люблю. Зачем мне было сбегать из замка, если всё было хорошо? Потому что хотела к людям. Потому что была дурой. Но почему не вернулась? Ради тебя я осталась в клане. А могла и к своим вернуться. Я же их предала ради тебя. Я хоть и криккенёр, но чувствую вину перед ними. Они же ко мне со всей душой, а я так жестоко предала их. Я даже после вступления в клан, прошла ритуал. Ради того, чтобы быть с тобой. И сейчас я не могу снова вернуться. Потому что стыдно. Стыдно за своё предательство. Я знаю, что это был мой выбор. Но делала я это всё ради тебя. А сейчас я хочу остаться нейтральной. Подумать. Но недавно я всё поняла. И тебе это не понравиться, Аллариан. И я отвечу, как криккенёр, — вот теперь мне точно не нравится поворот в разговоре. — Ты мне мешаешь. Мешаешь сделать правильный выбор. Ты постоянно всё делаешь не так, ну а я боялась тебе это сказать. Именно боялась. Потому что ты был для меня идолом. А сейчас я всё понимаю. Я лишь бегала за тобой, а на самом деле не нужна вовсе.
— Что…что…ты такое говоришь?! — вот это меня пугает, — Ты…не безразлична мне! Лина! Не говори этого!
— Зачем я тебе нужна? Чтобы прикрывать спину? И всё? Чтобы я тебя могла воскресить, чтобы ты меня просто напросто использовал? Скажи. Ты много для меня сделал, или это было лишь притворство? Или это была лишь иллюзия?
— Лина…я же на самом деле люблю тебя! Не говори такого! Пожалуйста…не говори…
— Почему не говорить? Хочу и могу. С какой стати мне слушать тебя. Я всё поняла. Ты мне мешаешь. Но это не окончательное решение. Я ещё подумаю. А пока ухожу. И не пытайся искать. Если ты действительно любишь, то отпустишь и не будешь безумно искать по свету. А то вы даэгоры хитры.
Она подходит к двери и спрашивает:
— Ну так что, даэгор? Какой твой путь. Что ты будешь делать?
Я лишь молчу…Я не могу говорить. Всё так кажется ненастоящим. Нет! Такого быть не может и не должно. Как же так получилось?
— Понятно. Не знаешь. Знаешь, я жалею, что рисковала ради тебя, чтобы поднять из могилы, жалею, что вообще встретила тебя. Очень жалею…
И даже не провожаю. Лишь подавлено сижу на скамейке. Это же…смешно! Это нелепо! Такого быть не может, это точно. Нет, это сон. Это выглядит более неестественно, чем нежели события на Главной площади. Впрочем меня они не интересуют. Я поглощён другим.
Вот так друзья становятся врагами. И на что я надеялся? На что я надеялся, влюбившись в криккенёра? Она же не имеет чувств. И не будет. Она же может и не любила…Просто вбила в голову, что любит. А что если всё не так как кажется? А что если…Лина права? Она же ведь многое для меня сделала…а я практически ничего.
Практически ничего?! А как же тот факт, что постоянно рисковал ради неё? Защищал в клане? Меня даже грозили убить, меня приставили за ней следить, даже выжгли знак. Это не в расчёт? То, что мы вместе прошли, это не в расчёт?
Я её заставлял себя воскрешать? Нет. Я не наказывал перед смертью, что она должна непременно оживить. Не просил. Лина сама так поступила. Так зачем она вешает это на меня? Спасибо огромное за услугу. Мне, наверное, было хорошо быть в могиле. Зато, наверное, встретился с родителями. И был счастлив. И не просил себя поднимать из могилки. Не просил.
И опять я думаю о себе. Наверное я всё-таки эгоист. Но и я тоже же прав. Разве нет? Наверное, нет, если Лина ушла.
В дверь кто-то осторожно стучит. Я открываю. И вижу на пороге Виталия. Друга из детства.
— О. Аллар, привет. Просто видел, как вышла девушка… — потом смотрит на меня и понимает. — Она тебя бросила, да?
— Да… — грустно вздыхаю.
— Эй. Старик, не расстраивайся. Пошли лучше ко мне.
Я согласился. Через некоторое время мы сидели у него. Его матушки дома не было, поэтому сидели вдвоём, в обычной деревянной избушке, за накрытым белой скатертью столом, на нём стоит огромный и красивый самовар и тарелка со свежими булочками. Есть не хотелось. Хотя уже сколько, если посудить, не ел. Наверное, больше недели. А уход Лины сбил весь аппетит. Я лишь аккуратно попиваю горячий чай.
— Да, расслабься. Я про вас знаю. Это, конечно, всё слухи, но насколько знаю, она криккенёр. Верно?
— Да..-вздыхаю.
— Ну так вот. Она же бездушная, она не способна к чувствам. Абсолютно не способна. И вряд ли тебя вообще любила.
— Ты ничего не понимаешь…Она особенная.
— Хорошо. Отбросим тот факт, что она-мёртвая. Рассудим с точки зрения живых. Женщины вообще странно поступают. У них очень странная логика. Они могут тебя обвинить во всех грехах, увидев, как ты после прогулки не поставил сапоги, а швырнул, или из-за того, что чавкаешь. А иногда они раздражаются из-за того, что ты…слишком хороший. Аллар, ты же защитник Севера. И видимо ей не нравится, потому что ты хороший. Я тебя плохо помню, но слухи обычно порочат кого-либо, но тебя только хвалили. Ей хочется что бы в чём-то промахнулся, чтобы потешить своё самолюбие…
— Она криккенёр. У неё нет самолюбие. Тут ты не прав.
— Ладно. Я не знаток в любовных делах…но насколько серьёзны были ваши отношения?
— Ну… — я напрягся. — Перед смертью сказал, что люблю, а лишь недавно поцеловал…И всё. Мы были в основном друзьями.
— Может как раз дело и в этом? — Виталий задумывается. — Может ей нравилось, когда вы были просто друзьями? Кстати…ты дарил ей хоть раз цветы?
На этот раз задумываюсь я. И краснею:
— Ну…когда она стала криккенёром…ни разу.
— И просто не гуляли по саду? И не дарил ей ужасных игрушек, которые нравятся только женщинам? И не вырезал ваших имён на дереве? И не плёл романтическую чепуху? И не читали вместе книги?
— Ну. книги мы читали…
— Да? И какие же?
— 'Применение аэйровийской магии', 'Магия искажения пространства', 'Научное опровержение теории Тесса' и много всего. Правда некоторые, связанный с аэйровийское ерундой, мы сожгли.
— Да-а-а-а… — протягивает Виталий и закатывает глаза. — Знаешь, будь я на её месте, тоже бы сбежал. Ну кто так делает? Скажи кто?
— Я, — виновато смотрю в кружку.
— Ты бесподобен, Аллар. Сначала дарят цветы, проявляют хоть каплю внимания, гуляют по скверу, в таверне поужинают, а потом только первый поцелуй и признание. И при этом надо покупать много цветов и всякой ерунды, внимательно слушать….А ты?
— Меня никто не учил… Ты же знаешь, смерть родителей, переезд в другое королевство, смерть мачехи, смерть подруги и даэгорский клан. Тут главное с ума не сойти было…
— И всё-таки хорошо, что есть друзья, которые подскажут. Может и дадут дурной совет, но главное, что дадут. А теперь марш за цветами.
— Я её уже не верну…Она ушла и просила не преследовать её. Правда сказала, что решение не окончательное…
— Ну вот видишь. Не всё потеряно. Она побудет немного на свободе, а потом и сама вернётся к тебе, уже с букетом, полных роз, и каким-нибудь бредовым любовным стишком на устах. А то постоянно висеть на волоске жизни. знаешь ли не романтично. А если сказать: ' Я иду, милая, любовь моя, цвет всей жизни…' и прочей ерунды, это растопит чьё-либо сердце. Даже криккенёрское. Просто…знаешь, но ты глуп в любовных делах. Как в прочем и я. Я же ведь тоже холостяк. Чего-то меня оббегают стороной. Но не будем о грустном. Кстати…ты чего такой бледный-то?
— Да, тут много всего произошло… — и неожиданно выкладываю ему всё. Малознакомому относительно человеку. Но готовому слушать зато. Всё. От того момента, как попал в Западное королевство, до недавних событий. Виталий слушал очень внимательно, а потом говорит:
— Слушай. Напиши книгу. Издавай частями, знаешь интересно…
— О нет. Из меня никудышный графоман. Я же даже связать двух слов на бумаге не могу, в школе
