картина. И всё в тёплых шоколадных оттенках…
Сначала я не понял, куда попал. Вроде поймали криккенёры. А если вспомнить рассказы о наших врагах, то я должен был как минимум оказаться в пыточной камере со свисающими даэгорскими руками и жуткими инструментами пыток. И всё залито кровью… А на деле я оказался в уютной комнатке с камином. Может все эти даэгорские похождения просто приснились тогда? Мне удалось спасти царицу…Звучит слишком, чтобы быть правдой. Тогда я подумал так. Но потом сразу пришло на ум, где же я тогда могу быть. Я скинул плед и обнаружил, что меня переодели. Или я сам? На мне была одета ярко-красная туника, чёрные штаны и сапоги, а поверх белый плащ с пряжкой в виде снежинки. Так. А где моя одежда? Я поискал глазами и нашёл. Висящую на решетке камина. Наверное, просыхала. Я же в снегу долго просидел.
Чёрный, красный, белый…Это любимые цвета Феликса… Так мне говорил Александр. Так значит…всё не приснилось? Тогда…как объяснить всё это гостеприимство? Может все рассказы даэгоров-это байки? Мои тогдашние размышления прервала фигура.
— Добрый день, Аллариан, — минуты мне тогда хватило, чтобы узнать этот голос. Это была моя будущая убийца- Лилиан Вертернейдж.
— Что?! Ты же вроде говорил, что это моя матерь! — воскликнул Костя.
— Да…это она. Также она Блоурен. Которая в последствии, управляя мной, попыталась захватить Эрвуа и после поражения попыталась избавиться от Марии, но я попал под удар…Это она. Она после смерти стала…нормальной. И тогда это мне тоже казалось очень…неожиданно.
Костя несколько минут пытался прийти в себя. От такого бы заявления меня бы тоже парализовало. Наконец он пробормотал что-то невнятное:
— Аллариан…теперь я тебя понимаю…это…такой удар…моя собственная мать оказалась…убийцей… сначала…твои родители…потом ты…
Теперь меня шокировало последнее заявление. Теперь я впал в ступор, в очень и очень глубокий. Сначала я просто удивился…А потом меня стало сжигать всего без остатка..:
— Так это не было несчастным случаем в горах?! Так это она сделала?! Она….она…поплатиться за это! Она ответит по полной! Да она будет молить лишь о быстрой смерти! Она сгорит в самых низших кругах низин! Да сам разрушитель проклянёт её! — волна злобы сжигала изнутри, я встаю и со всей силы ударяю по ни в чём неповинной берёзе…Она падает. — Она…она… — у меня перехватывает дыхание, я не могу говорить. и злость меняется болью. Очень острой и не проходящей болью. Я яростно, до крови, кусаю губу, не давая вырваться злым слезам. Едва не захлебнувшись собственной кровью, я снова сажусь на скамейку.
— Ты…не знал? — Костя виновато переспрашивает.
— Нет. И даже не подозревал…
— Извини. Не надо было этого говорить…
— Извини? — я вскипаю вновь, — ты теперь понимаешь, почему я ничего говорить не хотел? Чтобы не извиняться за правду. За горькую правду. За очень горькую правду… — я начинаю понемногу успокаиваться… — Извини. Но правда такая. Я ничего не приукрашиваю.
Как я говорил, я был очень и очень удивлён…
— Лилиан?!
— Почти. Блау Таирлиниир Кровавая. Или просто Блоурен. Странно тебя видеть через такой промежуток времени тут…
— Я удивлён не более. Уже Анечкой не кажусь? — пытался сказать с сарказм.
— Нет. Ты Аллариан, сын моей сестры, — я тогда забыл, что это криккенёры. У них нет никаких чувств. Они даже не пытаются что-то сказать эмоционально. А зачем им это делать?
— Тебя тоже странно видеть в своём уме, — действительно было странно лицезреть такую мачеху…
— Но быстро привыкаешь, не так ли?
— Не совсем. Кстати… где я?
— Ты в наших владениях. В нашем дворце, в нашем обществе. Но не бойся. Ты отсюда не переместишься. Это особый уровень низин, где никто не достанет. И даэгоры сюда не попадут, покуда мы этого не захотим.
— То есть я ваш пленник?
— Можешь им и не быть. Лишь сказать, куда ты запрятал Эмильеру.
— Это вам придётся постараться.
— Мы и не будем, — последняя фраза прозвучала странно. — Мы не стареем. Однако ты нет. Вполне возможно это место может стать твоей могилой. Низины как раз недалеко. Хотя…ты скорей всего отправишься в вершины. Там, кстати, тоже не так недалеко, как кажется.
Этот спокойный тон казался страшным. Они не будут меня пытать…Но я могу провести здесь всю жизнь… И никто спасать не будет. Не сможет.
И не захочет. Мне тогда стало по-настоящему страшно и тоскливо. Тогда я совсем не видел надежды.
Зашёл в комнату другой криккенёр и сказал, что Лилиан ждёт Феликс. Хочет кое-что прояснить.
Комната осталась пуста. И тогда я понял, что это мой шанс. Мой шанс сбежать. Я осторожно приоткрыл дверь и высунулся. В просторном коридоре никого не было. Подумал, что везёт по-крупному.
В коридоре тоже было темно. Освещением здесь служили факелы. Около входа в комнату стояло два комплекта сверкающих доспехов, которые производили сильное впечатление. Кроме факелов здесь висели картины в светлых рамах. И все пейзажи. Лесов, морей, замков. Наверное, тут собрана коллекция всех пейзажных картин: была тут живопись северных, западных, южных и восточных художников… Потом мой взгляд уткнулся на произведения Шишкина, Левитана, были и 'Три Богатыря' Васнецова, хотя это и не пейзаж… и многих других известных русских художников здесь было. Странно лишь, что только русских.
Но тогда не это меня интересовало. Я думал лишь о том, чтобы сбежать и не замечал красивого и аккуратного белого ковра с красным узором, тянущегося по всему коридору. На тёмном полу он смотрелся красиво. Это я замечал лишь потом, изучая весь замок. Ты, наверняка, уже понял, что первый побег не удался….
Но всё казалось тогда так удачно сложившимся… Никого не было. Передо мной был резкий поворот. Надеясь на удачу, я побежал….И столкнулся с маленькой фигуркой, облачённой во всё чёрное, а на лице была золотистая маска. Тогда я думал, что попал.
— Это…вы? — переспросила она. Голос был заглушён в маске. И я сначала не узнал его.
Сначала я удивился, она что не видит меня? Но потом внимательнее изучил маску и заметил, что отверстий для глаз не было.
— Д-да, — и побежал мимо ней. Даже оглянулся назад. А та стояла в растерянности. Мне её даже стало жалко по началу…
Но именно я тогда и попался на глаза какому-то криккенёру. И опять меня вырубили…
На этот раз я очутился в…тронном зале. Сидя на троне. Я тряхнул головой и что-то звякнуло, ударившись об мраморный пол. Это была искусно сделанная стальная…корона. У меня пропал дар речи. Зачем-то я поднял её. И рассмотрел. Она была сделана очень профессиональным кузнецом, узор состоял из симметричных снежинок, таких тонких и красивых… Да, в короне не было камней. И сама она была сделана не из золота или серебра. Это бы только испортило бы. Я был очень и очень сильно поражён… В тронном зале тоже стоял полумрак. Освещал это маленькое помещение, для тронного зала, огромный старинный канделябр. Я встал и оглядел трон. Словно большой деревянный резной, украшенный белой тканью, стул. Узор такой же, из снежинок. Рядом тоже стоял такой же трон, и на нём лежала корона. Несколько иная… Поменьше и более изящная. Трон для королевы. Кроме тронов здесь практически ничего не было. Кроме белой ковровой дорожки…Даже картин не было. Выглядело это место…заброшенным. Нет. Тут не было пыли. Просто такое ощущение было.
— Тебе идёт с короной, кстати. Ты чувствуешь себя-то как? Голова болит, а то дважды за день вырубали? — из темноты вышел высокий мужчина, облачённый во всё белое: туника, штаны, плащ. Только сапоги серые. Сам же он был смуглым и черноволосым. И казалось в этом одеянии, что он светится. Лицо у
