ее прекрасные волосы, и санкюлоты маленького городка разделили между собой пряди волос, к которым так любил прикасаться губами король, последний рыцарь дамы сердца.
Королева Кристина – жестокое сердце
В субботу, 10 ноября 1657 г., уже спустилась ночь, когда королевский чиновник и с ним еще трое людей похоронили тяжелый гроб в маленькой церкви местечка Авон, недалеко от Фонтенбло. Их путь к свежей могиле с короткой надписью: «Здесь покоится Мональд XI», можно было проследить по каплям крови, падавшим из щелей гроба.
В тот день, послу полудня, отец Лебель, настоятель монастыря для бывших матросов Фонтенбло, был вызван в замок Кристиной Шведской. В Оленьей галерее монах склонился перед королевой, которой Мазарини оказал гостеприимство.
Знаменитая королева Кристина. Была ли она красива? «Большого роста, с широкими бедрами, крупное лицо с правильными, хорошо выраженными чертами». В этом ее описании, сделанном современником, нет ничего, вызывающего восхищение. Но этот портрет необходимо дополнить. Это была королева, да еще какая! Королева, часто надевающая мужской костюм, которой прислуживали не служанки, а лакеи, королева, которая ругалась не хуже кучера; королева с хлыстом в руках, обуздывающая догов и любовников; королева, говорящая свободно на латыни и еще восьми языках и понимающая одиннадцать языков; королева веселая и мужественная, раздражительная и вспыльчивая, терпеливая и мстительная, вежливая и ласковая; в напудренном и напомаженном парике, пахнущая часто вином и табаком. Личность отталкивающая и притягательная. Королева, не боящаяся ни снега, ни жары, королева льстивая и боязливая, окруженная двором из ненавидящих ее любовников – вчерашних, сегодняшних и завтрашних. Набожная королева, восклицающая: «Если Бог есть, я очень удивлюсь!» Королева, скитающаяся по миру, отрекшаяся от престола из чувства независимости и свободы, принесшая тем самым мир своему народу. Хотите знать, как она описывала сама себя?
«Мне дано высокое рождение и множество талантов, к которым подкупленная природа подмешала недостатки, которые я не скрываю. Я недоверчива, подозрительна, чрезмерно честолюбива, я вспыльчива, я гордячка, нетерпелива и презираю людей, у меня насмешливый ум. Я никому не даю спуску. Эти недостатки, вместо того, чтобы сглаживаться с возрастом и опытом, наоборот, увеличиваются, из чего я сделала вывод, что это недостатки моей личности, а не моей фортуны. У меня есть еще два недостатка: во-первых, я очень часто и очень громко смеюсь; во-вторых, я очень быстро хожу. Поскольку я не смеюсь без повода, то не обращаю внимания на этот недостаток, равно как и на быструю ходьбу, в которой выражается нетерпеливость моей натуры – врага всякой медлительности. Все эти недостатки были бы достоинствами в мужчине. Но моя принадлежность к женскому полу делает эти недостатки непростительными».
Кристина забыла назвать еще один свой недостаток, так как в ту субботу ноября она приказала убить человека, которого любила, и была непреклонна в своем решении.
Отец Лебель, войдя на Оленью галерею, терпеливо ждал, когда королева обратится к нему. Он вспомнил их первую встречу – совсем недавно, 6 ноября. Тогда Кристина спросила его:
– Следит ли за мной французское духовенство?
Святой отец успокоил ее:
– Я этим не занимаюсь и свято храню чужие тайны.
Тогда королева доверила ему связку писем, упакованную в три обертки.
– Вы мне вернете это при нашей следующей встрече.
Итак, 10 ноября священник принес с собой пакет.
Рядом с королевой был ее молодой любовник, итальянский маркиз Ринальдо Мональдески, уроженец Орвието. Она встретилась с ним в Италии и сразу почувствовала притяжение к нему. Первый раз в жизни она испытывала такие чувства.
Ринальдо стоял на галерее, опершись на трость с ручкой из черного дерева. Днем он исполнял при ней роль оруженосца, ночью – совсем другие обязанности, но он не был одинок в исполнении этой роли. Другой итальянец, молодой граф Сантинелли, камергер и капитан гвардии, начал пользоваться теми же ночными прерогативами, что и Мональдески. Как бы там ни было, молодые люди ненавидели друг друга и были соперниками.
В тот день, 10 ноября 1657 г., последнее слово осталось за Сантинелли. Отец Лебель появился как раз в начале выяснения отношений между королевой и молодыми людьми.
Кристина едва ответила на приветствие священника.
– Отец мой, верните мне пакет с письмами, который я вам передала.
Королева была уверена, что Мональдески предал ее. Она пыталась заполучить неаполитанское королевство, маркиз вел переговоры от ее имени. Пакет, возвращенный отцом Лебелем королеве, содержал в себе копии писем, которыми обменивался ее оруженосец с испанцами за спиной Кристины.
– Предатель, – крикнула королева Ринальдо, показывая ему письма. Мональдески пытался отрицать очевидное, утверждая, что письма поддельные. Письма была действительно написаны не Мональдески, а переписаны рукой королевы, а подлинные были уже за корсажем. Так что он только разозлил ее, отпираясь. Бросив ему в лицо настоящие письма, она воскликнула:
– Ну а теперь вы узнаете свой почерк?
Несчастный Ринальдо попытался переложить вину на третьих лиц. Кристина молча слушала его. Маркиз бросился на колени перед ней и стал молить о прощении. Сантинелли и двое его людей вынули шпаги из ножен. Они ждали знака королевы. Но Ринальдо встал с колен и увлек королеву в сторону, уговаривая простить его.
«Ее величество не возражала ему, а, наоборот, очень терпеливо слушала, не выражая ни нетерпения, ни гнева» – так рассказывал отец Лебель.
– Отец мой, вы видите и будьте свидетелем, что я не злодейка, ничего не выдумала и дала этому предателю, этому коварному человеку, более чем достаточно времени для оправдания.
Целый час Мональдески пытался оправдаться под холодным взглядом Кристины. Вспоминала ли она в это время, что любила его? А может, она мстила за его ласки, за минуты счастья на его широкой груди, когда она чувствовала себя слабой и счастливой женщиной?
Воспользовавшись моментом, когда Ринальдо переводил дух, королева обратилась к отцу Лебелю:
– Я ухожу, а вы подготовьте его к смерти, позаботьтесь о его душе.
Священник хотел еще раз заступиться за несчастного, но королева ответила:
– Я не могу простить его. Я разговаривала с ним, как с верным подданным, передавая ему все свои самые секретные планы и мысли. Я относилась к нему, как к брату, его совесть должна стать его палачом.
В последний раз она посмотрела на своего любовника и сказала:
– Думайте о душе, маркиз, вы должны умереть!
И шагом королевы, а не судьи, она покинула галерею. Теперь Ринальдо Мональдески был один перед священником и тремя убийцами, которые торопили его с исповедью. Приговоренный бросился на колени перед Сантинелли, умоляя своего соперника пойти просить милосердия для него у королевы. Офицер подчинился вопреки чувству ненависти к осужденному. Вернувшись на галерею, он лишь повторил слова Кристины:
– Маркиз, думайте о Боге и о своей душе, вы должны умереть!
Ринальдо разрыдался и умолял теперь священника пойти к королеве. Лебель согласился. Он вошел в комнату, королева была одна. На ее лице не было следов ни волнения, ни гнева: «Я подошел к ней, – рассказывал монах, – встал на колени, со слезами на глазах умолял ее о милости и пощаде».
– Я прошу милости, мадам, ради страданий Христа!
– Я очень раздосадована, что не могу выполнить вашу просьбу, святой отец, – ответила королева. – Вероломство и коварство этого несчастного столь очевидно, что он не может рассчитывать на мое милосердие. Многие злодеи были колесованы за меньшие прегрешения.
Лебель набрался мужества и сказал:
