соблазнительной близости.
Он сжал ее в объятиях, его сильные руки обвивали ее тело. Застонав, Кейтлин раскрыла губы ему навстречу. Она была как в огне. Боже, как ей нравилось чувствовать себя в кольце его сильных рук, жар его объятий, обжигающий даже сквозь одежду. Он провел ладонью по ее груди, большим пальцем приласкал сосок, который быстро отвердел и топорщился под тонким шелком платья и нижней сорочки. Кейтлин вцепилась в лацканы его сюртука в отчаянной попытке уничтожить то малое расстояние, которое еще было между ними, сгорая от желания…
— Нет.
Схватив ее запястья, Маклейн заставил Кейтлин отпустить сюртук. Он стоял, глядя на нее сверху вниз, и у обоих дыхание сделалось хриплым. Кейтлин попыталась собраться с мыслями, оторвать взгляд от его твердо очерченного, сурово сжатого рта.
— Что нет?
Почему он не хочет продолжать то, что доставляет такое удовольствие?
Вполголоса выругавшись, Маклейн резко повернулся и бросился к письменному столу. Схватил бокал и сделал жадный глоток.
Она принялась растирать руки — ей внезапно стало холодно.
— Маклейн, я…
Он резко поставил бокал на стол, расплескав портвейн, и с яростью уставился на Кейтлин:
— Случившееся в Лондоне было ошибкой, которую я не собираюсь повторять, как бы вы ни старались меня соблазнить. Не будь вы такой кокеткой…
Она окаменела:
— Кокеткой?
— Отчего, по-вашему, волочатся за вами Дервиштон и Фолкленд? Разумеется, это ненадолго. Вы еще не доросли до того, чтобы удерживать внимание настоящего мужчины.
Кейтлин сжала ладонями собственные локти, изо всех сил стараясь не вспылить.
— Мне понравилось флиртовать с вами в Лондоне. Но если вы обвиняете меня в кокетстве, то и вы, милорд, ничуть не лучше. Какие бы грехи я ни совершила, я совершала их вместе с вами.
— Я никогда не жульничал, чтобы добиться предложения руки и сердца.
— Нет, но заставили меня играть нечестно, а значит, вы тоже несете за это ответственность.
— Черта с два!
Она уперла руки в бока.
— А не вы ли говорили, что никогда, даже за миллион лет, не попросите меня выйти за вас замуж?
Маклейн нахмурился:
— Я не…
— Ничего себе! — Кейтлин едва верила собственным ушам. — Вот ваши точные слова: «Херст, ни за что на свете я не попрошу вашей руки, и вы ничего не сможете придумать, чтобы заставить меня это сделать!»
— Я…
Маклейн застыл, болезненно морща лоб. Он понял — это ясно читалось на его лице.
Кейтлин кивнула, весьма довольная собой:
— Это было сказано на вечере у Мэндерли, на балконе.
— Разве это был вызов?
— А как вы бы поняли эти слова, если бы кто-нибудь сказал такое вам?
Хмурясь все больше, он хотел было ответить, но Кейтлин подняла руку.
— Честно — как бы вы поступили?
Он нетерпеливо махнул рукой:
— Что бы я ни предпринял, это осталось бы в тайне, а не предстало бы на суд зрителей — вот что сделало ваш поступок непростительным.
— В тайне? Как в тот раз, когда вы поцеловали меня в передней Девоншир-Хаус и там появился принц?
Маклейн был чернее грозовой тучи.
— Это было неосмотрительно, но это исключение из…
— А на обеде у Тревешемов, когда вы утащили меня в пустую гостиную, а потом туда заявился дворецкий по какой-то надобности, и нам пришлось прятаться за диваном, дожидаясь его ухода, а леди Тревешем пришла…
— Хватит! — Ветер с яростью бил в окна, и стекла дребезжали в своих рамах. — Это не считается. Вы дразнили меня просто немилосердно, и…
— Я вас дразнила? Да вы, вы… — Сжав кулаки, она наступала на Маклейна. — Жаль, что не удался мой первый план! Жаль, что вам не пришлось делать мне предложение, и я лишилась удовольствия вам отказать!
Он скрипнул зубами. Дождь заливал балконную дверь.
— Ох, уймите же вы свой дурацкий ветер с дождиком. Меня они нисколько не пугают. Вам бы очень повезло, если бы я согласилась выйти за вас, и вы это знаете.
Его губы побелели, зеленые глаза полыхнули злым огнем. Она задела его гордость — это ясно читалось в его искаженном от злости лице. Он смотрел на нее сверху вниз, сердито, угрожающе.
— На свете не найдется столько портвейна, чтобы я настолько опьянел и сделал вам предложение, и меня не волнует, пострадает ваша репутация или нет.
— Но это… Послушайте, вы… — Она топнула ногой. — Маклейн, приди мне в голову такая блажь, я могла бы сделать так, чтобы вы сами захотели на мне жениться!
— Черта с два.
Холодная улыбка — если это можно было счесть улыбкой — зазмеилась в уголках его губ. Он наклонился и заглянул ей в глаза.
— А я знаю, что мог бы сделать так, чтобы вы сами, по своей охоте, легли бы в мою постель, обойдясь без благословения и проклятия законного брака.
— И миллиона лет вам не хватит! Не выйдет у вас ни… ни… черта.
Она прикусила язык, но было поздно. Маклейн повел бровью, а потом, к удивлению обоих, разразился громким веселым смехом. Снаружи ветер немного стих, и Кейтлин опечаленно вздохнула.
— Рада, что вы находите это смешным. Я — нет.
Он коварно усмехнулся:
— Херст, иногда вы ведете себя как образцовая дочка викария. А что, если мы заключим небольшое пари? Если выиграю я, вы будете моей.
Ей немедленно представилась картина — она в его постели, его сильные руки ласкают ее обнаженную кожу. Кейтлин отогнала видение, но желудок сжался, а соски заныли, словно чувствуя прикосновение рук Маклейна.
Стоило закрыть глаза, как она видела его — восхитительный мужчина с жарким телом. На какой-то миг она даже подумала — так ли уж плохо будет проиграть?.. Но он окинул ее взглядом, исполненным ощущения собственного превосходства, и Кейтлин вознегодовала.
«Он думает, у меня вообще нет шансов! Вот негодяй!»
— А если выиграю я, — возмущенно возразила она, — вы встанете на одно колено — притом на глазах у всех — и попросите моей руки. На глазах у всех, Маклейн.
Маклейн пожал плечами:
— Отлично. Какая разница, чего вы требуете, потому что будь я проклят, если позволю вам выиграть.
— Как будто вы можете мне помешать!
«Я уже вижу, как он встает на одно колено, чтобы просить моей руки, а где-то позади маячит герцогиня с перекошенным от злости лицом!»
Картина выходила просто восхитительная.
— Но я хочу играть честно и потому предупреждаю: в ответ на ваше предложение я могу сказать вам
