернувшись, он мешком опустился на пол и закрыл глаза.
Потом прочистил горло и начал говорить:
— Этому делу было уже четыре недели, когда меня к нему привлекли. В это время в Вашингтоне я заканчивал другие поиски. Мне позвонил Элиас Брендон, и я вылетел первым же самолетом. Я встретил Джун Стэплтон как раз после того, как она получила последнюю фотографию. Ребенка били…
Дуг повернул голову в сторону и закрыл глаза, вспоминая. Через минуту он продолжил:
— Она жила для своей дочери. Вы можете подумать, что такое воспитание портит ребенка, но от их знакомых я узнал, что это не так. Три недели ушло на то, чтобы выследить этого мерзавца. Я нашел Рекса Нуна в доме, где он родился. Его дедушка и бабушка были местными жителями. Я решил отправиться за
