Выражение мучительного отчаяния сменилась на его лице мужественной улыбкой.
— Ничего, на этот раз я выжил, — пробормотал он, тряхнув головой. — Но мне лучше убраться отсюда, пока не потерял тот жалкий остаток здравого смысла, который у меня еще сохранился.
Шон осторожно поцеловал ее.
— Мне не хотелось бы шокировать твоих подруг.
Когда он шагнул назад, Алисия поняла с необычайной отчетливостью: ее любовь и доверие всегда будут принадлежать только ему, что бы ни случилось в будущем или прошлом. Удивительно, но осознание этого совсем не испугало.
Шон прошел через кухню к дверям. Мрачно рассматривая их, он медленно натягивал ботинки. Когда Алисия достала его пальто из стенного шкафа, Шон нахмурился и вопросительно взглянул на нее.
— Почему ты притихла? — спросил он, забираясь в рукава. — О чем ты думаешь?
— Я думаю о том, что завтра кажется таким далеким, — вздохнула Алисия, чувствуя, как краска заливает щеки. Признание заставило Шона замереть на мгновение.
— Почему? — нерешительно спросил он, рассеянно застегивая пуговицы.
— Потому что люблю китайскую кухню.
— О детка, — воскликнул Шон. — Ты меня убиваешь.
В голосе звучало неподдельное отчаяние. Проклиная себя за неуместную шутку, она бросилась к нему на грудь.
— О милый, прости меня. Я не могу дождаться завтра, потому что скучаю по тебе уже сейчас, хотя ты еще не ушел.
Отведя полы его пальто в стороны, она обвила руками его талию, прижимаясь к нему всем телом.
— О Шон. Мы знакомы только три дня. Неужели можно так сильно, так глубоко влюбиться за столь короткое время?
Он приподнял ей подбородок и заглянул в глаза.
— Алисия, мне известна разница между влюбленностью и любовью, — сказал Шон тихо. — Я люблю тебя. Три дня, три месяца, три года — какая разница?
Он пожал плечами.
— Три дня назад, в понедельник утром, я не думал о любви и не искал ее. Я приехал сюда, чтобы подготовиться к циклу лекций. Был занят только своими планами и обязательствами перед университетом. А потом — молодая женщина буквально сбила меня с ног.
— Но ведь все было совсем наоборот, — улыбнулась Алисия.
— Конечно, — согласился он. — Просто я пытаюсь собраться с мыслями. — Шон усмехнулся. — С тех пор не могу сосредоточиться на своей работе. Но, отвечая на твой вопрос, скажу: да, Алисия, я верю в то, что за три дня можно безумно влюбиться. Но если у тебя есть сомнения…
Она нетерпеливо перебила.
— Нет, теперь уже нет.
Ее руки крепче обняли его тело, полыхавшее жаром, различимым даже через одежду.
— Как и ты, я не могу ничего объяснить. Но я люблю тебя, Шон, очень, очень сильно.
— О боже!
Его стон пронзил ей сердце.
— Я не могу оставить тебя. Ни сегодня, никогда, — пробормотал он, зарываясь лицом в пахучие волосы.
Медленным, но непреклонным движением Шон разъединил обнимавшие его руки.
— Но я должен это сделать, любимая.
Мягко взяв Алисию за плечи, Шон отстранил ее в сторону. Слабая улыбка скользнула по его губам, когда он переступил порог.
— Я вернусь завтра, как можно скорее.
Со слезами на глазах, Алисия кивнула и отступила назад, опасаясь не выдержать и вновь броситься к нему.
— Я буду дома после половины четвертого, — сказала она.
За исключением нескольких обстоятельств, вечер в среду полностью повторил предыдущий. Шон пришел пораньше, как и обещал. Занятия в университете закончились, студентов распустили на весенние каникулы, потому двое из трех хозяек дома чувствовали себя прекрасно. Только Алисия выглядела озабоченной.
На этот раз Шон принес вместо пиццы разнообразные китайские блюда в замысловатых пакетиках, коробках и банках. Они потягивали дорогую сливовую настойку и оживленно болтали. Вместо вчерашнего подсохшего кекса были восхитительные миндальные пирожные, которые они запивали душистым китайским чаем, заваренным Шоном собственноручно.
Когда Карла и Эндри разошлись по своим спальням, Шон решительно поднялся и направился прямо к дверям. Алисия проводила его взглядом, полным томления и удивления.
— Почему ты уходишь так рано? — спросила она, прижимая его пальто к груди.
— Ты прекрасно знаешь, почему, — ответил он, забирая пальто. — Когда я с тобой, то не могу поручиться за себя. Лучше уйти, пока способен держать себя в руках.
— И даже не поцелуешь меня на прощание?
Шон улыбнулся, но покачал головой.
— Нет, любимая. Я жутко хочу тебя. Меня не устроит только поцелуй.
Замечание Шона добило Алисию. Она никогда бы не поверила, что кто-нибудь мог заставить ее содрогнуться так мучительно сладко. Ни один мужчина еще не признавался ей в том, что хочет ее. Алисия улыбнулась, выловив из своего сознания случайное слово «покорность», неожиданно всплывшее на поверхность. Она была покорена мощью желания Шона. В это мгновение Алисия понимала, что и ее не устроит только один поцелуй. Это придало ей духа.
— Мы можем быть вместе завтра вечером. И никто нам не помешает, — сказала она, внутренне удивляясь собственной решимости. — Тебя ждет нечто большее, чем поцелуй.
Шон застыл на месте. Его глаза вопрошающе сузились.
— Ты действительно сказала это или мне просто послышалось? — переспросил он, не смея верить в свое счастье.
— Да, и тысячу раз да, — выпалила Алисия одним духом, отбросив ложную застенчивость.
Шон шагнул к ней, потом приостановился и, дурашливо мотая головой, вновь отступил.
— О моя мучительная любовь, — простонал он. — Надеюсь, ты не изменишь своего решения.
Повернувшись, Шон потянул дверь и вышел на лестничную площадку. Остановившись в нерешительности, он обернулся и подарил ей взгляд, полный эротического магнетизма.
— Имей в виду, — прошептал он. — Я не собираюсь отказываться.
И порывисто сбежал вниз по лестнице, оставив после, себя отголоски смеха и запах дорогого лосьона для бритья над чем Алисия впоследствии долго размышляла, так как в тот вечер на лице Шона определенно проглядывала свежая щетина.
«Бедный мальчик, — думала она с нежностью. — Я его так замучила, что ему некогда даже побриться.»
В пятницу утром рассвет был ярким и ясным. Легкий бриз принес с собой неуловимый запах весны. Снег ощутимо подтаивал. Вдоль тротуаров бежали ручейки, превращавшие улицы в подобие небольших и мелких речек. Голоса студентов, вырвавшихся на свободу, сотрясали прозрачный воздух.
В квартире Алисии царил обычный хаос, сопутствующий отъездам. Пока Карла и Эндри шныряли по комнатам, занятые последними приготовлениями, Алисия спокойно готовила завтрак. Это могло показаться удивительным, но они собрались за столом в обычное время.
— Почему ты такая хмурая, Алисия? — спросила Эндри, рассеянно надкусывая свой тост. — Что- нибудь с Шоном?
Алисия пожала плечами.
— Нет. С Шоном все нормально. Я думаю о завтрашнем дне.
Карла бросила на нее проницательный взгляд.
— Ты уже не хочешь ехать в Уилльямсбург, не так ли?
