Тед вернулся очень скоро, в сопровождении восьми девочек. У трех из них на руках были грудные дети; следом поспешали еще шестеро детей, недавно начавших ходить. На первый я, мутантов среди них не было. Тед нес большую пластиковую сумку, набитую жирной копченой рыбой, и еще одну древнюю винтовку, из которой девочки попытались было его застрелить, но так и не смогли справиться со своим музейным экспонатом.
Джефф сделал всем инъекции и выдал несколько пакетов с вяленым мясом. Когда начало смеркаться, они двинулись в путь, прихватив с собой в качестве заложников атамана и одну из девочек.
Луна оставалась за горизонтом, но света звезд хватало, чтобы различать границу между дорогой и джунглями. Мороз подирал по коже от звуков, издаваемых невидимыми рептилиями. Мулы плелись все медленнее и медленнее, пока вовсе не встали. Джеффу пришлось зажечь фонарь. Жаль было использовать невозобновимый источник электричества, но только так удалось заставить животных тронуться с места. Кроме того, двигаться дальше со светом было куда безопаснее: раз за разом, все чаще и чаще мулам приходилось перешагивать через гигантских гремучих змей, выползших из гущи джунглей, чтобы дремать на теплом полотне дороги. Качающийся световой маяк отпугивал проклятых тварей. Ближе к полуночи они добрались до местечка под заковыристым названием Фрог-Сити, Лягушачий город. Джефф заставил заложников принять снотворное. После того, как оба крепко заснули, их уложили в заброшенной придорожной лавчонке; древнее оружие бросили рядом со спящими, но патронов не оставили. Тед принял стимулятор, две таблетки сразу, и они снова направились на восток, рассчитывая идти всю ночь и большую часть завтрашнего дня.
К полудню они все еще оставались на территории бывшего национального парка Эверглейдс. Ни единой живой души вокруг, ни малейшего признака погони. Змеи поуползали в заросли при первом проблеске дня. Попадались аллигаторы, иногда громадные, но они держались на расстоянии. Поражало разнообразие забавных длинноногих птиц. Стояла прекрасная, прохладная и ясная погода; при других обстоятельствах их странствие стало бы приятной загородной прогулкой. Но не теперь. Теперь предстояло решить логическую задачку не из легких.
Дороги, подобные той, по которой катила их повозка, стали анахронизмом задолго до войны, поскольку сообщение между городами обеспечивалась подземным или воздушным транспортом, но, правда, облегчали навигацию для воздушных паромов, а кое-где их поддерживали в сносном состоянии на потребу велосипедистам и любителям пеших прогулок. Как раз так обстояло дело с Тамайами-Трэйл, живописной дорогой, соединявшей Тампу со Сьюдад-Майами.
Но ехать прямо через Майами им не хотелось, Наверно, будет непросто поладить с многочисленными семьями, ведя переговоры по-английски, а ни Тед, ни Джефф не могли бегло изъясняться на испанском языке. Было бы неплохо найти дорогу, сворачивающую к югу, раньше, чем они попадут в район Большого Майами. Но карте-схеме этот район обозначен не был. До места, где Тамайами-Трэйл сливалась с федеральным шоссе номер один, которое тянулось вдоль береговой полосы и заведомо находилось на испаноязычной территории, на юг уходила всего одна трасса, Флорида-27, карте этот маршрут обозначался пунктирной линией с подписью: «Не эксплуатируется».
Это могло означать все, что угодно. Снесенные мосты; образовавшиеся после землетрясений провалы; затопленные участки; непроходимые куски дороги, которые заросли настолько, что стали неотличимыми от буйствующих вокруг джунглей... Или можно будет внезапно оказаться в самом центре одного из испанских пригородов. Существовала лишь одна возможность проверить это: методом тыка.
Джефф был во Флориде лишь раз, когда помогал Марианне добраться до космодрома последние предвоенные дни и часы. Тед, редко покидавший ферму своих родителей, вообще никогда не забирался так далеко ни на юг, и восток.
Если бы они дали себе труд задуматься, отчего на Тамайами-Трэйл им ни разу никто не попался навстречу, то давно бы поняли, насколько беспочвенны все их опасения.
Не было никакого Сьюдад-Майами.
Легкий ветерок донес до них странный запах. Но прежде чем они успели осознать, что это — резкий запах соли, второй порыв ветра наполнил их уши звуками, которые нельзя было спутать ни с чем.
Вдали гремела вечная песня океанского прибоя.
Растительность вокруг поредела, перейдя в низкорослые молодые мангровые заросли и клочковатый ковер перепутавшихся сорняков. Джефф с Тедом привязали мулов, пешком преодолели последний небольшой подъем и оказались на пляже.
На пляже из плавленого стекла.
Глава 6
О'Хара попросила выделить ей пятнадцать минут для сообщения на очередном заседании стартовой группы. Сам комитет плюс советники, плюс пестрая, постоянно растущая команда «шестерок» уже составляли компанию, слишком большую для проведения конференций с помощью видеокубов. Поэтому им приходилось оккупировать одно из кафе в перерыве между завтраком и обедом.
Перекрикивая шум, производимый при уборке помещения, О'Хара коротко обрисовала процесс активизации возможностей при помощи гипноза и заявила, что ей потребуются соответствующие ресурсы для создания и последующей эксплуатации, по крайней мере, дюжины установок. Старик Стентон Маркус, который во времена детства и юности Марианны целых десять лет был политическим координатором, постоянно присутствовал на заседаниях стартовой группы хотя и не являлся официально членом комитета. Он-то и выдвинул первое возражение.
— Сама по себе идея великолепна, — проскрипел он. Но в голосе его не было ни капли энтузиазма. — Только мне кажется, что ей не следует придавать статус высшего приоритета. Могу ли я взглянуть на ваш список?
О'Хара передала ему два листка, перечень специальностей, по которым предполагалось провести активизацию профессиональных возможностей. Стентон принялся читать. Читал он медленно, кивал сам себе головой и громко сопел.
— В каждом из перечисленных случаев остается всего один человек, обладающий необходимой квалификацией, — напомнила Марианна.
— В том-то и дело, — прохрипел Маркус, не поднимая глаз. Он дочитал перечень, вернул его Марианне и многозначительно нахмурился.
— Как вы сами только что говорили, — сказал он, — эти люди незаменимы. Но они не менее необходимы Ново-Йорку сейчас, чем вашей колонии в будущем. Вы же предлагаете, оторвать их от весьма важной работы и подвергнуть изнурительным испытаниям. А ведь многие из них достигли преклонных лет.
Доктор Демерсет заверил меня, что процедура совершенно безопасна, — сказала Марианна.
— Но ведь он опробовал свою методику на студентах, разве не так? На молодых людях?
— Верно, но к исследованиям на Мазетлове было привлечено несколько человек, которым перевалило уже за сто. И в качестве индукторов, и, в качестве реципиентов.
— Реципиентов? — недоуменно переспросил кто-то из аудитории. — Зачем людям в таком возрасте понадобились новые профессиональные возможности?
— Аутопсия, — напрямик рубанула Марианна. — Посмертное вскрытие. Они там хотели посмотреть, будут ли изменения в структуре мозга и в его биохимии. — Она опять повернулась к Маркусу. — Ни один из тех людей не умер до войны. Так что опасности действительно нет.
— А у вас есть доступ к их персональным медицинским записям? — кротко спросил Маркус.
— К сожалению, ничего не удалось обнаружить. Ни Мазетлов, ни Бишма-Машалла не входили в соглашение по базам данных Департамента Народного Здравоохранения. И вы это прекрасно знаете!
— Знаю. Они всегда предпочитали жить особняком. — Стентон Маркус улыбнулся. — Выходит, фактически вы не можете с уверенностью сказать, повлияла процедура активизации на здоровье тех людей, или нет.
— Я могу повторить: никто из них не умер до войны. Кроме того, Демерсет сам прошел такую процедуру. Причем в обе стороны: и как индуктор, и как реципиент. А ведь ему было за восемьдесят.
— В самом соку и в полном расцвете сил, резонно заметил Маркус. Несколько членов совета не выдержали и расхохотались. — Я вовсе не утверждаю, что ваша идея плоха, просто у вас сложилось неправильное, хотя вполне простительное представление о неотложности ее воплощения в жизнь. Помилуйте, пройдет больше ста лет, прежде чем у колонии возникнет реальная нужда в таких людях. Все
