тошноты. Она поскорее зажала себе рот рукой, а Люк схватил с заднего сиденья бутылку с водой и торопливо протянул ей.
— Люк… меня тошнит…
— Все будет хорошо. Опусти голову между коленей.
Он наклонил ее вперед, и она глубоко вдохнула, с облегчением почувствовав, что тошнота отступает, а к голове приливает кровь.
— Все в порядке… Мне уже лучше, — проговорила она, вся дрожа. — Я чувствую себя полной идиоткой! Ты сам сильно ушибся, а заботишься обо мне, как об инвалидке!
— Падение с лошади — обычное явление в поло, — сухо сказал он, с облегчением гладя на ее постепенно розовеющее лицо. — Я просто вылетел из седла, все кости на месте.
— А я думала… — Она даже задохнулась. Она не могла сказать ему, о чем подумала, когда он свалился с лошади, боясь разразиться слезами, и вовсе не была уверена, сможет ли выдержать унизительное объяснение.
— Ты подумала об Эдварде? — подсказал он ей твердым и одновременно нежным голосом. — Тебе показалось, что история повторяется, Верити?
Она медленно кивнула.
— Что-то в этом роде.
Люк выпрямился и серьезно посмотрел ей в глаза.
— Ты хорошо видишь? — спросил он. — Вспомни, какой сегодня день.
Нахмурившись, она сказала:
— Я совершенно compos mentis! Из-за чего весь сыр-бор?
— Саре показалось, что ты ударилась головой о спинку скамейки. Мне удалось убедить ее, что я сам со всем справлюсь.
Рыжеволосая девушка в белом жакете отделилась от небольшой толпы и пробралась к ним через плотные ряды «порше», «БМВ» и «мерседесов», заполнявших стоянку.
Хищно улыбаясь, она смотрела то на Верити, то на Люка.
— Ну как, пробудил спящую красавицу? — спросила она. — Что с тобой было, дорогая? — добавила она, гладя на Верити продолговатыми зелеными глазами. — Перебрала бренди? Все уже в порядке? Люк, тебя ждет шампанское! Пора праздновать победу!
Люк не дал Верити времени что-либо сказать:
— К счастью, все обошлось. Или обойдется, после того как я отвезу Верити домой.
Он наклонился и поцеловал ее в губы, не очень-то торопясь от нее оторваться. Когда же он выпрямился, рыжеволосая девушка стояла с застывшей улыбкой на лице.
— Что ж, прекрасно. Тогда я передам, чтобы тебя не ждали, — сухо сказала она, резко развернулась и, откидывая назад волосы, яростно зашагала по траве прочь.
Поднеся руку к губам, Верити с горящими щеками смотрела на Люка.
— Можно попросить тебя об одном одолжении на будущее? — прошептала она. — Когда в следующий раз тебе надоест очередная любовница, не пользуйся мной как предлогом, чтобы от нее отделаться!
— Dios! — пробормотал Люк, ставя ее на ноги и крепко прижимая к себе.
— Ты что, не в своем уме? Эта девчонка для меня ничего не значит, я даже не помню, как ее зовут, Верити…
Она начала было вырываться, возмущенная его поведением, но Люк припал к ее губам с такой еле сдерживаемой страстью, что она опять чуть не лишилась чувств. Когда он едва заметно ослабил объятия, во взгляде у нее было отчаяние. Она чувствовала себя как начинающий пловец, столкнувшийся с сильным течением.
— А где Сара? — едва слышно прошептала она, сделав последнее усилие вернуться к действительности и избежать нового транса. — Что вообще произошло, пока я была в обмороке, Люк?
— Я встал, отряхнулся, — рассказывал он, гладя слегка дрожащим пальцем ее подбородок, — затем вдруг понял, что я уже далеко не в центре внимания. При падении лошадь получила травму, и я повел ее в стойло, чтобы передать конюху и взять новую, и только тут обнаружил, кто отобрал у меня всеобщее внимание!
— Матч не доиграли?
Он едва заметно покачал головой.
Верити прикусила губу, чувствуя, что закипает от близости и прикосновения его тела. Он крепче прижал ее к себе, но, вспомнив о своей пропитанной пылью и потом амуниции, отодвинулся.
— Боюсь испачкать твое платье, — хрипло пробормотал он.
— Я пришлю тебе счет из химчистки, — прошептала она с едва заметной улыбкой на трепещущих губах. — Люк, я так перепугалась! Как во сне, что преследует меня весь год… Этот кошмар, что заставляет меня чувствовать себя еще более виноватой… Там погибаешь ты, а не Эдвард…
— Желаемое за действительное? — спросил Люк, не сводя с нее потемневшего взгляда.
— Нет! — с мукой в голосе воскликнула она. — Ничего подобного! Боюсь, что, если и ты погибнешь, я больше не смогу жить…
Эти сорвавшиеся помимо ее воли слова выдали ее с головой, и Верити в ужасе посмотрела на него, а затем плотно сомкнула веки, чтобы не видеть больше пристального взгляда его синих глаз.
— Верити! — Он тихонько встряхнул ее, и она открыла глаза. На его лице вновь была бесстрастная маска. Запаниковав, она быстро продолжала:
— В этом-то все дело! Я ничего не могу поделать… с этой зависимостью…
— Садись, — угрюмо скомандовал он, усаживая ее на сиденье и пристегивая ремнем безопасности. — Какую чушь ты несешь! Я отвезу тебя в травмопункт. Пусть тебя там осмотрят.
— Люк, у меня нет никакого сотрясения мозга! — запротестовала она, поворачиваясь на сиденье, чтобы лучше его видеть. Машина тронулась и выехала со стоянки. — Не будь дураком.
— Докажи, — предложил он хриплым голосом, бросив на нее такой взгляд, что внутри у нее все перевернулось. — Попытайся сделать несколько здравых, честных утверждений и убедить меня, сага.
Сжав в отчаянии кулаки, она закрыла глаза и стиснула зубы. Люк гнал открытую спортивную машину марки «Астон Мартин» по узким деревенским дорогам с такой скоростью, что ее уже растрепанные волосы окончательно выбились из прически и туман в голове начал рассеиваться.
Как могла она такое сказать? Как у нее повернулся язык утверждать, что без него она не может жить? Видимо, с головой у нее действительно что-то не в порядке…
— Ну? — спокойно настаивал Люк. — Я ЖДУ.
— Ладно. Что ты хочешь от меня услышать? Меня зовут Верити Лейси, начала она возмущенно, — мне двадцать три года от роду. Я живу с подругой Сарой Карлтон в квартире на первом этаже в Уимблдоне. Мы занимаемся организацией банкетов и званых вечеров. Сегодня первая суббота мая, сегодня у нас был банкет по случаю благотворительного матча в норт-даунском поло-клубе, и…
— И ты меня любишь.
Она замолчала, затаив дыхание и не смея поднять на него глаз.
— А ты такой самоуверенный, тщеславный и самонадеянный самодур, каких свет не видывал, — закончила она возмущенно.
— И все же ты меня любишь. Верити.
В его низком голосе прозвучали нотки веселого смирения и чего-то такого, от чего у нее зарделись щеки и заныло в низу живота.
С трудом собравшись с силами, она вдруг увидела, что они уже въезжают в Лондон. Люк с такой уверенностью вел автомобиль в плотном городском потоке, что она даже начала успокаиваться. Но затем опять сердито дернула головой.
— Ничего подобного! Ты мне даже и не нравишься! Ты преследуешь меня из-за Эдварда, хотя в том, что произошло, ты виноват не меньше меня. Ты обвиняешь меня, что я дурачила Эдварда и вожу за нос Эллиота только ради прихоти… Нет, Люк, я не люблю тебя, а ты, конечно же, не любишь меня! Честно говоря, я вообще сомневаюсь, знаешь ли ты, что такое любовь! Хулиетта причинила тебе много боли, и потому с тех пор ты превратился в коллекционера женщин. И при этом цинично выбираешь, на ком бы в конце концов жениться!
