единственного, кто когда-нибудь непременно появится на ее пороге. Однако жизнь, как правило, равнодушна к подобным мечтам. За те же десять лет, за которые ее подруга успела создать крепкую семью и родить детей, Алю угораздило пережить несколько изматывающих романов, благополучно выйти замуж и столь же благополучно спустя два года развестись. Несмотря на неудачи, она вовсе не утратила своего привычного жизнелюбия, но зато выработала по отношению к мужчинам так раздражающую их в красивых женщинах критичность. Оформляя по заказу издателя многочисленные обложки к любовным романам или романтическому фэнтези, она столь сильно проникалась нереальными образами книжных любовников, что реальные представители сей разновидности казались ей скучными и мелкими. Да впрочем, почему казались? Такими они и были.
Иринка искренне сочувствовала Алиной неустроенности, к тому же маячивший не за горами «тридцатник» побуждал всерьез задуматься о перспективах и по возможности что-то предпринять, дабы сделать их более радужными.
Как-то в один из предновогодних вечеров, завалившись в квартирку Али после традиционного марш- броска по переполненным магазинам и на радостях обмыв успешное приобретение последних вещиц из списка обязательных подарков, девушки вдруг решили… поколдовать.
— И каким же он будет? — поднося спичку к толстой ароматической свече, чуть насмешливо спросила Ирина.
— Ммм… — протянула Аля, и, закусив губу, что-то записала на пустом тетрадном листе. — Он будет как ураган. Такой же мрачный и красивый. Словно грозовое небо — завораживающий и непредсказуемый. Будоражащий, как внезапный порыв штормового ветра. Ослепительный, — она задумалась, подбирая подходящее сравнение, — как молния!
— Фу-у, — фыркнула Ира и зажгла очередную свечу. Всего их было пять. Согласно инструкции, купленной на развале колдовской книги, они стояли ровным кругом на кривовато расчерченном листе обычного картона. — Тебе пора завязывать с чтением мистических романов. Хотя бы ради моего спокойствия, пожелай, пожалуйста, что-нибудь более конкретное. Например: рост метр восемьдесят пять, глаза карие, нос прямой…
— Ладно, — пьяно захихикав, согласилась Алевтина и записала.
— Рост два метра, глаза голубые, нос кривой. И пусть у него будет какая-нибудь экзотическая профессия.
— Дура! — не оценила ее шутку подруга. — А вдруг сработает, и будешь ты всю жизнь любоваться на кривой шнобель!
Аля отхлебнула из бокала мартини и бодро парировала:
— Сама ты дур-ра, Ирка! Это же мой мужик, что хочу, то и пишу. Вот когда будешь своего загадывать, тогда хоть портрет маслом прикладывай.
— Типун тебе на язык! — последовав примеру подружки, Ирина так же угостилась горячительным «зельем». — У меня уже есть муж, который вполне меня устраивает, я бы даже сказала, что временами я его люблю, — Иринка частенько иронизировала над своим чувствами к супругу, хотя на самом деле была влюблена в него как кошка. — Это у тебя не «комильфо» с мужиками, — напомнила она. — Прямо рок какой-то, если уж быть откровенной! Так что я тебе советую подойти к задаче вису… визуви… висуали-за- ци-и, — спотыкаясь почти на каждом слоге, ввернула она модное словечко, — своего будущего прынца с максимальной серьезностью.
Последнее замечание очень развеселило девушек. Громко «хрюкнув» в свои бокалы, они так расхохотались, что неосторожно залили часть корявой пентаграммы. Данная оплошность и предопределила исход их магического «эксперимента»…
Аля просыпалась неохотно. Ей было так тепло на своем уютном диванчике, в ворохе бархатистых подушек, в ласковом коконе кашемирового пледа. Несколькими часами ранее, не дойдя до спальни, она уснула прямо здесь, на совмещенной с кухней гостиной, краем сознания отметив, что Иринку забрал домой муж, своевременно вернув захмелевшую мать семейства в ненадолго опустевшую супружескую постель. За окном снова барабанил дождь. Раздражающе громыхала от порывов сильного ветра рама.
Рама?! Резко распахнув глаза, Аля посмотрела на окно. Оно ну никак не могло быть распахнутым и, тем не менее, именно распахнутым оно и оказалось. Лихорадочно перебирая в уме события минувшего вечера, девушка силилась вспомнить когда, а самое главное — зачем она открыла створку, если в ее квартире из-за плохого напора в трубах и так было достаточно прохладно? Парализованная страшным предчувствием, Аля, не шелохнувшись, таращилась на темный, обведенный белыми линиями пластика прямоугольник, испуганно подмечая отодвинутую в сторону занавеску, грязный след на подоконнике и здоровенную лужу на полу под ним. Отпечатки звериных лап вели в коридор, где плавно заворачивали в спальню!
Ужас, леденящий и всеобъемлющий, обуял Алю. Она страстно возжелала превратиться в хамелеона и слиться с диванной обивкой. Сердце билось так отчаянно и так громко, что девушке казалось, будто его стук набатным звоном разносится по всей квартире. Она приказала себе успокоиться, но боялась даже вздохнуть, что, разумеется, лишь ухудшало ее состояние. Не помня себя от страха, она каким-то чудом заставила себя подняться и, вооружившись сковородой (ножом Аля все равно бы не смогла воспользоваться, по причине напрочь отсутствующего у нее инстинкта убийцы), девушка осторожно проследовала вдоль странного следа. От потрясения хмель окончательно выветрился из ее головы, лишая спасительной мысли, что происходящее всего лишь плод белой горячки.
Следы, без сомнения, были настоящими. Четырехпалые отпечатки очень крупных лап зловеще тянулись от самого окна (и это при том, что Аля жила на пятом этаже многоквартирной многоэтажки, и рядом не находилось ни водосточной трубы, ни нависающего козырька крыши, ни балконов, которые по задумке проектировщика выходили на противоположную сторону ее дома). В коридоре отпечатки обрывались и продолжались новыми, теперь уже человечьими следами. Это повергло Алю в очередной шок, ибо даже в самых бредовых снах она не могла себе представить ничего подобного. Оторвав свой ошарашенный взгляд от пола, девушка сделала еще пару крохотных шажков и всмотрелась в сумрак собственной спальни. Дверь в нее была широко открыта, позволяя убедиться в том, что в квартиру Алевтины Соколовой действительно вломился какой-то громила, а теперь спокойно дрыхнет на ее египетских простынях. «Бежать!» — мелькнула в замутненном ужасом сознании здравая мысль, и Аля осторожно попятилась к входной двери, но, вовремя вспомнив, что главный замок частенько заедает, передумала и решила попробовать для начала вызвать полицию. «А потом бежать», — пообещала себе она.
— Алё? — прижав к уху мобильник, хриплым шепотом сказала она хладнокровному диспетчеру спасательной службы. — В мою квартиру через окно вломился какой-то мужик.
— Адрес? Петрозаводская, восемнадцать, корпус один, квартира семьдесят два. Да. Первый подъезд, пятый этаж. Да, пятый этаж, — подтвердила она.
— Я не знаю. Нет, балконов рядом нет. Парапета тоже. Ничего нет!!! — возмутилась она дотошности диспетчера.
Какое имеет значение наличие в ее доме парапета? Как данный факт мог облегчить ее теперешнее положение, раздраженно думала Аля.
— Вы приедете? Пожалуйста, приезжайте, мне страшно, — не дождавшись ответа, захныкала она.
— Спит. Да, спит! — поражаясь тугодумности торчащей на том конце «провода» бабы, повторила она. — Да, вломился в окно, в мою квартиру, которая находится на пятом этаже, и теперь спокойно спит! Да. Это звучит странно, но это правда!
— Нет, я не употребляю наркотиков. Нет, и не состою на учете в психдиспансере. А вы? — не удержалась Аля, от возмущения почти забыв о нависшей над нею угрозе. Она сидела на полу в ванной комнате, закрыв дверь на щеколду и разгоняя плотную темноту голубоватым свечением своего мобильного телефона. Говорить приходилось очень тихо, внимательно прислушиваясь к любым подозрительным звукам снаружи.
— В ванной, — на вопрос, где она сейчас находится, ответила Аля. — У входной двери замок заедает.
