В Санта-Крус приезжают, чтобы побыть в тиши и спокойствии, ощутить близость с природой. Или же чтобы спрятаться: узкие извилистые дороги, десятки скромных, безымянных улочек — затеряться тут легче легкого. Здесь селятся уставшие от шума и суеты главы компьютерных корпораций, постаревшие хиппи, которые так и не смирились с тем, что их время ушло, а правительству, от которого они так тщательно скрываются, давно нет до них дела, и — ведьмы.
На самой вершине Саммит-роуд в сторону уходит неприметная грунтовая дорога. Петляя между деревьями, она поднимается все выше и выше, к самой последней делянке, засаженной новогодними елками, и заканчивается подъездной аллеей, которую бдительно охраняют две гигантские статуи
А в конце аллеи, охраняемый кошками, заклинаниями и самой Богиней, стоит дом.
Путник, случайно забредший в эту глушь, поразился бы царящему здесь покою. Но покой этот полон жизни: духи лесов и ручьев избирали здешние холмы своей обителью, и даже деревья здесь как будто дышат, окутывая землю в серебристый туман.
Если бы не дом, тишина казалась бы
Анну Луизу, находившуюся сейчас в спальне верхнего этажа, спасло от смерти только чудо, и то же самое можно было сказать о десятках ее сестер. Тем не менее, лежа пластом в ожидании, пока срастутся ее тридцать переломов, Анна Луиза не благодарила судьбу, а тихо злилась. Целительницы сбивались с ног, выхаживая и ее, и других таких же страдалиц, однако пройдет не одна неделя, прежде чем их подопечные встанут на ноги.
Анна Луиза сверкнула глазами на стоявшую у изножья верховную жрицу Материнского ковена. Странное дело — похоже, той было не по себе. В битве она не участвовала, как, впрочем, и большинство членов ковена. Если подумать, в тот день на месте оказалась только горстка ведьм, причем далеко не самых сильных.
Теперь же верховная жрица стояла перед Анной Луизой и слабо оправдывалась:
— Мы сделали все, что могли...
— Неужели? — просипела Анна Луиза. Обожженные голосовые связки не слушались, и даже ведьмы- целительницы не могли сказать, восстановятся ли они когда-нибудь.
— Враги, объединившиеся против нас, слишком могущественны. Нужно беречь наши силы, готовиться к битве...
— В то время, как зло с каждым днем укрепляет свои позиции?
Верховная жрица промолчала, покосилась на дверь, затем снова устремила взгляд на Анну Луизу.
— Мне кажется, — сипло начала та, — Материнский ковен и не думает спасать этих девочек. По- моему вы только обрадуетесь, если Майкл Деверо всех перебьет. Потому что тогда можно забыть быть эту историю и жить как раньше. Если мы действительно враждуем с Верховным ковеном, то почему давным- давно не выступили простив этих колдунов?
Похоже, выпад попал в цель.
— Неужели? Так почему же они живут и здрав
Верховная жрица побледнела. Показалось или в ее глазах и правда мелькнул страх.
— Иначе зачем, —
В комнате воцарилась тишина, глухая, как
Но теперь ей уже все равно. Может, виной тому боль или потрясение, пережитое при виде убийства ее друзей и сестер, а может, копившиеся с детства сомнения вдруг разом выплеснулись наружу. Как бы то ни было, Анна Луиза знала, что наступила собеседнице на больную мозоль. Положение верховной жрицы и впрямь оказалось шатким: после этой битвы в мудрости ее решений усомнились многие, не только Анна Луиза.
Изувеченная ведьма продолжала буравить свою повелительницу взглядом, хотя еще на прошлой неделе не осмелилась бы и глаз поднять в ее присутствии. Но с тех пор все изменилось.
«Я изменилась».
Сколько Анна Луиза себя помнила, верховная жрица, наместница Богини на земле, и сама казалась ей чуть ли не божеством. А сейчас перед ней стояла усталая женщина, испуганная гораздо больше, чем те юные ведьмы, что позапрошлой ночью встретились лицом к лицу со смертью.
Анна Луиза знала, что первой глаза отведет не она. Главная жрица
— Немедленно займитесь Анной Луизой, — распорядилась жрица. Целительницы кивнули и направились к кровати.
— Оставляю тебя на их попечении, — проинформировала глава ковена Анну Луизу и, холодно улыбнувшись, вышла сквозь закрытую дверь.
«Обычная демонстрация силы, — поняла Анна Луиза. — Но весьма впечатляющая».
Она закрыла глаза и отдалась в руки целительниц. От их прикосновений по израненному телу прокатывались волны нестерпимого жара. Засевшие в мышцах осколки костей вставали на свои места, разрывая плоть. Вскоре они начнут срастаться. Но не сегодня: сначала нужно отыскать все фрагменты до последнего. Анна Луиза лежала не шевелясь. Целительницы ушли, напоследок постаравшись хоть
«Мяу!»
Ведьма открыла глаза в тот самый миг,
— Откуда ты взялась? — с трудом прошептала она.
Кошка заурчала, продолжая ее разглядывать.
— А как звать-то тебя, знаешь?
«Шептунья».
— Шептунья... Да, это имя тебе подходит... — сказала Анна Луиза, чувствуя, что уплывает в сон.
Кошка свернулась калачиком у нее под боком, согревая своим теплом, и мало-помалу Анну Луизу охватило умиротворение.
Заснула она с безмятежной улыбкой на губах.
