Беатриса нахмурилась, по-прежнему не понимая, что он имеет в виду.
— Чем же вы провинились передо мной?
— Я не смог защитить вас, — грустно ответил он. Она с удивлением подняла брови:
— Разве вы обязаны меня защищать?
— Да, обязан.
Он наклонился, и его лицо стало медленно приближаться к ней. У Беатрисы тут же мелькнула мысль, что он собирается ее поцеловать. И в тот же самый миг это случилось.
Она никак не ожидала, что у него такие мягкие теплые губы, и они прижимались к ее губам с нежностью и решительностью. Она помнила, как он однажды поцеловал ее, но тот поцелуй был недолгим, и она не успела разобраться в тех чувствах, которые тогда охватили ее. Но на этот раз все было иначе. Жесткая щетина на его подбородке покалывала ей щеку, но, пожалуй, это лишь усиливало ее впечатление.
Его чувственный рот и запах его кожи, теплый и мужественный, волновали и возбуждали ее. Он целовал ее все чаще и чаще, его горячность уже начала передаваться ей. Он неторопливо провел языком по ее рту, и ее губы отозвались на его настойчивость и приоткрылись. Язык проник дальше, неся с собой запах мужчины, и Беатриса застонала, еле слышно, но этого оказалось достаточно, чтобы незваный гость послушно удалился.
— Я причинил боль, — смутился Рено.
— Нет, — возразила она, но слишком поздно. Он отодвинулся и встал с кровати, забрав с собой волшебную силу тепла.
— Я сейчас пришлю горничную. Что вам принести? Чай? Крепкий бульон?
— Мне хочется чаю. — Она бросила взгляд на окно, плотно завешанное гардинами: — А сколько сейчас времени?
— Уже ночь. Вы проспали весь день.
— Неужели? — удивилась она и внезапно вспомнила: — Но ведь вас ранили!
Он обернулся, не успев отойти от кровати:
— Что?
— Ваша рука. Я видела, как один из мужчин ударил вас ножом.
— Ах, это. — Он закатал разорванный, покрытый запекшейся кровью рукав рубашки. — Пустяк.
— Нет, не пустяк. — Она попыталась присесть в постели. — Почему вы так небрежны?
Его мягкие, но властные руки прижали ее к постели, не позволяя присесть.
— Не стоит волноваться из-за простой царапины.
— Для вас, может быть, царапина, но…
— Помолчите, — прервал он ее. — Вам досталось несколько больше, чем мне, и ваша рана может открыться. Лежите и набирайтесь сил. Я скоро вернусь. Надеюсь, к тому времени вы будете одеты надлежащим образом.
Он быстро вышел из спальни.
Одета надлежащим образом? Беатриса проводила его удивленным взглядом и только потом заметила, что на ней нет ничего, даже сорочки.
Было часов десять вечера, когда Рено добрался до дома Вейла и начал изо всех сил барабанить в двери. Время слишком раннее, если хозяин уехал на какой-нибудь званый вечер, и слишком позднее для приема гостей, если Вейл дома. Светские приличия Рено были безразличны — Вейл был его единственным другом и союзником, и сейчас ему, как никогда, требовалась дружеская поддержка.
Наконец двери приоткрылись и в широкую щель, выглянул недовольный дворецкий, но когда он увидел на крыльце джентльмена, выражение его лица несколько смягчилось.
— Сэр?
Не вдаваясь в объяснения, Рено отодвинул его плечом и проник в дом.
— Виконт дома?
От подобной бесцеремонности дворецкий едва не потерял дар речи.
— Лорд и леди Вейл сегодня не принимают. Если вы соблаговолите…
— Нет, завтра я не приду, — прервал его Рено. — Если вы сейчас же не найдете хозяина и не позовете его, то я сам выполню за вас ваши обязанности.
Дворецкий вскинул голову и возмущенно фыркнул:
— Подождите в гостиной, милорд.
Рено прошел в гостиную и начал метаться по ней, словно зверь в клетке. Устав от ожидания, он уже решил сам отправиться на поиски виконта, но тут двери открылись и на пороге гостиной возник Вейл собственной персоной в просторном халате.
Зевая, он вошел в гостиную.
— Я несказанно рад, старина, что вы, наконец, возвращаетесь к жизни, но, прошу заметить, вечера я предпочитаю проводить в обществе своей жены.
— Мое дело не терпит отлагательств.
— Ясно, к черту семейное счастье и гармонию! — Вейл подошел к столику, на котором стоял графин с бренди и бокалы. — Не хотите бренди?
— Нет. Сегодня Беатрису ударили кинжалом. Во взгляде Вейла отразилось недоумение.
— Какая Беатриса? Рено замахал руками:
— Мисс Корнинг. Она случайно оказалась на пути наемного убийцы, который хотел ударить меня кинжалом.
— Боже мой! — прошептал Вейл. — Она жива?
— Жива, но потеряла много крови, — забормотал Рено, и перед его мысленным взглядом мелькнула ее белая нежная кожа. — Час назад она пришла в себя. Кажется, сейчас с ней уже все в порядке.
— Слава Богу! — Вейл плеснул бренди в бокал и сделал глоток. — Насколько дорога или, вернее, близка вам ваша кузина Беатриса?
Рено с упреком взглянул на него:
— Близка, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.
— Приятно услышать от вас такое признание. — Вейл с утомленным видом погрузился в широкое кресло. — Надеюсь, когда она поправится, вы сократите расстояние между вами. Уверяю вас, что семейная жизнь имеет ряд бесценных преимуществ. Она как нельзя лучше подходит для благоразумного человека, тем более что спальные утехи составляют в ней немалую часть.
— Благодарю вас за наставление, но оно совершенно излишне.
Вейл, подняв бокал, с извиняющимся видом покачал им в воздухе:
— О, не придавайте моим словам большого значения! Кроме того, я уверен, что вы еще не успели забыть, как следует обращаться с леди в спальне.
— Ради Бога, перестаньте.
— Конечно. Но вы не вращались в свете несколько лет и могли забыть кое-какие светские условности, а я мог бы вам их напомнить.
Рено, окончательно выведенный из себя, ехидно бросил:
— Боже, от кого я это слышу? От человека, которого я спас от разгневанной шлюхи, когда ему было всего семнадцать.
— Боже, что-то я не припоминаю.
— Зато я отлично все помню, — рассердился Рено. — Ее сутенером был здоровенный боксер.
— Ах да. Она запросила тройную оплату. Разумеется, я отказался, и тут появился ее сутенер. Но какое это имеет отношение к любовному искусству? Помнится, я в семнадцать лет мог вам показать парочку постельных трюков…
— Джаспер, прекратите, — пригрозил Рено.
Вейл спрятал улыбку за поднятым бокалом, затем, опустив его, сказал, но уже совершенно серьезно:
— Как выглядели наемные убийцы?
— Трое каких-то бродяг. — Рено тоже устроился в кресле. — Похоже, не очень искусных в таких грязных делах. Их возглавлял громила с бельмом на глазу.
