Текст под фотографией Ядовитого Рога гласил, что на странице четвертой можно узнать подробности другого скандала, касающегося должности привратника, в который был вовлечен Драная Борода.
Они открыли нужную страницу, где излагалась история с бегством грешника.
«Преждевременный выход на пенсию — таким было последствие этого инцидента для привратника Я. Р. Длинного, который, уснув на посту, невольно способствовал бесследному исчезновению вышеупомянутого грешника, — зачитала Сатина. — Корреспондент „Адских вестей“ встретился с экс-привратником в доме престарелых „Вечный покой“, но пожилой дьявол отказался дать комментарии к эпизоду, произошедшему сто пятьдесят лет назад и до сих пор остающемуся белым пятном в темной истории Преисподней…»
— Постой, — перебил Сатину Филипп, который все то время, пока она читала, расхаживал кругами по комнате. Он остановился. — Что ты такое сказала?
— Что Ядовитый Рог отказался дать комментарии к…
— А до этого? Ты прочла, где он живет?
— В доме престарелых «Вечный покой». Все дьяволы, которые слишком стары, чтобы ухаживать за собой самостоятельно, однажды оказываются там. «Вечный покой» стоит на краю Леса Ужасов, — она продолжала, но Филипп перестал слушать. В его голове крутились мысли. Все быстрее и быстрее.
Да!
Конечно, да! Вот она — логическая связь. Вот почему в его голове каждый раз, когда он размышлял об обломке рога, всплывала болезнь Люцифера. Его рога тоже сломались, когда он болел. Его отравили, и яд вызвал упадок жизненных сил. Ослабил и… состарил его. Вот оно — ключевое слово!
— Дом престарелых. Старость, — твердил Филипп себе под нос, медленно выговаривая слова, как бы пробуя их на вкус. Снова и снова, на этот раз делая особое ударение на слове «старость».
Он снова потерял нить.
— Кажется, я все понял, — произнес он и посмотрел на Сатину. — Кажется, я знаю, почему украли амулет. И я могу предположить, как его используют. Пойдем!
— Филипп, подожди! Как же…
Но у Филиппа не было времени, чтобы ждать. Он молнией вылетел из двери, черный плащ развевался за его спиной. Сатина последовала за ним. Они добежали до винтовой лестницы, где чуть не налетели на Люцифера.
— Подумать только, какая спешка! — хмыкнул Дьявол. — Куда это вы так торопитесь?
Сатина открыла рот, чтобы ответить, но Филипп опередил ее.
— В кино, — ответил он, стараясь не смотреть в черные глаза Люцифера.
— Вот оно что, в таком случае, приятного просмотра! Кстати говоря, Филипп, раз уж мы встретились, — Люцифер склонился над его ухом, то и дело поглядывая по сторонам, словно боялся быть услышанным: — Не мог бы ты сказать мне, что Равина приготовила вам на ужин?
Вопрос удивил Филиппа. Он напрочь позабыл о супе, который ждал их на столе. Сейчас его аппетит был сосредоточен на другом.
— Э-э, кажется, суп из летучих мышей.
— Она, видите ли, сварила для них суп из летучих мышей, — пробормотал Люцифер.
Филипп услышал какой-то звук, отчетливо напоминавший урчание в животе.
— А что такое?
— Ничего, просто интересно, — Дьявол улыбнулся и замотал головой. — Но если увидите ее, передайте, что…
— У нас нет времени. Фильм скоро начнется. Она на кухне. Так что…
— Ты ведь прекрасно знаешь, что господам не пристало появляться на кухне, Филипп! — Улыбка Сатаны сменилась кислой миной. Он поспешил дальше вверх по лестнице.
— Похоже, она собирается угостить вас чем-то другим! — крикнул Филипп ему вдогонку. — Кажется, блюдо почти готово!
— Спасибо, я уже отужинал! — недовольно фыркнул Люцифер.
— Почему ты не рассказал ему новости? — спросила Сатина, когда друзья добрались до тронного зала, и от неожиданного вторжения под потолком с криками заметались летучие мыши.
— Хочу сначала проверить, — ответил Филипп, толкая костяные ворота. Он выбежали навстречу ночи.
— Проверить что? Может, ты и мне это не можешь рассказать?
— Лучше подождать, пока не окажемся на месте. Думаю, там будет легче все понять.
— На месте? — она в отчаянье всплеснула руками. — Куда мы идем?
— Надеюсь, ты знаешь туда дорогу, — ответил Филипп. — В дом престарелых «Вечный покой», разумеется.
39
На краю Леса Ужасов
Сатина показывала дорогу, а Филипп шел следом. Он очень огорчался, что больше не может летать. Если бы у него были крылья, друзья перенеслись бы туда за считанные минуты, им не пришлось бы тащиться через весь город да еще и попасть в неприятную историю.
На площади Филипп и Сатина услышали громкий смех и странные шлепки. Звуки доносились с соседней улицы. Оттуда, где стоял памятник Филиппу.
Они замедлили шаг и осторожно подошли ближе. Вокруг постамента собралась стайка молодых демонов и дьяволов. Некоторых из них Филипп никогда прежде не видел, но сообщников Дроле узнал сразу. Они развлекались тем, что швыряли в статую яйца и помидоры и обливали ее кровью. Каждый шлепок сопровождался радостными возгласами.
Самого Дроле видно не было. Какой-то дьявол пристроился, ссутулившись, у постамента и писал на табличку.
Узнав его, Филипп нисколько не удивился.
— Грумске, — буркнул он, сжимая кулаки. — Так я и знал!
— Какой догадливый, — зашипел голос у Филиппа за спиной, и он резко обернулся. Позади, с мрачной улыбкой на лице, стоял Дроле. — Стоит отойти на минутку за помидорами и — кого я вижу! Воистину наш герой собственной персоной, на блюдечке с голубой каемочкой. То-то мы повеселимся!
Он схватил Филиппа за воротник и притянул к себе.
— Думаю, такой славный догадливый ангелочек предполагает, что мы сейчас…
Закончить Дроле не успел. Возникший из темноты кулак Филиппа тут же вонзился ему под дых. Легкие дьяволенка сплющились с такой силой, что волосы на его голове встали дыбом. От злорадной насмешки остался только слабый писк.
Дроле выпустил из рук плащ Филиппа и скорчился, жадно хватая ртом воздух, как рыба без воды.
— Так и есть, — сказал Филипп. — Все, как я предполагал.
И бросился прочь от беззащитного дьяволенка, который совершенно лишился дара речи.
Когда к Дроеле снова вернулся голос и улицу огласил его яростный рев, Филипп и Сатина были уже далеко.
— Молодец, Филипп! Наконец-то этот урод получил по заслугам, — ликовала Сатина. Они были вне опасности, и можно было немного снизить темп. — Он такого исхода не предполагал.
— Это точно, — только и сказал Филипп, изумляясь, насколько приятно бывает иногда делать кому-то
