Углы не срезаем! За спинами товарищей не прячемся!
— Я больше не могу! — пожаловался слуга Хендрику на очередном повороте. — Сейчас упаду и не встану до ужина!
— Терпи, а то затопчут! — подхватил его под локоть Хендрик.
— Пусть лучше затопчут, чем так!
— Раз-два! Раз-два! Кто там у нас мантию двумя пальчиками держит? Ты что, баба? А ну, брось и беги, как мужик! Помогай телу руками! Что значит, она в ногах путается? Где ваша сила воли? Настоящий боец даже в юбке до полу пробежит, как ветер по полю! Вот смотрите на этого курсиста — дыхание ровное, ноги работают ритмично, руки им помогают… хм. А почему у него глаза закрыты?
— Это курсист Фузик, сэр! Он спит!
— Молодец, Фузик! Вот это самообладание! Если бы все мы могли бегать даже во сне, как он… ох! Ох, мама моя. Кто-нибудь! Поднимите курсиста Фузика и проверьте, все ли у него цело. Жив? Вот и славно. Продолжим! Раз-два! Раз-два!
— Сколько еще? — простонал слуга, задирая подол мантии и запихивая его за веревку, заменяющую ему пояс.
— Два круга осталось, — шепнул Хендрик. — Дыши размеренней!
— Раз-два! Раз-два! Кто там у нас на бегу болтает? Опять Филипп? Ну, ты прямо талант, Филипп! Все успеваешь! Чей ты сын? Плотника? Ну что ж, похож, похож. Есть в тебе, Филипп, что-то такое… твердое, негнущееся… деревянное. Так, плавненько снижаем скорость, переходим на шаг… Что там за грохот на лестнице? Что-то подсказывает мне, что это снова проявил себя курсист Филипп, я прав? Жив, малыш? Генералом будешь!
— Ох, до чего я армейский юмор уважаю, — не утерпев, тихо съязвил Казик. — И не умно, и не смешно.
— А потому, что это не юмор вовсе, — спокойно отозвался Наставник по военной подготовке, на ходу разводя руки на ширину плеч. — Ты говори громче, не стесняйся, я все равно услышу. В армии, сынок, нет юмора, а есть армейский фольклор! Ты вот, например, сказки народные уважаешь? Уважаешь. А теперь объясни мне, что умного, когда злая лесная колдунья живет в сладком домике! Там же все прилипает! А если дождь? Тьфу! А ведь считается классика, даже в школе проходят. Так, не ложимся на пол, не ложимся! Руки в стороны — вперед! В стороны — вперед! Родина надеется на вас, ребята! У нас мало времени!
— В каком смысле? — спросил Хендрик, радостно обнаруживая, что если стать аккурат за спиной шкафоподобного Казика, то Наставнику его не видно. — Мы же только начали занятия, полгода впереди. И вообще — разве магам нужно бегать?
Наставник по военной подготовке поддернул мантию, чтобы выровнять погоны на плечах, и помахал в воздухе бумагой, нижний угол которой украшала сургучная печать.
— Никаких полгода у нас нет, курсисты. У нас и месяца нет. Приказ пана Наместника быть полностью готовыми к концу недели.
— Как? — ахнули сзади.
— Вот так, — грустно подтвердил Наставник. — Секретные сведения из канцелярии. Война на носу, ребятушки…
Город. Утро
Завсегдатаи «Дырявого бубна», зашедшие пропустить стаканчик в этот пасмурный осенний день, были удивлены случившимися с любимым заведением переменами.
Перед дверью не крутился, как это бывало обычно, слуга, а стояли двое серьезных нетрезвых сотрудников уголовной стражи, наполненные бесплатной выпивкой за счет Солли и сознанием собственного превосходства над простыми смертными. Любого, кто осмеливался поставить ногу на первую ступеньку, отбрасывало с крыльца мощным окриком:
— А ну тсс! Не видите — идет допрос!
Настырный гость быстренько смекал, что сегодня не лучший день для посещения трактира, и исчезал.
Изнутри слышались раскаты голоса инспектора и истеричные возражения Солли. На этот раз преступнику не удалось ускользнуть из рук правосудия, и это грело душу инспектора Кресса. Потому что тот факт, что супруг пропавшей трактирщицы не заявил о происшествии самостоятельно, неопровержимо указывал на него как единственного реального подозреваемого.
Сейчас Солли, ярко освещенный пятью самыми толстыми свечами, коптившими в подсвечнике, сидел перед инспектором и потел. Кресс взял перо и начал мерно постукивать по столу перед носом трактирщика.
— Еще раз попрошу, — поинтересовался он вкрадчиво. — Значит, вы утверждаете, что это был странный день?
— Скузи, сколько можно? Я уже рассказывал! — уныло откликнулся допрашиваемый.
— Расскажите еще раз. В чем же была его так называемая странность?
— Во всем, — убитым голосом сказал Солли. — Начать с того, что вечером под нашей кроватью бесились крысы. Или мыши. Ди куэстэ ми интэндо поко, я в этих делах слабо разбираюсь. В общем, кошка Малышка вдруг забеспокоилась. Потом из-под кровати выскочило какое-то существо… и мы… мы с женой закричали. Свечи погасли, и оно в темноте убежало вниз по лестнице. Я обошел дом, но никого не нашел. А Джульетта… пропала.
— Оно? Убежало? — скептически поджал губы Кресс. — А вот ваши соседи показывают, что в трактир через окно поздно вечером влез самый обыкновенный мужчина. Две руки, две ноги, одна голова. Довольно стройный и привлекательный.
— Мужчина? Уомо? В мой дом?!
— Да-да, в ваш! И нечего изображать невинность! Но вот выходящим из вашего дома его почему-то никто не видел. Вам не кажется это странным?
— Мне? — Солли нервно вытер пот и рассеянно прикусил платок зубами.
— Запираетесь? — Кресс придвинул подсвечник еще ближе к носу трактирщика и потер руки. — Хорошо. Теперь я расскажу вам, как было дело. Ваша супруга заимела любовника. Этим вечером, который вы сами называете странным, он пришел к ней в гм… гости. Перед тем как войти, этот пан озирался по сторонам и всячески проявлял беспокойство. Даже в темноте свидетелям было ясно, что он прячется от посторонних глаз.
— Вот гад! — вскричал Солли, вскакивая с лавки и сжимая кулаки. — Да я его!
Кресс не сдержал улыбки: подозреваемый оказался полным профаном и ловился на самые примитивные наживки. Что ж, тем лучше.
— Спокойно, задержанный! — почти ласково сказал он. — Вы его уже…
— Что уже? — растерялся трактирщик.
— Увидели и убили, — подсказал Кресс и, не обращая внимания на выпученные глаза допрашиваемого, небрежно продолжил: — Собственно, меня интересует больше ваша супруга. Запиши, Сэми: версия первая— пан трактирщик укокошил супругу из ревности сразу после убийства любовника. Версия вторая…
— Неправда! — очнулся Солли. — Я никого не убивал! Куэсто нон э поссибилэ!
— У вас есть свидетели этого? — сухо поинтересовался инспектор.
— Какие? Какого этого? — опешил Солли.
— Что не убивали?
— Но вы же сами…
— Вот видите, — грустно покачал головой Кресс. — А еще кричите. Всех свидетелей — а именно жену и кошку — вы уничтожили, чтобы они не проговорились.
— А кошку-то зачем? — вырвалось у Солли.
Инспектор расправил затекшие плечи и подмигнул Сэми. Допрос шел как по маслу, прямо хоть в
