при виде сестры лорда ее коснулось предчувствие, что не все в этом мире так прямолинейно. Отступив, она закрыла панель, ведущую к потайной лестнице.
«После тебя» — означал ироничный взмах руки.
Они быстро прошли по покоям Калдана, сзади неслись невнятные пьяные голоса. В конце балкона была винтовая лестница. Они стали взбираться по ней, а навстречу им из открытого колодца летели лепестки.
Глава 6
Кадеты ждали их на вершине Короны. С одной стороны их прикрывали заросли карликовых вишен, увешанных фонариками. С другой — открывался зев шахты. В потоках поднимающихся снизу лихорадочных паров парили лискины, и свет из зала отражался голубым на черной изнанке их крыльев. На балконе продолжался нетрезвый спор, потом звуки затихли.
Джейм вздохнула с облегчением. Обернувшись, она обнаружила у своего локтя встревоженного Киндри.
— Мы не должны быть здесь, — вполголоса, но напряженно сказал он. — Неужели ты не чувствуешь? Это земля женщин.
Он дрожал, — может быть, от холода после духоты нижних комнат, а может, и от воспоминаний о залах, зажатых в холодной руке матроны Глуши.
— Ух, — Джейм тоже передернуло — она не забыла Готрегор. — Запретная территория. Ну, по крайней мере ни один мужчина не станет принимать эти покои во внимание как место, в котором можно укрыться. К счастью, они решили, что их приятель и вправду перепил. Нам нужно только подождать, а потом ускользнуть по потайной лестнице.
— А вот и ты! Наконец-то! — радостно закричала Лура, прорываясь к ним сквозь ураган вишневого цвета. — Пра хочет видеть тебя!
О бог! После зимы в обществе Калистины Джейм ни чуточки не хотелось знакомиться с какой-нибудь еще леди Каинрон. Кроме того, если не считать маски, она совершенно не одета для светской беседы. Но идти надо, а то «Пра» от обиды, того и гляди, поднимет тревогу.
Железный Шип смотрела на нее без всякого выражения, возможно вспомнив, как леди чуть раньше уединилась для переговоров с Лурой.
— Ох, ладно, — бросила она. — Идем вместе, если уж тебе так хочется.
Кендар быстро, но твердо взглянула на нее и коротко кивнула, подтверждая свое решение.
Вслед за Лурой они прошли по зарослям, сгибаясь, ныряя под низкие ветки, полуослепленные метелью падающих лепестков. Вдруг Джейм остановилась. Впереди, сквозь кружащуюся завесу, она вроде бы разглядела знакомые низкие стены, по которым маршировали иму, и приоткрытую на треть дверь. Хижина Земляной Женщины? Здесь? Нет. Выбравшись из-под деревьев, девушка увидела домик, утопающий в кустах роз. Когда они приблизились, обнаружилось, что отмытые добела стены — из мрамора, а кисти цветов вокруг окон — из розового хрусталя, пламенеющего теплым светом, льющимся изнутри. Дверь, как и в видении, была не затворена.
— Ну идем же. — Лура дернула Джейм за рукав.
Дверь вела в неожиданно большой зал, выстланный плитками черно-белого паркета. В дальнем его конце был камин, рядом, уютно придвинутые к огню, стояли два кресла с высокими спинками. Из темной глубины одного, стоящего спинкой к двери, доносилось клацанье вязальных спиц. В другом сидела очень старая женщина, фигурой напоминающая слегка сплющенное печеное яблоко, одетая, как капуста, в несколько слоев платьев. Белые волосы, заплетенные в тоненькую косичку, были обернуты вокруг головы, круглое лицо казалось скомканным — множество морщин сбегалось к запавшему рту, давно пережившему свою способность отращивать новые зубы. На спинке кресла восседал черный лискин. Шишковатые руки держали конец вязаного шарфа, тянущегося к суетливым спицам напротив.
Джейм решила, что старуха медленно соображает.
— Мои приветствия, матрона, — сказала она, отдавая подходящий случаю салют.
Слезящиеся старческие глаза остановились на ней. Беззубый рот пошамкал, прожевывая что-то, потом открылся:
— Ага. Итак, ты дочь Серого Лорда Ганса, да? И унаследовала его характер, как я слышала. И частичку его безумия, э? Правда, я никогда не выясняла, боится ли он щекотки, а ты, видно, нисколечко не боишься.
Джейм моргнула:
— Что?
Матрона Каинрона Коттила вглядывалась в девушку, дыша с легким присвистом.
— Иди спать, — резко сказала она Луре.
— Ой, но, Пра…
— Нет, юная леди. И не подслушивать. Я узнаю.
— Да, Пра. Ты всегда узнаешь. У меня больше никогда не будет такого веселья. Доброй ночи, сестра.
Когда Лура неохотно удалилась, Джейм решила, что старуха сейчас прогонит и Шип. Но, с другой стороны, Коттила могла и не видеть ее, почтительно остановившуюся в тени у двери. Как Джейм не видела сидящую во втором кресле. Но не через Жура ли она чувствует некий смутно знакомый запах суглинка?
— Легкомысленная ветреница, — проворчала матрона. — Совсем как ее мать. А кстати, почему ты отказываешься назвать имя своей? Стыдишься?
— Нет.
Эта старая женщина начала приводить Джейм в замешательство. Никто в Женских Залах не задавал ей настолько прямых вопросов. Должно быть, бесцеремонность — преимущество возраста: прабабушке Калдана как минимум лет двести, но они не притупили ее разума, а шамкающий рот и гной в уголках глаз — это такие мелочи. Коттила хрюкнула, — видимо, рассмеялась:
— Прекрасно. Избыток лет тоже определенный вид стыда. Какое огорчение — вянущие розы и правнуки. Да, у тебя вид чистокровной Норф, как говорит Адирайна. А мать Калистины была Рандир, племянница Ведьмы Глуши. Дурная кровь. Очень плохо. Так что там сделала дорогая Кали с твоим лицом?
Откуда она знает, что Калистина вообще что-то сделала три дня назад, в сорока лигах отсюда? Вероятно, от гонца. Это расстояние можно преодолеть за двенадцать часов, часто меняя лошадей, и привезти шарф-послание от Уха, — наверное, тот самый, который сейчас читают пальцы матроны.
А над тем его концом кто-то все еще работает. До скрюченных рук Коттилы дошел плетеный участок — вязать узелки куда быстрее, чем петли, — сообщение в пути.
Так. Этот запах Джейм в последний раз чуяла в покоях Калистины. Второй посетитель Коттилы — сама Ухо.
— Скажи мне, по крайней мере, вот что, — потребовала старая женщина. — Станет ли это дельце поводом для неприятностей между нашими Домами?
Было бы приятно отплатить Калистине ее же монетой, но Джейм колебалась, вспомнив замечание капитана Каинрона о возможности гражданской войны. Она-то и забыла уже о своем статусе.
— Нет, — ответила она медленно. — Если это зависит от меня — нет.
Коттила фыркнула:
— Уже хорошо. У вас, Норфов, не было бы ни шанса. У тебя-то, может, и так его нет, но это уже дело другое.
До них вновь долетел скрежещущий шум, ставший ближе, чем раньше, словно ворочались горы. По башне пробежала дрожь. Жур и лискин поежились.
— Что это? — спросила Джейм.
Старуха набросила шарф себе на плечи, передернувшись, как между ударом молнии и ожиданием грома. Ее движение выставило на свет руки вязальщицы — жилистые, морщинистые, сильные, с очень
