Сократить конечности, выбросить лишние позвонки.
Я содрал с себя кожу.
Ощутил боль.
По мере удаления ложного нарастает страдание!
Подлинная Организация — это Страдание!
Идея поменялась: нет Страдания, есть лишь мое Страдание.
Так же, как нет туннеля, а есть лишь моя Слепота; хор — это лишь Эхо Меня; нет Страдания, есть лишь мое Страдание.
Меня нет, есть лишь Мое Я.
Я не существую сам по себе! Меня нет! Есть Ничто! Организация — это Ничто!
Света нет.
Я живу во мраке, другие — эхо меня, я — эхо Организации.
Я живу среди боли. Организация ранит меня.
Мои действия были приказами. Приказами, которых я не пойму.
Я покорен.
Есть голоса. Когда я слышу их, я не могу сдержаться и повторяю.
Мы мелодично напеваем слова, которых не слышим.
Это необходимо?
Кто-то возник прямо передо мной.
Они слепые.
Они спрашивают о разном. У них нет памяти. Они не умеют петь.
Они упорствуют. Придумывают ложный ритм.
Ищут на ощупь.
Начинают душить меня.
Я хочу сказать: «Вы ошиблись!», но не могу.
Чего вы ждете? Задушите его! Он просит об этом! Сдавливайте шею, пока она не полиловеет! Это — второе и последнее испытание, все преподаватели проходят через него: если они не убьют Карлика, толпа разорвет их на части. Слышите лязг ножей и вопли: «Убейте Его Величество! Расправьтесь с Богом- Болваном!» Поглядите на его зубы, длинные и острые, словно у тигра, готовые вонзиться в добычу. Если не напасть на него, он разорвет вас на куски. Победить или умереть, таково древнее правило. Я ведь предупреждал: он бросится на вас, орудуя двадцатью клинками сразу — своими ногтями. Подумать только, что существо таких размеров обладает такой силой. Трое человек едва справляются с ним. Скорее, скорее! Пусть он высунет широкий коровий язык! Пусть лицо его побагровеет, пусть яремная вена вздувается, пока не лопнет! Заткните рот и ноздри! Перебейте шейные позвонки! Пусть он перестанет дышать! Пусть выплюнет сгусток в форме птицы! Пусть станет холодным, как змея! Да, вот так. Похоже, вам удалось пройти испытание. Послушайте, бьется ли сердце. Проверьте. Его Величество Карлик Первый мертв! Теперь отнесите его на балкон. Покажите всем. Глупые, покажите, чтобы монголоиды разразились бурным смехом! Карлик умер, да здравствует Карлик! Да здравствует Воскресение! Дураки-преподаватели униженно наблюдают за крушением своего знания! Наш первый монголоид, в придачу к идиотизму, получил еще и дар бессмертия. Каким бы способом его ни убивать, тело возродится к жизни через полчаса. Некоторые преподаватели сжигали его, другие растворяли в кислоте — ставили бочку с серной кислотой и смотрели, что произойдет, — но большинство превращали его в лиловый труп. Ничего не поделать! Он возрождается из пепла, из вонючей жидкости, из ломтиков мяса. Этот слабоумный знает то, что хотели бы знать все мудрецы мира: как сделать смерть любимой сукой. Зачем нужны преподаватели, если он сам — ответ на все вопросы! Генетический сбой вознес его через все ступени эволюции наверх — к самому Генералу. Оба, хотя и с разных концов, пришли туда, где прекращается ход времени, они увидят конец пути и встретят лицом к лицу Ничто — или Бога. Неплохой урок смирения, правда? Весь поселок коленопреклоненно ждет воскресения. Это потрясающий миг: хриплые голоса уродов читают молитву, завещанную им предками, произнесенную Его Величеством, когда он заговорил в первый раз:
Сотни детей, добровольно ослепшие в знак почтения к Карлику Первому, распорют брюхо черным птицам из картона, оттуда вырвется стайка летучих мышей. Из лона каждой женщины посыплются цветные стекла, инвалиды сделают факелы из своих протезов. Праздник новой жизни! Мы крайне гордимся нашим Повелителем и ожидаем втайне, что нарушение функции желез распространится на нас тоже, позволив нам отведать плодов с дерева Жизни — да будет оно благословенно. Покинуть гетто невозможно, но когда Генералу скучно, он посылает за своим шутом. К нам прилетают громадные вертолеты, подхватывают башню при помощи магнитов и доставляют ее в Секретную Крепость. Говорят, будто Генерал забавляется, умерщвляя Карлика всевозможными способами, — от выедания мозга муравьями до небольшого атомного взрыва. Мы с нетерпением ждем, пока Генералу не надоест и он не возвратит нам Карлика. Башня возвращается на место, и мы, исполненные почтения, вновь обкладываем яичной скорлупой ее стены.
Возбуждение толпы нарастает, минута-другая — и случится чудо, и вы отвергнете бесполезное знание — любое знание, ведущее к смерти, бесполезно, — растворитесь в бездумной и счастливой людской гуще, сошьете палатку из крысиных шкурок, осемените пахнущую колбасой самку, попросите у Неба — или того, что от него осталось, — детей-чудовищ. Так будет.
От наших пределов — к твоей бесконечности! От наших корней — к твоей пляске! От нашей безвестности — к твоей славе! От наших костей — к твоей вечности! Ваше Величество, молим вас, возродитесь, дабы настал новый день!
Вылези из кожи, спустись к корням воды, путешествуй в поисках огромного шара, дарящего свет каждой крупинке тени, дающего начало каждому концу, и наконец, рождающему одушевленную форму!
Происходит нечто странное. Карлик не пробуждается, зловонный сгусток закупорил ему рот и ноздри. Он должен быть в живых уже четверть часа. Но он весь холодный и негнущийся. Народ волнуется. Тягостное молчание заражает даже мух. Где же чудо? Перед нашими пораженным взорами идет разложение: из ушей лезут черви, плоть зеленеет, лицо покрывается волдырями, из зада вытекает дурно пахнущая слизь! Невозможно отрицать: Его Величество Карлик Первый разлагается, точно распоследний труп.
Что случилось? Как это так? О чем говорят предания? Кто вы такие? Откуда взяли эту мощь? Нет! Не говорите, что ничего не знаете, что утратили память, что блуждаете бесцельно, что поступили так нарочно! Подонки! За несколько минут вы покончили с мечтами поколений кретинов, уничтожили идеал расы монголоидов, навсегда загнали нас в могилу! Будьте же прокляты! Народ расправится с вами! Не держите меня, дайте открыть бронированную дверь! Святотатцы, не вырывайте балконные прутья, это место священно! Прекратите осквернять останки нашего Величества, не выбрасывайте их в окно, как мешок с мусором! Отцепитесь! На помощь!
Я упал на землю, кости мои переломаны, сердце тает, словно воск, кишки пылают, отбросы дрожат, отравленная пыль превращается в хищную птицу, к нам движутся полчища крыс, сыплются куклы со вспоротым животом, сполохи грозы мешаются с ночью, как горький сироп: вертолеты Генерала!
Эта ночь останется в памяти нашего народа как Горестная Ночь. Мы никогда не забудем гудения магнитов, жалобного скрипа башни, отрываемой от земли, полета яичных скорлупок — спугнутых бабочек, — свинцовых слез, текущих из пустых детских глазниц. Это не слезы, это кровь: они сунули пальцы глубоко в бесплодные дыры, сожалея о том, что отдали зрение ради пустяка. Пусть заберет вас вертолет, пусть заберет вас Генерал, пусть заберет вас дьявол, нам уже неважно, все неважно! Что ж, гордитесь, вы — лучшие из преподавателей: вы научили нас, что Смерть — не любимая сука, а голодная волчица!
