Узкой лентой внизу вилось русло застывшей Онежи в бескрайних заснеженных лесах.
'Онежа… — проговорил Свей. — Скоро Древляна…'
'Знаю… Бывал здесь когда-то, очень давно…', — ответил Ладогард. Осматривая окрестности, он повертел большой рогатой из-за кожистых наростов головой. 'И никаких лесовичей тогда не видел…', — хмыкнул дракон.
'Значит, очень давно бывал…', — ответил Свей.
Его больше занимал дым, поднимающийся из-за горизонта, там за порогами, которые торчали словно гнилые зубы по обеим берегам реки, была Древляна. Тем временем мытарь зловредно отвечал:
'Когда жрать хочется, любой мошке рад будешь…'
Второй день уже летели драконы, и вот уже второй день разговор Свея и Ладогарда обрывался, едва начавшись. А Свею было не с руки отвечать на злобные выпады странного союзника. Что если гневливый мытарь повернет на полпути свое так необходимое сейчас лесовичам войско?
Но теперь, вглядываясь сверху в кишащие орками леса, окружавшие осажденный город, он задумчиво проговорил:
'Ну и язык у тебя, мытарь, смердит словно ехидна…'
Ладогард, запрокинув голову, неожиданно расхохотался. Такое в голове Свея происходило впервые. Некоторые коленца оглушительного хохота переходили в столь дикие завывания, что Свей поморщился и добавил:
'Хватит ржать-то… Под нами Древляна…'
И, действительно, крепость лежала перед ними словно на ладони. Тень от огромных существ заслонила неяркое зимнее солнце, и замер на мгновение враг…
'Пора, Ладогард… Посылай десятки, пусть заходят с четырех сторон на крепость, еще два десятка пусть окружают врага, заходя от леса… Десятку посылай к Медвежьему перевалу — оттуда им подмога идет… А остальные — на крепостные стены — там сейчас самое жаркое место… '
Мытарь оборвал свой жуткий смех и некоторое время молчал. Что-то бомотал приглушенно, потом хмыкнул и сказал:
'Добро расставил… Да только поздновато пришли мы, крепко порубили народец-то… Но не боись, князь… Есть правило старое у драконов — биться до последнего… И лесовичи твои, хоть и мало их, и силы неравные, а стоят славно… Стало быть и нам, драконам, не зазорно смерть за них принять, коли придется…'
И замолчал дракон… Узкое туловище мытаря развернулось низко над крепостью, и послышался его голос, передающий слова Свея драконам.
'Только дальше сам, князь, обращайся к мытарям… Они послушаются тебя, больно понравилось им, как ты слушаешь наши песни, не каждый дракон способен вынести их… А уж мытари донесут твое слово до воинов…', — Ладогард вдруг замолчал, и жаркое пламя вырвалось из его глотки, останавливая орков, ползущих по лестнице, показавшейся прямо перед ними.
С той стороны, где садится солнце, стены уже дрожали под натиском тупорылых стенобитных орудий. Тролли, видя, как трескается древняя кладка, потрясали огромными руками. Их гортанные вопли смешивались с гулкими ударами по стене. Скоро, очень скоро все было бы кончено, и темная рать влилась бы как смертоносная река в город, если бы не драконы…
Кожистые мощные крылья множества больших существ хлопали в вышине, кривые их когти цепляли орков, троллей, поднимая в небо и отбрасывая их растерзанные, уже неподвижные тела…
Защитники крепости, окутанной черными, едкими клубами дыма от множества пожаров в городе, не ведали, что за сила неведомая еще обрушилась на их головы. Лишь Ольсинор понял, что это княжич привел драконов. Его мощный голос раздался в шуме боя… добрая весть разлеталась по крепостным стенам… Магнод Ог стремительно перелетал от одного воина к другому, и радостно кричал каждому в ухо, и измученные их лица светлели… И с новой силой воины бросались в бой…
Мокша, спрыгнув с дракона прямо в самую гущу боя, выхватил двуручный меч из ножен, и оружие запело свою жуткую песню. Лесович, словно стремясь наверстать упущенное, видя, как десятки орков взбираются по деревянной, скользкой от крови лестнице, сначала размахивал им словно огромной палицей перед собой, и будто страшная коса шла по рядам темных…
Схлоп, сурово сдвинув лохматые брови, в своем старинном дедовском шлеме, рубил орков и громко, во всю свою луженую глотку кричал, призывая всех, вплоть до своей прабабушки, обрушиться'…на выпей снулых, тварей мерзорылых, ехидн смердящих…' И неясно было, как этот малорослик удерживает здоровых, по-бычьи мощных темных тварей… только падали они у ног отважного гнома… А Мокша прикрывал друга, и видно было, что лесович много раз спас жизнь Схлопу…
Белые одежды двух эльфов мелькали тут и там… Лишь Айин осталась на драконе. Она, словно древняя воительница, спускала одну за другой смертоносные стрелы, без промаха разя врага.
Ольсинор улыбнулся, отыскав глазами Свея на мытаре. 'Жаль — не дожил Светослав… Видел бы он внука…', — подумал старый эльф…
Видел бы он, как мытарь низко пикирует в самую воющую от злобы гущу орков, как мелькают два длиных меча Свея. В руках обоерукого воина славное оружие пело свою звонкую и радостную песню, захлебываясь силой боя, смелостью воина…
Все смешалось… Орки, эльфы, тролли, люди… Магнод и тот успевал разить темных в их мерзкие глазницы, ослепляя их и делая беспомощными… И дрогнул враг… Остановился… Закружился в страшном водовороте, топча и круша все вокруг… Рвали его со всех сторон цепкие смертоносные когти, жгло жуткое белое пламя, рубили беспощадно мечи…
Ольсинор, оставив малое число защитников на стенах, бросился к воротам. Кто на лошади, кто — пешим, все рвались за ним… Там решалась судьба Древляны, и не было больше сил отсиживаться за крепостными стенами. Кто знает, может именно сейчас решается судьба целого народа — лесовичей, а вместе с ними и судьба всего светлого в этом мире…
И не было пощады темной рати, не было ей пути к отступлению, всюду их ждала безжалостная смерть…
Уже солнце садилось в багровое облако на горизонте, когда все стихло на поле боя… Глаза искали врага и не находили… Над темнеющим лесом большими птицами кружили драконы… В дыму пожарищ виднелся город. И не было места на поле, где бы не было убитых и раненых… Перешагивая через трупы на длинных лапах, расхаживали по полю мытари, и Свей слышал их жуткую песню по погибшим товарищам…
2
Солнце садилось за верхушки сосен на противоположном берегу Онежи, заливая кровавым закатом город, предвещая трескучий мороз на завтра…
Неровные, изломанные линии крепостной стены красивой Древляны четко вырисовывались в прозрачном, холодном воздухе…
Свей соскользнул с мытаря в снег. Видя перед собой распахнутые ворота города, он остановился… Сорвав свою лисью шапку, Свей отчетливо проговорил:
— Я не успел… Простите меня, люди добрые… Прости, дед…
Вокруг кружили, приземлялись, бороздя поле возле Древляны мощными когтями, драконы, вспугивая мертвую тишину хлопаньем сильных крыльев… Иней покрыл длинные волосы Свея, он же не чуя холода, словно пытаясь увидеть, услышать все, что происходило здесь без него, молчал…
Мокша тронул молодого князя за плечо и кивнул, показывая на что-то впереди себя.
Маленький Дундарий, задрав непокрытую, седую голову кверху, смотрел на драконов и улыбался. По его щекам текли слезы.
— Дождались соколики… А как ждали, князь, как мы ждали тебя… — шептал он. — Вот только дед не увидел…
И плакал.
