Неряшливая на вид служанка молча смотрела на них.
— Ваш хозяин дома? — спросил Лазарус.
Она сглотнула, почесала руку и, ничего не ответив, впустила их в дом, который явно знал лучшие времена. Тусклый деревянный пол. Пыль, скопившаяся по углам. За холлом была комната, в которую служанка без лишних слов открыла дверь.
В комнате за письменным столом сидел Фолк в поношенном восточном халате и мягком колпаке, гревшим его бритую голову. В камине Лазарус заметил жалкий огонек. Во всем доме царил холод.
— Кто это был, Салли? — спросил Фолк и только потом поднял голову. Он некоторое время смотрел на посетителей, и Лазарус подумал, что его глаза покрыты коркой льда.
— У меня нет денег. Мне нечего вам дать. Лазарус удивился.
— Но мы не сборщики налогов.
— А. — Фолк нисколько не смутился. — Тогда чем вы занимаетесь, позвольте спросить?
— Я хотел бы расспросить вас о нашем общем друге. Фолк поднял одну бровь. Он был моложе, чем сначала показалось Лазарусу, — пожалуй, не более сорока. Красив, но нужда или тяжелая жизнь оставили на его лице морщины, и оно немного обрюзгло. Еще год или два, и от его красоты ничего не останется.
— Вы знаете Мари Хьюм?
— Нет, — мгновенно ответил Фолк. Он не отвел взгляда, но его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак.
— Красивую женщину с круглым красным родимым пятнышком в уголке правого глаза? — осторожно спросил Лазарус. — Почти два месяца назад ее нашли мертвой в Сент-Джайлсе.
— В Сент-Джайлсе умирает много шлюх, — сказал Фолк.
— Да, — кивнул Лазарус, — но я не говорил, что она была шлюхой.
Выражение лица Фолка не изменилось.
Лазарус взял Темперанс за руку и посадил ее на кривобокий диван.
Сент-Джон остался у двери.
Фолк бросил быстрый взгляд на Темперанс и Сент-Джона и, казалось, не счел их заслуживающими внимания.
— Что все это значит? — спросил он Лазаруса.
— Мари была моим другом, — ответил Лазарус. — Я хочу найти ее убийцу.
Смуглую кожу Фолка покрыла бледность.
— Ее убили?
Мог ли человек, притворяясь, сменить цвет своей кожи? Лазарус подумал, что это невозможно.
— Ее нашли привязанной к кровати, с распоротым животом.
Фолк с ужасом посмотрел на него, резко повернулся и бессильно опустился в кресло.
— Я не знал.
— Вы виделись с ней? — спросил Лазарус. Фолк кивнул:
— Около десятка раз или больше. Но я не был единственным мужчиной, которого она принимала.
Цвет лица Фолка возвращался к нормальному, если таковой вообще существовал.
— У нее было несколько клиентов. Она соглашалась на необычные вещи.
Он понимающе посмотрел на Лазаруса, как будто они хранили одну и ту же грязную тайну. Только Лазарус за многие годы перестал стыдиться так, как стыдился когда-то.
Он ответил Фолку тяжелым взглядом.
— Вы знаете имена других ее клиентов?
— Возможно.
Лазарус посмотрел на него, а затем сказал, не глядя на Сент-Джона:
— Отведите миссис Дьюз в карету, пожалуйста. Темперанс внутренне сжалась, но не возразила, когда Сент-Джон вывел ее из комнаты и закрыл за ними дверь. Все это время Лазарус не спускал с Фолка глаз.
— Ну, рассказывайте.
— Не напрасно ли мы оставили его наедине с этим человеком? — с тревогой шепнула Темперанс Сент-Джону.
Он продолжал спускаться по ступеням.
— Кэр знает, что делает.
— Но лорд Фолк позовет других слуг. Что, если они одолеют лорда Кэра?
Мистер Сент-Джон посадил ее в карету и сел напротив.
— Я полагаю, Кэр справится. Кроме того, незаметно, что у Фолка есть не только эта полоумная девица, но и другие слуги.
Темперанс с беспокойством посмотрела в окошко.
— Вы беспокоитесь за него, — тихо сказал Сент-Джон. Она удивилась:
— Конечно, я беспокоюсь за него.
Неожиданно увидев выражение удовлетворения на его лице, она поняла, что ее беспокойство значит для него нечто большее.
Она посмотрела на свои руки и еще тише повторила:
— Конечно, я беспокоюсь за него.
— Я рад, — сказал он. — Думаю, за него уже очень давно никто не беспокоился.
— Кроме вас, — сказала она.
Он задумался, и она впервые заметила, как хороши его задумчивые серые глаза.
— Я беспокоюсь за него, но это совсем другое. У меня есть семья.
Неожиданно он вздрогнул и тряхнул головой, как будто что-то вспомнив.
— Или была, по крайней мере.
Наступила неловкая тишина, ибо он явно горевал о чем-то и не хотел говорить об этом.
Спустя некоторое время Темперанс набралась храбрости.
— Он все еще не вышел.
— Выйдет, — скрестил на груди руки Сент-Джон.
— Вы ее знали? — неожиданно спросила Темперанс. — Мари?
Она увидела, что высокие острые скулы Сент-Джона порозовели.
— Нет, я ее никогда не видел. — Он еще гуще покраснел. — Он… он хорошо скрывал эту часть своей жизни.
— И он никогда не был женат? Сент-Джон помолчал.
— Насколько я знаю, его никогда не интересовали респектабельные женщины. — Он взглянул на нее. — По крайней мере, до сих пор.
Наступила ее очередь с пылающими щеками рассматривать свои руки. Темперанс скорее почувствовала, чем заметила, как Сент-Джон подался вперед.
— Послушайте, может быть, он кажется суровым, циничным и даже иногда жестоким. Но не забывайте, его душа уязвима. Не причиняйте ему боли. Она вскинула голову:
— Я никогда не сделаю этого. Но он покачал головой:
— Это вы сейчас так говорите, но не забывайте об этом никогда. Не заставляйте его страдать.
Карета покачнулась, лорд Кэр открыл дверцу.
Сент-Джон бросил на Темперанс предостерегающий взгляд и передвинулся на прежнее место.
— Вы получили то, что вам было нужно?
— Получил. — Кэр стукнул в крышу кареты и устроился рядом с Сент-Джоном. — Фолк знает, по крайней мере, еще троих.
Сент-Джон посмотрел на него с сомнением:
— Это немного.
— Но это больше, чем я знал раньше, — ответил Кэр. Сент-Джон усмехнулся:
— И как вы будете искать этих людей?
— Я наведу, справки, — высокомерно ответил Кэр.
— Господи, «наведу справки».
Они пререкались, но Темперанс видела, что это доставляет им обоим удовольствие, хотя они были
