распрямиться. Желтые глаза поспешно закрылись. Тонкий ствол ударил бы точно между ними, если бы они оставались там. Девушка попыталась подняться, но ноги свело ледяной судорогой онемения. Тень убийцы накрыла ее тело, две невидимые, но очень реальные руки сомкнулись на горле. Желтые глаза, не мигая, уставились на нее.
— Где она? — Тонкий язык просвистел в воздухе, как гадюка в клетке из гнилой кости, выплюнув в лицо Джейм кровь и крошку выбитых зубов. — Книга, ведьма, Книга в Бледном Переплете. Где?
— У м-меня ее нет. — Милостивые Трое, кто рассказал ему? Марк, Серод, Киндри… — Иштар?
Горло сдавили сильнее.
— Жреческое отродье! Что он сказал тебе, сука? Что? Что вообще Иштар
— Блефуешь, да? Ты, дочь потаскушки, как будто ты можешь хоть что-то знать.
Белая вспышка. Костяной Нож. О боже, куда же он до сих пор прятал его?
— Мастер гильдии, — прохрипела она, — я знаю больше: я знаю, почему кровавая миссия в Готрегоре потерпела неудачу.
Нож остановился. Шея похолодела — лезвие чуть-чуть не коснулось кожи.
— Ну и почему, девка?
— Ученики были не подготовлены и плохо натренированы. Ей отвесили оплеуху, тяжелую, как раз по раненой щеке.
— Но один из них оставил тебе вот это.
— Нет. — Внезапный наплыв боли, вкус крови во рту.
— Нет — значит нет. Кенциры слишком глупы, чтобы врать. Плохо натренированы, и как это?
— У них недостаточно опыта борьбы. — Удивительно, она как подмастерье отчитывается мастеру, пусть и по другой дисциплине. — Слишком зависят от техники теней, а для теней не всегда условия благоприятны.
— А не подготовлены к чему?
— Например, ко встрече со мной.
Еще один удар, сильнее. Девушка чуть не рванулась вперед, на острие, — риск, на который она пошла бы, будь это любой другой нож.
— Почему бы тебе не убрать эту штуку, мастер, и не помериться со мной силами на равных? Испытай удачу.
Он расхохотался — коротко, резко:
— Я уже напробовался таких, как ты, тридцать четыре года назад. Мягкие глотки, тихое убийство — за исключением одной, заставившей меня побегать, и второй, проклявшей. Красноглазая тварь!..
Красноглазая…
— Бренвир? — глупо спросила Джейм.
— Ну и имечко. К чему еще не подготовлены, шлюха?
— К Старику Тишшу, унесшему их души, и к демону-тени Отраве, съевшему их. Собственно, — осторожно добавила она, — если ты сейчас поднимешь голову….
Снова хриплый смех:
— Кенциры никогда не врут, но «если» хлеба не просит.
— Только не в этот раз.
Отрава упал на наемника с дерева, словно сшитый из полумрака плащ. Мастер гильдии вскрикнул и задохнулся. Его яростные попытки сбросить Темного убийцу перешли в судорожные подергивания человека, которого насильно одевают. Плечи вздрогнули, словно на них уселись верхом. Вытянулись руки, затрепетали затянутые в перчатки из живой тени ладони. Костяной Нож качнулся прямо над лицом Джейм.
— Следи за этим! — выдавила она.
Отрава взглянул вниз, на нее. Джейм видела только смутную маску его лица, сквозь которую дико глядели глаза наемного убийцы. А он в первый раз увидел ее порезанную щеку и свежую кровь на ней. Отрава сдавил мастера покрепче. Тот вздрогнул и уронил Нож.
— А-а-а!
Она так и не поняла, как ухитрилась увернуться. Через мгновение Джейм уже неуклюже растянулась в дюжине футов от того места, где Костяной Нож вонзился в землю, — трава вокруг клинка сразу начала жухнуть.
Что-то незримое продиралось между деревьями, тоненько подвывая от гнева и страха. Мастер- убийца выпутался, нет, просто поднялся. Эдакую лошадь придется укрощать даже такому всаднику. «Если повезет, они сломают друг другу шеи», — кисло подумала Джейм, утирая лицо. Кажется, ей понадобится помощь.
Милосердные Трое! Киндри.
Она подхватила Костяной Нож и побежала туда, откуда пришла. Вот просека, где убийца прыгнул на нее, вот маска, шапка и льняная повязка, все вещи лежат там, куда он их бросил. А вот и те интересные, наложенные друг на друга отпечатки ног, взбирающиеся на склон. Джейм пошла по следам на усиливающийся звук голосов.
Глава 9
— Предвестья сулят лютое, десятник, — прокричал кадет-дозорный, жалобный, далекий голос из темноты промокшего леса. Приглушенный гром пророкотал над ущельем, будто перекатились
— Надо было возвращаться еще два дня назад, когда мимо прошли блуждающие огоньки, — пробормотал высокий кадет из замыкающей пятерки. — Всем патрулям, а то тут столько знамений…
Его голос переместился, как будто бы и он уже ушел. Новый десятник обернулась, взглянув на него поверх семи прочих голов.
— Вечные приказы, — проворчал он дерзко, но глаза опустил.
Железный Шип почти чуяла исходящий от него запах тлеющего негодования. До прибытия в училище ее, нового кадета Норфа, временным десятником был он.
По правде, никто из этих юных кадетов не выглядел счастливым. Все, кроме одного, были воспитаны в Заречье, в семье Норфов, они пришли в Тентир этой весной, думая про себя снять сливки нового урожая, и что они обнаруживают? Что трудно служить Верховному Лорду в училище, где господствуют его враги. Хуже того, старшие кадеты смотрели так, словно обвиняли в жутком кровопролитии со множеством потерь у Водопадов и в том, что молодые заняли место убитого там друга. А в довершение обиды их поставили под командование выскочки-южанки из
Для Шип их досада выглядела, как надутые губки избалованного ребенка.
Сколько им лет? Пятнадцать? Шестнадцать? В этом возрасте она уже не один год провела на полях с Южным Войском, вначале со своей матерью, потом, после смерти Розы в Пустошах, после разгрома в Уракарне, она осталась одна. Жизнь сложна для многих кендаров, потерявших своего истинного лорда и вынужденных искать нового. Прозванные угонами и обитателями Порогов, они поколениями могут служить Дому, прежде чем хозяин согласится принять их на постоянную службу, особенно если этот Дом — Каинронов, а лорд — Калдан, осознанно раздувающий свои ряды за счет отчаявшихся изгнанных, которые готовы сделать все, что угодно, лишь бы заслужить его милость. Два года назад, когда ей исполнилось семнадцать, он наконец-то дал Шип шанс стать кандидатом — если она пройдет через его личное посвящение.
Наблюдающие кадеты внезапно притихли и замерли. Выражение лица южанки под шапкой огненно- рыжих волос не изменилось: как всегда, черты ее были тверды, мужественны, словно высечены из дерева; зеленые, как малахитовая сережка в мочке левого уха, глаза непроницаемы. Но на секунду кадеты увидели нечто, что не на шутку напугало их.
