Внутренние двери из офиса во двор оказались и вовсе не запертыми. Здесь царила картина поспешных сборов и экстренной эвакуации. Находка ждала их в баре. На полу, головой к барной стойке, лежал человек. Наклонившись, Голицын убедился, что он мертв. Заодно и узнал его. Это был один из тех двоих здоровяков, которые преследовали Бараку в аэропорту и которых Поручик вырубил. Тогда им не повезло. Теперь не повезло снова, по крайней мере, одному – белому. Причем не повезло куда сильнее, чем в тот раз в аэропорту.
Рядом с телом валялась опрокинутая солонка. Рассыпать соль – плохая примета. Но не для всех. Умирая, здоровяк успел пальцем что-то написать на белом поле. Голицын пригляделся и в свете зажигалки сумел прочитать что-то вроде: «Таверна «Ямайка». Он показал надпись Кэпу. Тот прочитал, потом аккуратно разгладил соляную поверхность.
Задерживаться на брошенной базе не стоило. Если здесь и находился какой-то «Ковчег пророка Мусы», то его уже успели вывезти. Командир приказал возвращаться на базу.
Автоматы пришлось утопить. Тащиться с ними по ночному острову было сопряжено с ненужным риском. Наверняка на место взрыва и гибели Омара уже приехала полиция. А на случай повторного нападения спецназовцам хватило бы и пистолетов. В случае чего пистолет можно и незаметно выбросить.
На дороге спецназовцам снова попался тот же самый водитель. Вероятно, он уже убедился в том, что с опасными пассажирами можно иметь дело, поэтому за дорогу до базы запросил с них не очень много, всего раза в полтора больше, чем с местных.
До базы группа добралась без приключений. Зато здесь бойцов подстерегла черная весть. Когда они вошли в палатку, то увидели сидевших молча Марконю и Войтовича.
– Добрались? – задал риторический вопрос Кэп. – А Тритон где?
– Нет больше Тритона, – тихо ответил Марконя.
И все с удивлением отметили, что губы у него мелко трясутся. Больше он не произнес ни слова, за него говорил Войтович. От дома Омара они без помех спустились к морю, нашли катер и запустили мотор. В этот момент возле борта вдруг сильно плеснуло, словно большая рыба прошла. В спешке на это не обратили внимания. А когда выруливали со стоянки на акваторию бухты, прямо из-под воды прозвучал выстрел.
На него поначалу тоже не обратили внимания. Просто рядом с катером что-то булькнуло и вспучился водяной пузырь, только и всего. Но тут Тритон, который управлял катером, стал валиться набок. Журналист попытался его поддержать, и тут в воде снова что-то чавкнуло, и рукав легкой куртки Войтовича пробила пуля, слегка оцарапав руку. Если бы он не наклонился, то был бы убит. Марконя перескочил за руль и дал максимальную скорость. Больше в них не стреляли.
– Я только одного не понимаю, – сказал вдруг каменно молчавший Марконя. – Почему он в меня не выстрелил?
Поручик тяжело вздохнул:
– Потому что стрелял в вас Глок. С Тритоном он не служил, поэтому убил его без всяких сомнений. Вас, – Голицын обратился к Войтовичу, – видимо, счел убитым. А тебя, Марконя, пожалел. Мы же когда-то вместе службу тащили, а Глок предпочитает без необходимости не дырявить старых боевых товарищей. Вот только я боюсь, что при следующей встрече не смогу ответить ему взаимностью.
И вышел из палатки.
На следующий день старший лейтенант Голицын как ни в чем не бывало распахнул двери таверны «Ямайка». Найти ее было довольно трудно, в справочниках для туристов заведение почему-то не значилось.
Собственно, почему – было ясно при первом поверхностном взгляде. Более того, создавалось впечатление, что задача хозяев и персонала состоит не в том, чтобы заманивать клиентов, а в том, чтобы их отпугивать. Обычно так в голливудских фильмах изображают мексиканские бары: много грязи, много мух, много зверских физиономий. И сервис на уровне саратовской столовки времен расцвета застоя.
Но чтобы смутить Поручика, всего этого дешевого антуража было недостаточно. Он прошел к стойке, ненароком скинул на пол пьяного посетителя и уселся на его табурет.
– Тебе что, места мало? – поинтересовался наглый черный бармен, окинув взглядом ряд пустых табуретов по соседству.
– А может, у них ножки подпилены. Для смеху, – серьезно объяснил Голицын. – Кто вас знает, как вы тут развлекаетесь от безделья. И обращайся ко мне «мистер». Вкурил?
Бармену не понравилась критика в адрес его заведения, и он принялся с сердитым сопением тереть грязной тряпкой грязную барную стойку. Выдержав паузу, спросил:
– Что будешь… будете пить, мистер?
– Стакан молока. Вскипятить, но не взбалтывать. И чтобы без пенки. И побыстрее.
Справившись с удивлением, бармен грязно выругался и удалился. Вернулся он нескоро. Голицын успел хорошо рассмотреть помещение и редких посетителей. Ни один из них не привлек его внимания, разве что лысый тип с кружкой пива, читавший газету за угловым столиком.
Наконец появился бармен. Стакан молока он подал с таким оскорбленным видом, словно его заставили принести стакан козлиной мочи. Поручик вооружился соломинкой для коктейля и тщательно просканировал толщу напитка на предмет скрытых пенок. Не обнаружил. Тогда он поднес стакан к губам и пристально взглянул бармену в глаза.
– Точно кипело?
Тот поспешно закивал:
– Кипело, кипело!
Поручик намочил молоком губы, скорчил гримасу и выплеснул стакан бармену в наглую морду.
– А хорошо, что не кипело! – воскликнул тот, утерся все той же грязной тряпкой и выхватил из-под прилавка обрез охотничьей двустволки.
Поручик перехватил обрез и вывернул его так, что у злополучного бармена хрустнули пальцы. Легким толчком в лоб старший лейтенант отправил бармена на пол, отдохнуть. Но тому на помощь уже бросились двое крепышей с бандитскими рожами. Помесь завсегдатаев и вышибал. Поручик шагнул навстречу первому и сбил его простым, но молниеносным ударом ногой в живот. Тот согнулся, и на него налетел напарник. Голицын закатил ему кулаком в лоб. Оба защитника сели на пол.
Поручик покрутил головой в поисках новых соискателей чемпионского пояса. Таковых не обнаружилось. Только лысый тип в углу сделал приглашающий жест.
– Могу я угостить тебя пивом, приятель? – спросил он.
– А что может этому помешать? – нахально, вопросом на вопрос, ответил Голицын.
– Только твое желание, приятель. Или мне тоже нужно обращаться к тебе «мистер»?
Поручик подошел к столу лысого и без приглашения уселся на стул напротив него.
– Эй, бармен, бездельник! Где тебя носит? – рявкнул он. – Ты слышал? Меня угостили пивом. Где оно, почему не вижу?
Враз присмиревший бармен поспешно принес Поручику кружку пива.
– А оно холодное? – Поручик взял кружку так, будто хотел и его выплеснуть в черную рожу.
Бармен поспешно закрылся локтем:
– Холодное, мистер! Оно холодное!
Другую руку, травмированную Поручиком, он предусмотрительно спрятал за спину. В заднице, что ли, согревает?
Лысый рассмеялся. Голицын сделал большой глоток пива, поставил кружку на стол и ухмыльнулся.
– Чем занимаешься? – прямо спросил Лысый.
Поручик пожал плечами:
– А разве не видно? Отдыхаю, развлекаюсь, как могу.
Лысый придал лицу интригующее выражение:
– Я подумал, может быть, тебе нужна работа…
Поручик сделал вид, что попался на крючок:
– Смотря какая.
Лысый изобразил предвыборную улыбку американского президента.
– А что ты умеешь? – спросил он как бы между прочим.
Поручик зевнул:
