Владимир Фёдорович Топорков
Величие и нищета космодрома Байконур
Каждому, кто впервые прибывает на землю Байконура, наверное, на память приходят наиболее яркие вехи нашей космонавтики. Триумф их неизгладим. И сколько бы не прошло времени, ему не стереть из памяти октябрь 1957 года, когда впервые мир услышал с орбиты голос первого советского спутника, или апрель 1961 года, когда впервые на нашу планету взглянул из космоса смоленский парень Юрий Гагарин. Сколько потом будет это «впервые» – впервые выход в открытый космос, впервые три человека на одном корабле, впервые Валентина Терешкова представляет лучшую половину человечества в космосе…
Космодром и сейчас, почти сорок лет спустя после первого старта, продолжает покорять воображение своими гигантскими стартовыми площадками, современными ракетами-носителями, монтажно- испытательными комплексами! Но главное богатство Байконура – люди, светлые головы, талантливые руки, которые и сегодня беззаветно служат одной цели – возвеличиванию России. Это уже в наше время обеспечено самое длительное пребывание в космосе, а орбитальная станция «Мир» в несколько раз перекрыла все расчётные сроки работы на орбите. Словом, подвиг космодрома продолжается.
Дни нашего пребывания на Байконуре совпали с двумя событиями – очередным пуском «Протона» с системой «Грань» и запуском пилотируемого корабля «Союз ТМ-23» с космонавтами – командиром корабля подполковником Юрием Онуфриенко и бортинженером Юрием Усачёвым. Им предстоит в конце марта встретить свою американскую спутницу – астронавтку Шенон Люси, а потом 140 дней отработать вместе. Два Юры пробудут в космосе 152 дня.
Как видите, Байконур и его люди продолжают надёжно служить России, её космическим приоритетам. Но вот какой ценой это достигается – особый разговор. И об этом речь пойдёт ниже.
Где бы ни приходилось бывать нашей делегации – и на стартовых площадках, и в монтажно- испытательных комплексах, и на встречах с офицерами космодрома – везде мы слышали одну фразу: нужны деньги. Юрий Николаевич Коптев, директор Российского космического агентства, привёл убийственные цифры. Если в 1989 году космос получал 6,9 миллиарда рублей и практически могли нормально функционировать все организации, предприятия, задействованные на программы, то в 1995 году господдержкой было обеспечено только 6,5 процента этой суммы, а инвестициями и того меньше – 2,7 процента. Происходит резкое свёртывание научно-исследовательских программ. Сегодня любое конструкторское бюро может быть объявлено банкротом. Десятки и сотни самых талантливых разработчиков спешно пакуют чемоданы и уезжают за рубеж.
Привёл Юрий Николаевич и другие факты забвения космических проблем. Постепенно истощаются боезапасы: ресурсы по заделам – самые минимальные, на 1,5-2 года, а дальше развал, катастрофа. Тяжкий удар по космическим разработкам нанесли беловежские соглашения. Сегодня космонавтика лишилась, по сути дела, тех заказов, которые выполнялись на Украине, в других государствах СНГ. Всё это приходится в спешном порядке размещать на предприятиях России, а это дополнительные технологические трудности, страдает качество изделий.
– Можно месяцами ходить в правительство, – рассказывает Ю. Коптев. – «Выходишь» какую-нибудь сумму, но и её колом не выбьешь. Просишь одно – получишь другое, раз в пятьдесят меньше…
Почему уходят люди, которые, казалось бы, на всю жизнь связали себя с космосом? Да всё по тем же причинам. Систематически не выдаётся вовремя зарплата, люди на боевых, дежурствах не кормятся, случаются голодные обмороки даже на дежурствах. Чем это грозит, понятно даже несведущему человеку. Мне рассказывал генерал П. Баранов, что и сегодня, в конце февраля, многие офицеры и прапорщики не получили зарплату за декабрь. А ведь военнослужащие – не крестьяне, скажем, на Кубани или в центральной полосе, где есть подвал с соленьями и картошкой, где есть двор с живностью. Здесь же питаться приходится только с рынка, а он диктует свои условия. Стоит получить зарплату – и цены снижаются, а при задержках они стремительно взлетают вверх.
В прежние годы людей кормили непосредственно на объектах, доставляя горячую пищу на дежурные посты. Сейчас пищевое довольствие офицерам выдают деньгами. А выплаты задерживаются – получается замкнутый круг.
– Пока мы держимся на энтузиазме, на преданности людей любимому делу, – говорит начальник космодрома генерал А. Шумилин.
Особую тревогу и военных, и учёных, обслуживающих космодром, вызывает состояние материальной базы. Байконур сегодня – это десятки стартовых и монтажно-испытательных комплексов, сотни километров асфальтированных дорог и железнодорожных путей. В адрес космодрома идут грузы, как известно, весьма габаритные, а вот многие участки полотна железной дороги пришли в негодность.
– Уповаем только на Господа Бога, – с грустью говорят офицеры.
Кстати, железная дорога на Байконуре – это артерия жизни. Сотни людей ежедневно отправляются к объектам на дрезинах и в вагонах мотовозов. И если пока не случилось ЧП, то только по одной причине – в условиях безденежья железнодорожники Байконура умудряются поддерживать пути в рабочем состоянии, сутками не уходят с трасс, тем более в снежные бураны.
На честном слове держатся и асфальтовые дороги, связывающие стартовые площадки с Ленинском, с другими посёлками. От езды такое впечатление, что пустился в путь на громоздкой телеге – рытвины, ухабы на каждом шагу, необустроенные обочины.
Ни один старт не обеспечишь без воды. Но на Байконуре, в условиях снежной зимы и сорокаградусной жары, цена воды возрастает во много раз, ибо её подача осуществляется за десятки километров. Стареют водозаборы, как спички, ломаются водопроводы. И в этих условиях обеспечиваются нормальные старты с точностью до секунд только потому, что люди самоотверженно могут днём и ночью работать по устранению прорывов.
– Надо бы проводить плановые ремонты, – говорит генерал Л. Баринов, – только опять вопрос упирается в средства… Мне приходилось бывать на космодроме в США. Там даже в слабый морозец или при лёгком снежном покрове запуск откладывается. Мы же в любую погоду обеспечиваем старт.
Сердцем любой стартовой площадки являются монтажно-испытательные комплексы. Здесь стыкуются ступени ракет, проверяются оборудование и оснастка, комплектуются и оснащаются космические аппараты. В своё время на их строительство и оснастку были затрачены огромные средства. Но всё это хозяйство сегодня приходит в упадок. На МИКе, где монтируются знаменитые «Протоны» (кстати, самые устойчивые комплексы), работы проходят при минусовой температуре. Для того, чтобы комплекс действовал в технологическом режиме, не так уж много осталось сделать – подвести трубы, обеспечить нормальный тепловой обогрев, но и на это нет денег. Дорогостоящие, крайне чувствительные аппараты монтируются… под целлофановым колпаком. Как говорится, голь на выдумку хитра.
Пренебрежение российских властей проблемами космонавтики особенно остро ощущаешь на объектах, предназначенных для пуска систем «Энергия-Буран». Эти гигантские объекты приводили в своё время в восхищение не только дилетантов, но и специалистов – такими грандиозными и сверхсовременными они выглядели. Но программу пилотируемых многоразовых космических кораблей свернули, и сейчас всё оборудование приходит в запустение, ржавеет и даже разворовывается. Кстати, и сам «Буран», побывавший на космической орбите, нашёл себе сиротский приют – покоится под толстым слоем пыли. А его собрат стоит на открытой площадке и помаленьку растаскивается «на грузила». Не находит использования в полной мере и монтажно-испытательный комплекс, поражающий своими размерами и уникальной технической оснасткой.
Правда, в последнее время Российское космическое агентство принимает меры к привлечению международных фирм для осуществления коммерческих пусков. Существует программа «Альфа», ввод первого элемента которой – функционального грузового блока – запланирован на ноябрь 1997 года. Предполагается, что в целом под проект будет выделено 40 миллиардов долларов. Но кто будет распоряжаться этими деньгами, что получит от этого космодром – полный туман.
Нам показали и вторую коммерческую программу «Астра», над осуществлением которой работают сейчас наши и американские специалисты. Они осуществят выведение на орбиту телевизионного спутника для некоторых западноевропейских стран. Какой контраст рабочих условий! Американцы идеально
