Наркотики стары как мир
Популярный лозунг «Хлеба и зрелищ!» впору переделать на такие лозунги, как «Наркотиков и зрелищ!» или «Хлеба и опиума!».
Мир Древней Греции и Рима – эра празднеств и пиров. «К людям достойным на пир достойный без зова приходит» – вот мудрость Платона, передающая облик эпохи, где отличиться можно было или в бою, или на пиру, где за чашей вина вели диспуты древние любомудры и стихотворцы. «Мудрый после третьей чаши все венки с главы слагает и творит уж возлиянья благодатному Морфею».
Однако в античные времена, как и в наши дни, философы и поэты составляли лишь малую горстку среди участников празднества. Чаша вина знала счет лишь в идиллических стихах А. Пушкина. Человеческая природа была тогда так же необузданна и невоздержанна, как и теперь.
Упоительный мир древности – это мир упоения самыми странными и диковинными зельями, это время бесконечных ботанических открытий. Пожалуй, никогда позже ботаника не переживала такого расцвета, как на заре человеческого общества. Любая трава, часть любого дерева могла открыть посвященному новый источник пищи, редкостный яд или пьянящий аромат, что заставлял забыть о тяготах буден и перенестись в странный мир, где сбывались сны, оживали видения, исчезало прошлое и замирало время. Ради этого наслаждения смельчаки решались жевать, пить и курить все, что даровала им природа, – и, как ни странно, нередко оставались в живых, делая порой поразительные открытия. Попробуем же описать наркотические вещества, которые могли быть известны в древности.
Пиво – самый древний и безобидный из пьянящих напитков. Ячменное пиво варили в Египте и Месопотамии уже в IV–III тысячелетиях до н. э. Как же был открыт процесс брожения?
Неизвестно, как это случилось. Быть может, безвестный открыватель рецепта лежал, томимый недугом. Боль пронзала его горло, жар подтачивал силы. Он не мог глотать и тогда бросил черствый хлеб (сколько же дней он не поднимался с одра!) в стоявший рядом кувшин с водой, чтобы скудный кусок хоть немного размяк. Потом забытье снова сломило его. Он открыл глаза лишь пару дней спустя. Перед ним стоял кувшин. В нем лежал расплывшийся хлеб. Это месиво уже начало бродить.
Возможно, именно так люди впервые приготовили «пьянящее пиво». Действие этого напитка, думается, было поразительным. Ослабленный болезнью бедняга, жадно глотнув странное питье, наверняка хватил лишку и буквально обезумел. Никогда в жизни он не испытывал подобных ощущений. Такой вкус нельзя было забыть. Выздоровев, человек занялся приготовлением необычного питья.
В пиво египтяне издревле добавляли финики, анис, шафран. Французский историк Пьер Монте писал, что пиво в Египте пили повсюду: дома, в поле, на кораблях, в харчевнях. Его разливали в кружки емкостью от одного до двух литров. Кружки были каменными, фаянсовыми или металлическими.
Пивом не только угощались, но и расплачивались. По словам немецкого историка Дианы фон Кранах, «обычная дневная плата работника почти всегда состояла из пяти хлебов и двух кружек пива».
Греки познакомились с пивом, очевидно, в VII в. до н. э. Для них оно было напитком восточным и «диким». Его могли пить египтяне и армяне, фракийцы, фригийцы и скифы. Сами греки предпочитали вино. Пиво же служило скорее лекарством. Так, Гиппократ в своих сочинениях упоминал «ячменное варево» и описывал его целебное действие при лихорадке и бессоннице.
Для римлян пиво тоже было «отвратительным питьем варваров». Тацит, оставивший первый подробный отчет о жизни германцев, сообщал, что «их напиток – ячменный или пшеничный отвар, превращенный посредством брожения в некое подобие вина».
Египтяне приготавливали алкогольные напитки не только из ячменя и пшеницы, но также из различных плодов. В первую очередь для этого годились финики и виноград. Впрочем, вино можно было получить из любого сладкого сока, например пальмового. Египетское вино ценилось далеко за пределами страны. Виноградники фараона Джосера (2780–2760 гг. до н. э.), строителя ступенчатой пирамиды, вспоминали спустя века после его смерти.
Поэты Египта восхваляли чудесный напиток:
Особенно много вина лилось на похоронах, когда «любитель хмельного питья удалялся в Страну без воды». В опьянении фараон поднимался на погребальную ладью Амона и вместе с родными и друзьями покойного плыл «на Запад, на Запад, к земле праведных»…
Среди знатоков Египет считался еще и «страной пьянящих трав». Говоря о стране, лежащей вдоль «светлоструйного» Нила, Гомер упоминает «поля плодоносные» с их изобильем трав. «Земля там богатообильная, много злаков рождает – и добрых, целебных, и злых, ядовитых» («Одиссея», IV, 229—30). Зельями, приготовленными из них, пользовались далеко за пределами Египта. Слушателей «Одиссеи» вряд ли удивляло, когда аэд – странствующий певец, повествуя о празднике в доме царя Менелая, описывал, как его супруга – Елена, гостям —
Лотос – растение, прогоняющее печаль. Странствуя по землям, не доступным обычно для ахейцев, – по землям, где все грозит гибелью или дышит безумным упоеньем, – Одиссей со своими спутниками открывает Страну лотофагов – людей, вкушающих лотос. Эта «цветочная пища» неприметным бременем ложилась на память, мешая мелькнуть картинам прошлого, видениям родины и дома. Вкусив лотос, человек забывал пути возвращения. По-видимому, Гомер имел в виду Sisiphos lotos – греческую разновидность лотоса орехоносного. Его мучнистые плоды шли на приготовление хлеба и алкогольных напитков. В античную эпоху лотосом питались бедняки, чтобы успокоиться и забыться.
Впрочем, говоря «лотос», Гомер, возможно, имел в виду совсем другое растение – так же, как нынешние любители конопли, говоря «травка», имеют в виду отнюдь не «траву у дома своего». Во всяком случае, действие этого «лотоса» было необычайно сильным. Чтобы спасти своих товарищей, уже отведавших его, Одиссей велел «силой их, плачущих, к нашим судам притащив… крепко их там привязать к корабельным скамьям» (IX, 98–99). Быть может, «лотос» был в данном случае эвфемизмом, скрывавшим подлинно необоримую траву, о чарах которой было известно и Гомеру, и твердившим его песни аэдам, и их слушателям? Быть может, под именем «лотоса» на страницах «Одиссеи» расцвел… мак?
Европейские путешественники конца XIX в., приезжавшие в Китай, непременно рассказывали потом, как, перебегая из яви в сон, курильщики опиума терялись среди грез. Опиум содержат незрелые коробочки мака снотворного (Papaver somniferum) – растения, известного вавилонянам уже во II тыс. до н. э.: его изображение встречается на древних печатях. Жителям Крита и Микен, судя по изображениям, был также знаком мак. По словам немецкого химика Маттиаса Зеефельдера, «с тех пор, как человек изобрел письменность, он неизменно упоминает мак и способы приготовления из него чудесного эликсира».
Казалось бы, кокаин – это наркотик, который нельзя было встретить в античном мире. В ту пору кусты коки – огромные, высотой в 2–3 метра, вечнозеленые кусты – встречались лишь в горных тропических лесах Южной Америки. Листья коки жевали индейцы Перу и Боливии, чтобы снять усталость, утолить голод и жажду. Однако в мумиях египтян, умерших в возрасте 20–30 лет, к удивлению ученых, встречается кокаин. Строители американских пирамид, очевидно, могли подкреплять силы этим наркотиком, но как он оказался в организме египетских строителей?!
Отчего умер Рамсес I?
