Штамм Закат

— То есть выявить место его происхождения? Я правильно понимаю?

Ты считал, что мы — абсолютное зло. Чума твоего мира. Ты думал, что мы высшие и окончательные растлители рода человеческого, между тем на нас все и держалось, мы были клеем, скрепляющим твой мир. Теперь же вы все почувствуете на себе кнут вашего истинного повелителя.

— Не почувствуем, если ты скажешь нам, где расположено его самое уязвимое место. Ты должен…

Мы вам ничего не должны. С нами покончено.

— Тогда — ради мести! Пока ты стоишь здесь, он стирает вас с лика этого мира одного за другим!

Как обычно, ваш человеческий взгляд на вещи слишком узок. Сражение проиграно, но тем не менее никогда ничего не стирается. И во всяком случае теперь, когда он продемонстрировал, на что способен, можешь быть уверен: он уже выстроил укрепления вокруг места своего земного происхождения.

— Ты упомянул Чернобыль, — сказал Сетракян. Садум. Амурах.

— Что это? Я не понимаю. — Сетракян воздел книгу. — Если это здесь есть, я уверен, что оно откроется. Но мне нужно время, чтобы расшифровать текст. А как раз времени у нас-то и нет.

Мы не были ни рождены, ни сотворены. Нас посеяли. Посеяли в ходе варварского злодеяния. То было преступление против высшего порядка. Преступление чудовищное в своей жестокости. Но то, что когда-то посеяно, должно быть пожнено.

— В каком смысле он отличен от вас?

Только в смысле силы. Он сильнее. Он как мы. Мы — это он, но он — это не мы.

В одно мимолётнейшее мгновение—любой человек и моргнуть бы не успел — Древний повернулся к Сетракяну. Его голова и лицо были выглажены временем, лишены каких бы то ни было рельефных черт — только запавшие красные глаза, крохотная шишка вместо носа и приоткрытый рот с опущенными уголками, в котором зияла беззубая чернота.

Есть две вещи, которые ты должен сделать. Первое. Собрать наши останки до последней частички. Второе. Поместить их в ковчег из серебра и белого дуба. Это непреложно и обязательно. Для нас. Но и для вас тоже.

— Почему? Объясни.

Белый дуб. Не ошибись, Сетракян.

— Я не стану делать ничего такого, — сказал старик, — пока не буду знать точно, что исполнение этого приказа не принесет еще большего вреда.

Ты сделаешь это. Такого понятия, как «больший вред», уже не существует.

«А ведь Древний прав», — подумал Сетракян. Из-за спины Сетракяна подал голос Фет.

— Мы соберем останки, — сказал он. — И сохраним их в мусорном ящике.

Устремив взор мимо Сетракяна, Древний секунду-другую разглядывал крысолова. Его запавшие глаза излучали презрение, но было в этом взгляде и нечто другое — что-то похожее на жалость.

Садум. Амурах. И его имя… нагие имя…

Только сейчас Сетракяна осенило.

— Озриэль… — произнес профессор. — Ангел Смерти.

И он разом понял все. В голову сами собой пришли все необходимые вопросы. Но — слишком поздно.

Взрыв белого света, всплеск энергии, — и последний Древний Нового Света исчез, рассеявшись пеплом, похожим на тонкий снежок.

В ту же секунду оставшиеся охотники — последние из всего отряда — скорчились, будто от сильнейшей боли, и — испарились, поднявшись дымками прямо из опустевших одежд.

Сетракян почувствовал, как легкий порыв ионизированного воздуха тронул рябью его одежду и сразу угас.

Старик обмяк и навалился на свою трость. Древние перестали быть. А зло куда большее, чем они, — осталось.

В исчезновении Древних, в распылении их на мельчайшие частицы, на атомы Сетракян узрел свою собственную судьбу.

Рядом с ним возник Фет.

— Что будем делать дальше? Сетракян снова обрел голос.

— Соберите останки, — сказал он.

— Вы уверены? Профессор кивнул.

— Используйте вон ту деревянную урну. Ковчег подождет. Мы соорудим его позднее.

Сетракян повернулся, высматривая Гуса, и увидел, что убийца вампиров ворошит одежду охотников кончиком серебряного меча.

Гус обследовал комнату в поисках господина Квинлана — или его останков, — однако главного охотника Древних нигде не было видно.

Вот разве что узкая дверь в левом конце комнаты — та дверь из черного дерева, к которой Квинлан отступил при появлении людей, — была приоткрыта.

В памяти Гуса всплыли слова Древних, «произнесенные» во время их первой встречи:

Он наш лучший охотник. Очень квалифицированный и очень преданный. Во многих отношениях — уникальный.

Неужели Квинлан каким-то образом избежал общей участи? И почему он не распался в пыль, как все остальные?

— В чем дело? — спросил Сетракян, приблизившись к Гусу.

— Один из охотников… Квинлан… Он исчез без следа, — ответил Гус. — Куда бы он мог подеваться?

— Это уже не имеет никакого значения. Ты свободен от них, — произнес Сетракян. — Они больше не властны над тобой.

Гус посмотрел на старика долгим взглядом.

— Не-а, — сказал он. — Никто из нас теперь не свободен. О-очень надолго не свободен.

— У тебя есть возможность отпустить свою маму.

— Если я найду ее.

— Нет, — сказал Сетракян. — Это она найдет тебя. Гус кивнул:

— Вот и получается, что ничего не изменилось.

— За одним исключением. Если бы Древние преуспели в оттеснении Владыки, они сделали бы тебя одним из своих охотников. Ты избежал этой участи.

— Короче, мы разделяемся, — объявил Крим. — Если вам теперь все равно. Мы уже знаем, что почем, так что, сдается мне, мы и сами сможем продолжить нашу славную работенку. Потом, у всех у нас есть семьи, надо их поднимать. А может, и нет этих семей, и ничего уже не поднимешь. Так это или нет, однако тепленькие местечки следует сохранять. Но имей в виду, Гус, если тебе когда-нибудь понадобятся «сапфиры», ты просто приходишь и отыскиваешь нас, а где искать, тебе известно.

Крим и Гус пожали друг другу руки. Анхель стоял рядом, мучаясь сомнениями. Бывший рестлер смерил взглядом одного вожака банды, затем другого. И наконец кивнул Гусу.

Он решил остаться с Августином. Гус повернулся к Сетракяну.

— Отныне я — один из ваших охотников.

— Тебе больше ничего не нужно от меня, — сказал Сетракян. — Но мне от тебя требуется еще одна вещь.

— Только назовите ее, и она ваша.

— Мне нужно, чтобы ты подвез меня кое-куда. И с максимальной скоростью.

— Скорость — это моя специальность. В гараже под этим веселым домиком у них полно «Хаммеров». Если, конечно, это говно тоже не испарилось.

Гус отправился выводить машину. Еще раньше Фет успел обнаружить в соседней комнате комод, а в