семь лет он спал спокойно, умиротворенно, не испытывая ни страха, ни внутреннего напряжения. Столь чудесной перемене, метаморфозе он был обязан ей, Беатрисе. Он смотрел на нее с благодарностью и любовью.
Ее волосы цвета спелой пшеницы разметались по всей подушке, несколько прядей упали ей на лицо. Мерное дыхание, полуоткрытые губы, как у спящего ребенка, растрогали его. Нежность проснулась в загрубевшем и ожесточившемся сердце Рено. На ее переносице залегла небольшая морщинка — отпечаток глубокого горя по умершему Джереми. Ему хотелось разгладить морщинку поцелуями. Но, увы, как бы ему ни хотелось, он был не в силах оградить ее от житейских невзгод и бед.
Бодрый, воспрянувший духом, воскресший к новой жизни, Рено жаждал борьбы, потому что не сомневался в победе. Он осторожно выскользнул из-под одеяла и начал тихо одеваться. Но как ни старался он не шуметь, она все-таки проснулась.
— Как ты себя чувствуешь?
Беатриса сонно потянулась, и на ее щеках заиграл румянец.
— Несколько усталой.
— Прости, если что не так. — Он присел на край кровати. — Оставайся в постели, а я пришлю наверх горничную и велю приготовить тебе горячую ванну.
Она грустно улыбнулась:
— Ванна — это было бы чудесно.
— Тебе лучше провести весь день в постели.
— Бедный Джереми…
— Я узнаю у родных Джереми, где он похоронен.
— Благодарю. — Она схватила его за руку и пожала ее. Рено встал, намереваясь уйти. Она нахмурилась: — Сколько сейчас времени? Как долго ты находился в моей спальне?
— Сейчас половина второго.
— Боже мой! — испугалась Беатриса и присела в постели. Одеяло свалилось вниз, открыв ее прекрасную грудь. — Боже! — Она схватилась за него, поспешно прикрывая себя. — Что подумает Квик? Что скажет дядя?
Рено улыбнулся. Сколько детской непосредственности, сколько наивности! Нет, какой она все еще ребенок!
— Они все думают, что ты спала со мной. У Беатрисы отвисла челюсть.
— Ты должен немедленно уйти отсюда.
— Беатриса! — Он закатил глаза в притворном веселом недоумении.
— Поторапливайся. Квик и я что-нибудь придумаем, как мне лучше выйти из этого положения. Все должно выглядеть так, будто ничего не случилось.
Рено фыркнул, услышав подобную чушь. Откровенно говоря, ему было все равно, что думают о них окружающие. Переживать из-за подобных пустяков он не собирался, но испуганный вид Беатрисы встревожил его. Черт, он опять вопреки своему желанию огорчил ее.
Он нагнулся, положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза:
— Послушай, я не какой-нибудь молокосос, которого легко напугать, чтобы отбить желание спать с вами, мадам.
Она попробовала, было что-то возразить, но он закрыл ей рот страстным поцелуем. Она была его женщиной, и он не собирался бросать ее, она должна быть уверена в его силе, поддержке и любви. Рено выпрямился:
— Ладно, поговорим обо всем попозже. Подхватив верхнюю одежду, он с решительным видом вышел из спальни.
Глава 11
Из крепостных ворот вышли сто воинов в черных доспехах, настолько черных, что они даже не отражали света. Воины сотрясали воздух боевым кличем. Они скопом надвинулись на Лонгсуорда. Окажись на его месте простой смертный, он, несомненно, бросился бы наутек, но не таков был Лонгсуорд. Он стоял на месте твердо и спокойно и размахивал своим верным тяжелым мечом. Лезвие меча сверкало на солнце, капельки пота стекали с его лба, и каждый взмах меча уносил жизнь одного из вражеских бойцов. Они падали под его ударами, будто листья с дерева поздней осенью. Около часа продолжалась битва, и никто из черных воинов колдуньи не остался в живых.
— И он угрожал снова лечь с тобой в постель? — с явным интересом спросила Лотти.
— Он не был особенно многословным, — задумчиво ответила Беатриса. — Хотя смысл один и тот же.
Беседа происходила в карете, обе леди ехали в салон миссис Постлтуэйт.
— Изумительно! — восхищенно заметила Лотти. — Какая увлекательная, волнующая игра!
— Для тебя, возможно, игра, но ведь речь идет о моей жизни, Лотти. Что я наделала? Я отдалась ему.
— Что ж тут такого? Иначе это не назовешь.
— Да, разве можно это назвать иначе? — Беатриса нахмурилась. — Я потеряла девственность.
— Ну и что? — поспешила утешить ее Лотти. — Всего-то пять минут страха и немного крови.
— Нет, не пять минут. — Беатриса зарделась.
— В любом случае это никак не отразится на твоей жизни. Поверь мне. — Лотти небрежно махнула рукой.
— А что, если я забеременела?
— После первого раза маловероятно.
— Да, но все возможно…
— Ну, воспользовался он удобным моментом, твоим горем по поводу смерти Джереми. Но это не похоже на мимолетную прихоть. Думаю, тут нет ничего страшного.
Беатриса помрачнела, поскольку не поняла, на что намекала Лотти.
— Послушай, — как ни в чем не бывало, продолжала Лотти, — должно пройти не меньше двух месяцев, прежде чем станет ясно — беременна ты или нет. Правда, в отдельных случаях леди не догадываются о своей беременности до тех пор, пока у них на руках не окажется новорожденный младенец.
Беатриса застонала.
— Но в любом случае, — торопливо вставила Лотти, — не стоит волноваться преждевременно. Кроме того, мужчину, который лишил тебя девственности, можно вычеркнуть из своей жизни. Кстати, ты не думала обзавестись любовником?
— Да зачем мне сдался любовник? Он мне совсем не нужен.
— Не обижайся. В конце концов, может, тебе не стоит привязываться к нему. Ты можешь стать роскошной, дорогой куртизанкой!
Беатриса вздохнула. Вместо утешения и поддержки, которые она надеялась получить, Лотти болтала всякий вздор. Хотя она видела, что Лотти, уйдя от мужа, вовсе не вела легкомысленный образ жизни, который так красочно обрисовала подруге.
— Мне не по душе жизнь куртизанки, какой бы красивой она ни была, — отозвалась Беатриса. — Мне надо решить, как жить дальше. Лорд Хоуп не тот человек, чувствами которого можно играть. Это опасно. Если просто сидеть и ждать, то он сам все решит за меня.
— Да-а, положение сложное.
— Еще, какое сложное, — подхватила Беатриса. — Жаль, что я так до конца и не разобралась, какие чувства он питает ко мне.
