Ким вышел из машины. Практически тут же сработал сигналом вызова сотовый телефон Шепеля. Он ответил:
– Слушаю!
– Как дела, Миша? Где находишься?
Звонил Тимохин.
– Да нормально дела, вышли на грунтовку, что тянется вдоль лесного массива. Ищем место стоянки машины. Ким пошел проверить одну весьма привлекательную просеку. Лишь бы там не было болота.
– С той стороны по карте болота начинаются в пяти километрах от грунтовки.
– Так это по карте.
– Ладно! Только что я получил ответ на запрос из аналитического отдела управления. Уверен, он заинтересует тебя.
– Слушаю!
– Усадьба официально принадлежит московскому бизнесмену туркменского происхождения Берды Ашурову. Документы в порядке. Усадьба выставлена на продажу. Недавно участком с коттеджем интересовался немец из эмигрантов, человек богатый, владелец магазинной сети по всей Западной Европе, двух фабрик, завода, некий Густав Веллинг. Он, находясь в Москве, обратился в агентство недвижимости и хотел осмотреть усадьбу. Но неожиданно управляющий усадьбой поднял цену до суммы, которая явно превышала реальную стоимость нескольких таких поместий. Это при том, что объявления о продаже постоянно обновлялись в специальных изданиях и Интернете. Естественно, Веллинг отказался и, возмущенный срывом сделки по вине наших сограждан, укатил в Кельн. А вот теперь, Миша, начинаются интересные моменты. В роли управляющего выступал не кто иной, как господин Руслан Абадзе, младший брат известного террориста Тимура Абадзе, в настоящее время находящегося среди талибов в Южном Афганистане. У этого Руслана на причале стоит яхта. Она по документам тоже в порядке, а вот по данным местного рыбнадзора выходит на реку очень редко. Чуть ли не раз в месяц. Остальное время стоит у причала. На яхте постоянно находятся три человека. Вопрос: зачем Руслану Абадзе яхта, если он не пользуется ею?
Шепель проговорил:
– Для престижа. И каким ветром занесло сюда эту суку рода Абадзе?
– Пытались узнать у Ашурова, но тот месяц как улетел в Туркмению к родственникам, закрыв свой офис, распустив работников и забрав с собой всю документацию, касающуюся деятельности фирмы. Короче, испарился в песках пустыни или в ущельях Копетдага.
– Интересная информация, спору нет. Чую, мы взяли верный след!
Тимохин продолжил:
– Далее, Миша, будет еще интереснее. Информация, касающаяся соседа Абадзе, бывшего лесника 83- летнего Ванина Матвея Григорьевича.
Шепель удивился:
– А что по леснику может быть интересного? Он вроде стар для террориста!
– Сейчас, но не в прошлом. А в прошлом этот Ванин, или дед Матвей, носил другую фамилию, другое имя и другое отчество. А именно Тарасича Григория Степановича. Это его настоящее имя. И служил господин Тарасич во время войны начальником полиции местечка Будалово Львовской области. Участвовал в карательных операциях против партизан, лично расстреливал евреев и жителей района, чьи родственники ушли в лес к партизанам. В 1944 году при отступлении он попал в плен. Был осужден к двадцати годам лишения свободы. Уж почему трибунал не поставил его к стенке, неизвестно. Возможно, сдал своих. Но это неважно. При этапировании к месту отбывания наказания бежал. Объявился в Карске после войны, в 1947 году, уже как Матвей Григорьевич Ванин. Настоящий Ванин пропал без вести, возвращаясь после демобилизации домой в Новосибирск. Не доехал солдат до дома, встретился ему на пути беглый каторжник и фашистский прихвостень Тарасич. Попросился у местного начальства в лесничие. Просьбу удовлетворили, и с того времени Тарасич и живет у села Рудное. Жена умерла, детей у него нет. А вот страх наверняка остался. И если усадьба Абадзе является базой террористов, то дед не может не знать об этом.
Шепель произнес:
– Я тебя понял. Зная биографию Ванина-Тарасича, бандиты могли использовать бывшего полицая. Он работает на них, если до сих пор еще не сдох!
– Ты побеседуй с ним! По-тихому, ночью. И особо не церемонься.
– Обязательно побеседую! Возвращается Ким, прекращаю связь.
Шепель отключил телефон.
Ким сел на место переднего пассажира.
– Подходящая просека, Миш! Лучше не найдем. Слева кусты, за ними низина в окружении берез. Там как раз встанет наша лайба. А если забросать ее ветвями, то, не подойдя вплотную, ни хрена не увидишь.
Загнав автомобиль в найденное Кимом укрытие и замаскировав его, спецназовцы дальше пошли лесом, не выходя на видимую из усадьбы грунтовку.
В 23.05 Шепель с Кимом поднялись на холм в лесу, откуда частично просматривалась и усадьба, и дом бывшего лесничего, а также выезды на Карск через городище, и прилегающее село, и участок грунтовки. Шепель прилег в кстати подвернувшуюся канаву.
– Пока тормознем здесь.
Ким устроился рядом:
– Позиция неплохая, в смысле удаленности от вероятного рубежа охраны объекта, но для контроля над ним слабовата. Обзор ограничен, да и прослушивание отсюда невозможно. Далековато будет.
Шепель ответил:
– Ничего! Это промежуточная позиция. Основную оборудуем в доме бывшего полицая-лесника.
– А почему нам сейчас не наведаться к нему?
– Полицаю восемьдесят с лишним лет, и в это время старик наверняка спит!
– Да и хрен с ним, разбудим!
– Разбудить-то разбудим, но у хаты могут быть собаки. Отпущенные на волю. Представляешь, какой шум они поднимут.
Ким указал на снайперскую винтовку «Винторез»:
– У нас есть чем заткнуть им глотки.
– Но шум-то успеют поднять. Как почуют чужаков, так и поднимут. Нет, Леня, к деду пойдем завтра вечерком. А днем и отсюда посмотрим через оптику за объектом.
– Ну, как скажешь! Ты в подгруппе старший, тебе и решать.
– Верно мыслишь, Леня! Ты давай-ка устраивайся на отдых. До двух часов я наблюдаю за объектом, с двух до 6.00 – ты!
Ким, подстелив на дно канавы спальный мешок, приладив защитную сферу под подушку, отложив в сторону автомат, вскоре уснул крепким сном.
Шепель, достав бинокль ночного видения, начал внимательно осматривать усадьбу. Увидел два внедорожника, стоявшие под навесом, рядом черный «Опель», чуть правее «Лексус» и отечественный «УАЗ». Охрана службу несла пассивно. В окнах второго этажа горел свет. Усадьба слабо освещалась двумя фонарями. Дом лесника тонул в темноте. Вокруг тишина и покой. Ничего не говорило о том, что за кирпичным забором может находиться база террористов.
В два часа Шепель разбудил Кима, и капитан сменил майора на посту наблюдения. В шесть часов Шепель встал, Ким доложил о том, что ничего подозрительного в процессе наблюдения замечено не было. Утром и днем на территории усадьбы также ничего особенного не происходило. Единственно странным было наличие в усадьбе довольно большого количества мужчин. И ни одной женщины. Это и отметил Шепель:
– Просекаешь обстановку, Ким? Я насчитал в усадьбе не меньше двенадцати мужиков, из них больше половины в форме охранников. Вопрос: а где бабы? Что это за мужской слет? Нет, не простая эта усадьба, не простая. Даю голову на отсечение, здесь и находится основная база террористов.
Ким спорить не стал:
– Похоже. Но не факт. Охрана может нести службу сама по себе, управляющий со своими людьми сам
