милостиво брал, раз ему предлагали. И по невинности и простоте своей, а точнее, по глупости я с великой радостью все-все ему отдала.
Разве только крепко сжатые губы выдавали реакцию Джейка на эти откровенные признания. С его лица не сходило внимательное и будто бы спокойное выражение.
— А потом вы поняли, что он просто пользуется вами, и уползли зализывать раны, — проговорил Джейк, не задавая вопроса, а словно размышляя вслух.
— Если бы… — Сара закусила губу и, помолчав, изобразила явно наигранную, слишком веселую улыбку. — Нет, я, мисс Умная-голова-дурехе-досталась, приклеилась к нему, как липучка. — Моргнув, она отвела взгляд в сторону, потом снова уставилась прямо в глаза Джейку. — И только тогда сообразила, что к чему, когда его жена явилась ко мне с визитом.
— Вы любили его?
— Да, — прошептала она, — со всей пылкостью и трагизмом, на которые способны лишь очень юные души.
Секунду-другую Джейк задумчиво смотрел на нее.
— И рана все еще не зажила, — проговорил он наконец тихим голосом, словно размышляя вслух. — Вы все еще его любите. Да?
Его слова поразили ее. Почему, собственно? — спросила она себя. Боль, унижение, презрение к себе — все, с чем, как ей мнилось, она давно справилась, оказывается, тайным гнойником бередило ей душу и никуда не делось. И, осознав это, она вдруг увидела себя в отрезвляющем, безжалостном свете.
— Не отвечайте. — Поставив фужер на пол, Джейк сплел свои пальцы с ее. — Я не вправе вас спрашивать.
Прикосновение этих сильных мужских пальцев, как ни странно, подействовало успокаивающе, и она чуть улыбнулась ему и покачала головой.
— Ничего. Ваш вопрос вполне логичен. А вот вывод вы делаете неверный. Да, должна признаться, я все еще чувствую боль и унижение, в которых сама повинна, но его уже не люблю. — Она передернула плечами, изображая безразличие. — По правде говоря, теперь — по прошествии нескольких лет — я понимаю, что и тогда не любила…
— И никого другого, — заключил Джейк.
— И никого другого, — подтвердила она.
— Зато теперь всех мужчин ненавидите? — спросил он вкрадчиво и с явным интересом.
— Ненавижу? — удивленным эхом откликнулась Сара. — Нет, разумеется, нет. Я не настолько наивна, чтобы винить всю мужскую половину рода человеческого в том, в чем, по сути, сама виновата. К тому же ненависть — такое изнуряющее, бессмысленное чувство. Вы согласны?
— Полностью, — кивнул Джейк, не переставая гладить ее пальцы. — Но, — продолжал он, — не сомневаюсь, многие, пожалуй, даже очень многие, искали бы облегчения, обвиняя и ненавидя весь белый свет. — Оставив пальцы, он скользнул ладонью от запястья к ее локтю.
Сара подавила благодарный вздох, но трепет наслаждения не сумела побороть.
— Вы… — Ей пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание и проглотить комок в горле. — Вы правы. Мудрое замечание, — сказала она негромким прерывающимся голосом.
Джейк улыбнулся и провел пальцами по ее плечу до самой шеи.
— Я ведь не раз и не два объезжаю свой квартал.
Указательный палец погладил кожу над воротничком.
Сара почувствовала, что ей трудно дышать.
— В… в связи с вашими обязанностями? — Голос ее понизился до еле слышного шепота.
— Мм… — кивком подтвердил Джейк и, соскользнув с валика, оказался рядом с ней, почти вплотную, так что она чувствовала его упругие мышцы, жар, исходящий от его тела. — Обязанностями полицейского, — пробормотал он, щекоча ей ухо своим горячим дыханием. — Насмотрелся я на грубость, пока ходил и колесил по стране.
Откуда-то изнутри — из самых глубин ее женского естества — ее обдало влажным теплом, по телу пробежала дрожь. А его рот уже приник к ее, и тепло жидкой лавой потекло по жилам.
— Где мы? Где мы? Где? — бормотал Джейк у самых ее губ, источая пьянящий винный дурман.
Где? На пути к безумию? Она уже не могла произнести ответ, мелькнувший в затухавшем сознании. Ну и пусть. Не имеет значения. Джейк знает, где они, куда держат путь и как туда добраться.
Его рот снова приник к ее. Тесно, еще теснее. Он пытался разомкнуть ее губы. Разомкнул. Кончик языка сделал пробу. И прорвался, проник в ее рот, и в ту же минуту ладонь Джейка накрыла ей грудь.
Прибыли. К месту назначения.
Разум отключился. Верх взяли чувства. Всепоглощающие чувства. Разлившееся по телу тепло стало жаром, судорога пробежала по спине, спустилась ниже. Губы Джейка стали жесткими; поднявшись к ее небу, его язык настоятельно требовал ответа, ответа, отказать в котором она была не в силах. И пока его язык вовлекал ее в эту первозданную эротическую игру, ее руки сами собой поднялись и обвили его крепкую шею, и вся она теснее прижалась к нему. Страстный, волнующий рык вырвался у него из горла. Ладонями Джейк охватил ее груди, пальцы призывно теребили соски, исторгая из Сары протяжный тихий стон.
Что-то, екнув, оборвалось у нее в животе.
Идти до конца?
Что-то екнуло, царапнуло у нее внутри — так, наверно, следует определить это ощущение, молнией пронеслось у нее в голове. И тут же эту мысль вытеснила внезапная лавина чувств — чувств, вызванных легким, как дуновение, прикосновением его губ к коже за ухом, чувств, рожденных скольжением его пальца от уха к подбородку, чувств, все усиливавшихся, пока его рот перемещался от ее подбородка к трепещущим губам, и чувств, еще более сильных, властных, обжигающих, которые вспыхнули, когда ее рот оказался во власти приникших к нему губ Джейка.
Собрав жалкие остатки своей хваленой трезвости, Сара откинула голову на спинку дивана.
— Я… о… Джейк, — с трудом выдохнула она, отрывая взгляд от пламени, бушевавшего в его синих глазах, и ошалело уставившись на подрагивавший у нее в руке фужер. — Боюсь, я расплескаю вино.
— Эту беду легко предотвратить. — Склонившись над ней, он взял у нее фужер и поставил на край столика у дивана. — И вся недолга. — Но не отстранился, а, напротив, вытянулся рядом во всю длину своего тела.
А потом Сара почувствовала тяжесть его широкой груди, натиск его бедер, напряжение крепких мышц его длинных ног, всю силу овладевшего им желания…
Мысль, что это сейчас произойдет, пугая, пробилась сквозь окутавший мозг сладострастный туман. Где- то внутри слабый голосок остерегал: слишком быстро, слишком быстро. Взаимопонимание достигается со временем.
Останови его! Резкая команда была услышана, и Сара заставила свое истомленное тело подчиниться. И хотя силы ее были на исходе, она разомкнула объятия, прижала руки к груди и оттолкнула Джейка от себя.
— Джейк… пожалуйста… — молила она, с трудом переводя дыхание.
К его чести, Джейк не стал упорствовать. С тяжело вздымавшейся грудью, потемневшими от страсти глазами он оторвался от нее, отказавшись от близости. И только его неестественно напружинившееся тело показывало, каких усилий ему это стоило.
Словно притягиваемая неодолимой мощью магнита, Сара не отрывала от него взгляда. Она вся сжалась при виде его полыхавших огненной страстью глаз, сжатых до боли челюстей, глубоких складок, прорезавшихся по обеим сторонам рта, дрожащих от натуги мышц его крепких ног и вдруг обозначившегося между ними бугорка…
Но она справилась с искушением и, отведя в сторону взгляд, поднялась с дивана.
— Уже поздно… — сказала она каким-то тонким, срывающимся голосом, — я… я, пожалуй, уберу посуду, — и прямиком направилась в кухню, где было намного безопаснее.
Джейк не шевельнулся и не последовал за ней. Откровенно говоря, он сильно сомневался, что способен двинуться с места. Ему было больно в самой уязвимой части тела, но боль эта не уязвляла его.
Глубоко вздохнув всей грудью, он оглядел себя, проделав взглядом тот же путь, который мгновение назад проделал взгляд Сары.
