— Отговорки неуместны. Ваш дед прекрасно понимал, что делает.
— А ваш отец, будь он жив, наверняка учел бы интересы Долл.
Брайан смерил Пэтти взглядом.
— Напрасно стараетесь, вам не удастся меня смягчить. Я далеко не всегда одобрял действия своего отца.
— Вы говорите это сейчас, после его кончины?
— А что? По-вашему, смерть является оправданием странностей, которые человек имел при жизни?
— Что вы имеете в виду? — спросила Пэтти.
— Да хотя бы случай с Долл… Столько возиться с каким-то полудохлым дельфином вместо того, чтобы просто купить другого! По-вашему, это не странность?
Пэтти ахнула. С полудохлым дельфином!
— Должно быть, у вас вместо сердца кусок льда.
Брайан слегка поморщился.
— А вы, вижу, склонны преувеличивать. И потом, откуда у вас уверенность, что после перевозки Долл обязательно погибнет?
— Знаю, — вздохнула Пэтти. — Долл более впечатлительна, чем другие дельфины. Она может погибнуть от тоски. Если хотите знать, Долл не столько болела, сколько тосковала в неволе.
Усмехнувшись, Брайан сунул руки в карманы.
— Послушайте, что вы мне здесь рассказываете?! В нашем дельфинарии Долл тосковала, а в вашем излечилась от тоски? Или здесь не такое же закрытое пространство, как у нас?
— Такое же, — кивнула Пэтти. — Только здесь есть я, а у вас меня не было.
— Что верно, то верно. Только хотелось бы все-таки узнать, куда вы клоните.
Она облизнула губы.
— Видите ли, вы, скорее всего, не поверите… Я и сама еще толком не разобралась…
Пэтти умолкла, подбирая слова, и Брайан нетерпеливо произнес:
— Но?
— Но… многие говорят, что я обладаю способностями экстрасенса. — Во взгляде Брайана в ту же минуту отразился скепсис, однако, несмотря на это, Пэтти продолжила: — Готова с чем-то подобным согласиться, потому что именно я исцеляю больных животных. А считается, что это делает мой дед! Не знаю, как все получается. Я просто общаюсь с больными дельфинами, и они начинают выздоравливать.
— Ну да, ну да, — хмыкнул Брайан. — И по этой причине Долл должна находиться при вас!
Пэтти кивнула.
— Хотите верьте, хотите нет, но она заряжается от меня энергией.
— Хм, энергией, говорите? — Брайан с каким-то новым интересом скользнул по Пэтти взглядом. — Что ж, если я и холоден, как вы говорите, то не настолько, чтобы остаться равнодушным к очаровательной девушке. Которая к тому же оказалась на грани разорения. Способности экстрасенса — это, конечно, чушь. Это вы только что придумали, но… Словом, ваше счастье, что первой я встретил вас, а не вашего деда.
В улыбке Брайана присутствовало нечто, напоминавшее предвкушение хищника, следящего за потенциальной жертвой, и Пэтти заметила это, но, как ни странно, ее сердце забилось быстрее.
Игнорируя данный факт, она сухо произнесла:
— Это почему же?
— У вас есть шанс уговорить меня дать вам отсрочку. Добиться, чтобы я не настаивал на немедленной отправке Долл. Конечно, я и сам с легкостью могу организовать перевозку, причем не одного, а целой стаи дельфинов, но…
— Что? — быстро спросила Пэтти.
— Но деньги уплачены вам, значит, проблему должны решить вы.
Пэтти устремила на Брайана мрачный взгляд.
— Понятно. Не ясно только, что дает вам основание думать, будто я примусь вас уговаривать?
Неожиданно Брайан рассмеялся. И удивительным образом изменился. Его будто покинула большая часть надменности. Разошедшиеся от наружных уголков глаз тонкие морщинки сделали лицо добродушным.
— Значит, не желаете меня о чем-либо просить?
Даже слепой заметил бы, что Брайан в превосходной физической форме. На его груди, плечах и предплечьях бугрились мышцы, от лица трудно было отвести взгляд. И все же Пэтти постаралась не обращать на все это великолепие внимания. Она считала, что нет ничего хуже красующегося мужчины. Даже если внешность дает ему для этого основания.
Пэтти окинула Брайана холодным взглядом. Посмотрите на этого красавца! Какая невозмутимость, какая уверенность в себе! Он даже не сомневается в том, что его сейчас начнут уговаривать…
Пэтти скрипнула зубами. Ее распирало негодование. Человек, у которого нет ни капли сострадания к животным, собирается забрать Долл — единственно ради собственной прихоти!
— Просить вас, я вижу, бесполезно, поэтому нет смысла этим заниматься. И тем не менее Долл я вам вернуть не могу. Отдать ее такому бессердечному человеку, как вы, было бы преступлением. Так что, хотите вы этого или нет, Долл останется здесь.
С лица Брайана сразу исчезло добродушное выражение.
— Не представляю, как вы это осуществите. Учитывая, что все права на Долл принадлежат мне…
— Неправда! — воскликнула Пэтти.
Брайан уставился на нее, не скрывая изумления.
— То есть как? Ведь документы Долл — купчая, паспорт, экземпляр договора моего отца с вашим дедом — находятся у меня!
— Мы говорим о разных вещах. Вы — о юридической стороне дела, я — о моральной. — Пэтти с вызовом взглянула на Брайана. — Я имею моральное право оставить Долл у себя! Если, конечно, вы понимаете, что под этим подразумевается.
Брайан еще пристальнее взглянул на нее — на полные губы, раскрасневшееся от негодования лицо, поблескивающие карие глаза, — затем произнес совсем другим, окрасившимся бархатистыми интонациями тоном:
— А если не понимаю, вы объясните мне?
Брайан произносил одно, но его глаза говорили совсем другое. Нечто не относящееся к предмету беседы. Он смещал акценты, переводя разговор с бизнеса на саму Пэтти.
По ее телу прокатилась горячая волна, разнося электризующую смесь адреналина и чувственного напряжения. В окружении Пэтти не было мужчин, подобных Брайану Кардигану, поэтому она не знала, как вести себя с ним. При этом понимала, что Брайан сознательно старается выбить ее из колеи.
Мерзавец!
Пэтти стало так досадно, что даже глаза защипало от подступающих слез. Ясно, что приходится иметь дело с человеком, для которого на всем белом свете существует исключительно он один. И только свои интересы он готов соблюдать. Остальным же остается лишь приспосабливаться к нему.
Скорее всего, он даже не понимает, как можно посвятить жизнь дельфинам, проплыло в мозгу Пэтти. Как можно не спать ночами, выхаживая тех из них, кому плохо, кто болен или затосковал…
Стоило ей подумать об этом, как она испытала прилив сил. Что ей какой-то Брайан Кардиган! Пусть пеняет на себя, если вообразил, что способен отнять Долл…
Пэтти стиснула кулаки.
— Не уверена, что мое объяснение вам понравится. Да и сомневаюсь в вашей способности что-либо понять. Поэтому наш разговор не имеет смысла.
Ей удалось произнести это более или менее спокойно, не выказывая раздражения, хотя она порядком устала от препирательства с этим красавцем. Ее терпению подходил конец. Минувшей ночью дед доставил им с бабушкой Кэтти, его родной сестрой, немало хлопот. В конце концов Пэтти отправила бабушку спать — ведь та тоже в возрасте и нуждается в отдыхе, — но этот благородный жест означал лишь одно: сама она встретила утро совершенно измотанной. Поэтому неудивительно, что самоуверенность и
