пивоваренный заводик. Каждый имеет право на увлечение. Моим увлечением было пивоварение.
В подвале пахло хмелем и болотной сыростью. «Откуда же сырость?» — взволновался я, но тут же определил, что сыростью исходил мох, специальный болотный мох (два мешка), привезенный для меня из Ирландии. Я заказывал мох для ирландского красного сорта, к приготовлению которого намеревался приступить сразу же по переезде, но ирландское красное откладывалось на неопределенное время. В связи с заказом у меня не оставалось ни одной лишней минутки для подготовки и приготовления этого шедевра пивоварения. Мешки со мхом стояли в углу, напротив непомерно длинной платформы, накрытой стеклянным колпаком, где сушился зеленый солод для темного пива. Я проверил температуру под колпаком, обогнул платформу и двинулся мимо длинных рядов стеклянных темных бутылок, где дозревало пиво, сваренное мною еще в старом доме и с трудом перевезенное на новое место.
Я задержался только возле рабочего стола, опустился в черное кресло, подхватил трубку телефона и набрал номер. Ответа долго ждать не пришлось.
— Ирисов слушает. — Голос раздался с трубке спустя четыре гудка.
— Иван, привет, это Даг, — представился я, ощущая легкое раздражение. Иван был приятным типом, но каждое посещение им нашего дома заканчивалось тем, что откупоривались пивные бутылки, причем он норовил ухватить новые, экспериментальные сорта. — Срочно требуется твоя помощь. К нам привезут винчестер. Надо бы его посмотреть. Поподробнее. Самим некогда. Так что мы на тебя рассчитываем.
— Когда? — коротко поинтересовался Иван Ирисов, видно уже предвкушая дегустацию пива.
— Часика через два.
— У меня машина не на ходу.
— Возьми такси. Оплатим, — пообещал я.
— Такса обычная, — предупредил Иван Ирисов.
— Кончай торговаться. Выезжай, — потребовал я и повесил трубку.
Выбравшись из?за стола, я подошел к бочкам, поставленным друг на друга, выбрал чистую кружку, подставил ее под кран, нацедив полную, дождался, пока усядется пена, добавил еще пива и с превеликим удовольствием в четыре глотка опустошил.
Вернувшись к столу, я распотрошил газеты и просмотрел заголовки. «Амнистия в Чечне», «Президент Латвии собирается в Санкт?Петрополис», «ССША не удалось навести порядок в Афганистане», «Джордж Сорос избавляется от красных долларов». Ничем не заинтересовавшись, я пролистал газету, остановился взглядом на статье о реставрации мечети на Кронверкском канале и, не обнаружив тут для себя ничего интересного, отправил газету в мусорную корзину. Туда же отправились «Известия» и «Дом Романовых». Покончив с прессой, я просмотрел распорядок дня. На сегодня предполагалось начать фильтрацию сусла для темного по английскому рецепту с добавлением еловых иголок. Этот рецепт я еще не пробовал и очень волновался за качество продукта.
Так же я заметил в ежедневнике запись о покупке нового гидрозатвора — третьего по счету, упоминание о намеченном звонке в ресторан «Эсхил?ХР», куда я поставлял свое пиво, где оно расходилось по высокой цене, и вечерний выход в Мариинку на «Царя Эдипа».
Выезд в Мариинский театр я никак не мог пропустить. Идея принадлежала не мне, а Ангелине. Я видел ее последнее время так редко, что наши встречи за месяц легко уместились бы в обеденный перерыв в каком?нибудь дорогом бутике на Невском канале. Я хотел загладить свою вину, хотя и знал, что Ангелина вне себя. Мне пришлось долго ее уговаривать, чтобы выбраться куда?нибудь. В конце концов она выбрала Мариинку, юбилейную премьеру — последний балет Чайковского в новой постановке Сафутдинова. Но продолжала дуться. Я знал средство от ее обиды — верное и сногсшибательное. После Мариинки я проложил наш маршрут через ресторан «Эсхил?ХР», где собрался подарить Ангелине кольцо с бриллиантом и предложить руку и сердце. Она давно его ждала, что ж, не стоит обманывать надежды юной женщины. В конце концов в нашем доме вполне найдется место для еще одного человека. Правда, с ее появлением придется нанять повара. Кухня давно пустует. До сего момента на поваре мы экономили. Готовили, что могли. Такой расклад событий мне уже давно казался неправильным.
Отметив в памяти, что у Ангелины я должен быть в шесть вечера, я отправился за суслом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В дверь позвонили спустя два с половиной часа. Звонок в подвале оповестил меня о визитерах. Я с огромным неудовольствием оторвался от температурной таблицы, куда вносил новые данные, отбросил наброски рекламных проспектов для серии «ТУРОВСКИЙ» — эту пивную серию предложила выпустить компания «Очкарев и K°». Согласие мое они получили, но с существенными оговорками. Они получили право использовать рецептуру, но исключительно под моим контролем.
Отложив таблицы и проспекты, я направился к лифту, поднялся наверх и, пройдя холл, посмотрел в глазок. На пороге мялся незнакомый мне человек с коробками, выгруженными из катера. Катер качался на волнах, пришвартованный к нашему причалу. Я увидел, что к причалу приближалось такси.
Я открыл дверь и вопросительно посмотрел на визитера.
— Я от Иеронима Карловича. Он просил передать вам вот это.
Визитер небрежно показал кончиком ботинка на коробки.
— Вносите, — приказал я, сторонясь.
Причал принял такси, из которого появился Иван Ирисов — помятый и небритый, с глубокими черными кругами под глазами от недосыпа.
— Ты вовремя, — приветствовал я его.
Обменявшись рукопожатиями, я пропустил его в дом. Заметив коробки, Ирисов издал сдавленный смешок и спросил:
— А что, винчестер, слабо было снять?
— Видно, некому руки приложить, — пояснил я, выпуская визитера и запирая дверь. — Проще оказалось все упаковать в коробки и прислать.
Вдвоем мы пронесли коробки в малую гостиную.
— Разберешься без меня, — распорядился я.
— Ноу проблем, — отозвался Ирисов, увлеченный распаковкой коробок.
— Я собираюсь покинуть дом. Ты останешься один. Раскочегарь диск как можешь. Мне нужно все, что можно извлечь из этого компа. Известно точно, что хозяин последнее время часто сидел в Сети, мне нужен полный перечень сайтов, куда он забирался— есть возможность, сохрани все документы, что содержатся в папке временных файлов Интернета. Уяснил диспозицию?
— Полностью.
— Я тогда поехал. Может, Гонза появится. У него есть ключ, так что не шухерись и не звони девятьсот одиннадцать, что в дом грабители лезут. Не думаю, что Кубинцу понравится твой юмор.
Иван Ирисов промолчал. Он уже погружался в работу, а когда заполнял себя рабочими задачами, то тут хоть из пушки пали у него над ухом, не услышит. Но я не удержался и заметил:
— Только держись подальше от подвала. Там пиво не про твою честь. Все по вечеру. Я, конечно, понимаю, что пиво — жидкое счастье, но удержись от эйфории. Потребление счастья в одиночку сродни любовным утехам без участия женщины.
Если бы знал, что вечером все так обернется, возможно, я и не покинул бы дом в этот день, предпочтя уличной сырости тепло библиотеки или пивоваренного подвала. Но все обернулось так, как обернулось. И видно, в этом судьба. Мойры — коварные женщины. Им палец не показывай, голову откусят напрочь.
Я вернулся в кабинет, прихватил из сейфа пистолет. На всякий случай. Кто знает, что в пути приключиться может, а тут надежное подспорье. Да с ним и поспокойнее будет. Проверил наличие кредиток в бумажнике и запер сейф. Теперь осталось только снять катер с сигнализации, а сделать я это мог только с центрального компьютера, находившегося на втором этаже в кабинете, где я изредка — лишь находилось время — уединялся для бумажной работы со счетами, над книгой по пивоварению или читая фолианты из весьма обширной библиотеки.
