кто-то чужой. Но вот что совершенно очевидно, так это то, что была какая-то утечка.
— Молодец, — язвительно похвалил Хозяин, — сообразил. Только это и ребенку ясно. Кто из твоих был ещё в курсе дела?
— Этим делом занимались в общей сложности одиннадцать человек, включая меня. Но, Аркадий Борисович, дело-то самое обычное, рядовое. Ну, искали чемодан. Готовили захват. Ну с чего бы это в таком случае кому-то из моих убивать этого бедолагу? Нет резона.
— Им не было резона? А кому? Ты на что намекаешь?
— Да я просто думаю, что кто-то знал больше, чем знал я.
Глаза Хозяина вдруг резко сузились, превратившись в две узкие щели.
— Дурачком прикидываешься? — тихо сказал он. Взгляд из этих щелей был даже пронзительней и неприятней, чем раньше. — Ты ведь продашь и глазом не моргнешь. А? — Один глаз у Хозяина вдруг открылся, а другой так и остался темной щелью. Лицо его исказила гримаса. — Ты знал всё! — снова закричал, почти завизжал он. — Все, что должен был знать. Больше ни кто ничего не знал. Никто! Ты понял?
Друзин вздохнул и опустил глаза. Выждав минуту, он снова посмотрел на Хозяина. Тот, уже немного успокоившись, смотрел на него своим неприятным взглядом. В кабинете висело тяжелое молчание.
— Да, должен сказать, что вы успешно усложнили ситуацию, — скрипучим более чем обычно, но уже почти спокойным голосом, наконец сказал Хозяин. — Если так действовать дальше, у нас точно ни одного конца не останется.
— Мы выполняли приказ. Но ведь всего предусмотреть нельзя.
— Нельзя? — снова взвился Хозяин. — А кто мешал заранее осмотреть подъезд и держать там не одного, а троих? Ну, кто? — Хозяин снова перешел на визг. — Это плохая работа. Просто ни к черту не годится! Не хотите думать — вот это что! Дело очень важное. Я тебе это говорил? Я тебя в деньгах ограничивал? Или ещё в чем-нибудь?
Друзин с облегчением почувствовал, что ярость Хозяина идет на убыль. После очередной паузы он продолжил уже почти в обычной своей манере:
— С этим делом нужно обязательно разобраться. Может, и действительно была еще утечка. Вот этим в первую очередь и займись. И имей в виду, Лоб тоже будет этим заниматься. По этому делу вы будете на равных. Все последующие операции будете готовить до деталей и докладывать мне. Чтобы больше ни о каких случайностях я не слышал. — Снова пауза. — Так, теперь что делать по сути. За этим, вторым, только наблюдение. Но наблюдение жесткое. Понятно? Это очень важно. — Хозяин поднял палец. — Я исхожу из того, что товар остался там, в Женеве. Вполне вероятно, что этот оставшийся должен быть в курсе. Поэтому — следить и слушать. Есть еще что у тебя? Нет? Все, жду доклада…
Сидя у себя в кабинете после неожиданного визита Ходунова и обдумывая сложившуюся ситуацию, Друзин понимал, что наступил решительный момент. Нужно было или немедленно докладывать Хозяину, или…
Друзин уже давно думал об этом, многое уже загодя подготовил. Но сейчас обстоятельства давили на него. И выбор был непростым. Можно было допустить, что это посещение — ловушка, подстроенная Хозяином. Но Друзин посчитал это маловероятным. С другой стороны, если исходить из того, что Ходунов действительно просто случайно его увидел, можно было уже сейчас представить реакцию Хозяина, если Друзин ему все доложит. Вполне можно было предположить, что Хозяин этому всему просто не поверит. А после этого темного дела с Шутиковым — это уж точно. Да еще и этот утренний инцидент, когда ребята упустили на некоторое время Ходунова на Брестской. И телефон у него молчал весь вчерашний вечер — это тоже не просто так. Об этом ведь Друзин тоже Хозяину не докладывал. Да, уж если выбирать в этой ситуации, то все-таки не оставалось ничего другого. Ни о чём не докладывать. И быть готовым к тому, чтобы в любой момент начать свою игру против Хозяина.
Теперь ему надо было сделать еще одно дело. При мысли об этом Друзин поморщился. За последнее время ему пришлось многое делать самому, своими руками. Неприятно, но ничего не поделаешь. Зато надежно. Это дело он тоже не мог поручить своим ребятам, а сделать его надо было обязательно.
Трель мобильного телефона прервала его мысли.
— Я слушаю.
— Это Яков. Аркадий Борисович приглашает к четырём.
— Я буду в шестнадцать.
В этот раз Хозяин был заметно спокойнее. Чего нельзя было сказать о Друзине. Он напряженно следил за выражением лица Хозяина, стараясь понять, не дошло ли до него чего-нибудь, связанного с Ходуновым.
Но Хозяина и в лучшей-то ситуации понять было невозможно, а уж в этой и подавно.
— Давай еще раз к этой вашей операции по Шутикову. Попытайся посмотреть системно, пошире. Какие есть варианты?
— Скорее всего кто-то пытался с ним договориться по поводу товара, который к нему попал, и это окончилось неудачно.
— Возможно. Логично и вполне возможно. — Хозяин улыбался, поглаживая нос и щеки. — Ну а кто же этот «кто-то»? Кто это может быть?
Сдвинув брови, Друзин сказал, не отводя глаз:
— Не знаю. Но вполне можно предположить, что это кто-то из наших.
— Молодец! — Хозяин довольно откинулся в кресле. — Голова. Заметь, это ты сказал, а не я. Ну а если это можно предположить, то ведь можно предположить и другое. Шутиков могли грохнуть и с другой целью. Ну, говори, у тебя хорошо получается.
— Можно предположить, что цель — обрубить этот конец.
— Отлично. А зачем?
— Не знаю.
— Ну, что это ты! Соображал, соображал, да вдруг перестал. А?
— Следуя этой логике, это могло потребоваться тому, кто уже все знал. Знал место и все прочее.
— Ну, ты сегодня просто умник. Молодец. А теперь надо попытаться проанализировать, кто бы это мог быть. Теоретически, так сказать. Кто? Ну, какие мысли?
Друзин по-прежнему внешне оставался спокойным. Тем же ровным голосом он спросил:
— Вы хотите сказать, что «кто-то» — это я?
— Нет! — почти выкрикнул Хозяин, опять вцепившись в стол и пригнувшись к столу. — Хотел бы сказать, я бы сказал. А вот возможность такую я исключить не могу. Не имею права. Это тебе понятно?
— Но зачем мне это надо?
Хозяин изобразил на своем лице страдание.
— Только не это. Этого не надо. Так все умно анализировал, а тут все испортил. Прямо ангел в незапятнанных одеждах. Как раз, зачем тебе это могло бы понадобиться, мне вполне понятно. Ты что думаешь, если ты умный, умеешь себя вести, не лезешь вперёд, так я уже и поверил в твою преданность? Не обольщайся. Преданным хозяину может быть только тот, кто без него обойтись не может. Это логично. А ты спишь и видишь, как занять мое место, как у меня свой порядок навести и все к рукам прибрать. Ну, что, возражать будешь? Не пытайся, я все равно не поверю. А самое главное, я не вижу в этом ничего плохого. У тебя есть задатки. Но ведь и я не без головы. — Хозяин засмеялся мелким смешком. — Я ведь, когда свою систему создавал, и об этом подумал. И моя система только с виду кажется такой простой.
Хозяин снова захихикал, заглядывая в глаза Друзина, внешне сохранявшего ледяное спокойствие. Но внутри у него все напряглось: «Нет, он ничего не знает. Иначе не стал бы вести все эти разговоры. Пугает».
Как будто поняв то, о чем подумал Друзин, Хозяин сказал уже спокойнее:
— Будем считать, что точки над «i» расставлены. Если бы у меня в отношении тебя было что-то конкретное, я бы и разговаривать не стал. Ты это прекрасно знаешь. Ладно, тут еще и других дел хватает. И все важные. Значит, так…
