извергающемуся вулкану, к ним присоединяются школьные интересы, учеба наконец…
После фильма, когда зажегся свет и детвора с «семейными» шумно, многословно покинула зал, молодежь собралась на танцы. Им было где танцевать: зал огромный, вместительный. Приходилось лишь освобождать его от скамеек, слишком плотно поставленных друг к другу.
Коля прислонился к стенке. Смуглое его лицо светится улыбкой, а острые глаза обшаривают зал, выискивая подругу Иру.
Егор без очков видит в глазах друга стремление к зазнобе. «И чего он примазался к этой шлюхе? Как только друг мотанул в город, она тут же завела хахаля. Разве для студента она пара? Коля уже ученый — и этим сказано все!» Но, чувствуя, что кореш серьезно заинтересован Ирой, моментально приходит на выручку:
— Если ты Ирочку ищешь, то могу подсказать, где ее найти…
— И где же она?
— В левом переднем углу… Недалеко от печки. Видишь?
Коля направляет по нужному курсу истребимый взгляд. Ира перехватывает его ищущие глаза и слегка улыбается ему. Но на ее лице по-прежнему сидит непонятная грусть. Выходит, она и не рада, что вернулся друг… Острое ощущение недоброго охватывает сердце Коли, и он поворачивается к товарищу:
— Как она здесь себя вела?
— Плохо! — нещадно рубанул Егор и в его голосе появляются безжалостные нотки. — Палкой бы огреть ее неплохо… Так стала вилять задом, что плевать охота…
Коля насторожился:
— В чем же ее вина?
— Гулять стала с Андреем.
— Давно?
— Как только ты приветливо помахал ей ручкой…
— Поглядим, как нынче обернутся дела… — с нотками угрозы сказал Коля. На худеньких щеках юноши промелькнули недобрые тени.
Заиграл старенький проигрыватель. Молодежь гурьбою вспорхнула на задорный вальсок. Но танцевали в основном девчата, ибо хлопцы более всего любили чувашскую или русскую плясовую под забористую тальянку.
На танго вышло больше людей. Среди танцующих резко выделялся Гера Соловьев. Парень он рослый, красивый, и хотя лишь годом старше Коли, но уже успел завоевать сердца односельчан. Особенно матерей, в чьих семьях имеются мальчишки. Они ставят его в пример, образцом молодого человека, чуть ли не героем величают, поскольку Гера трудолюбив и силен. Неважно, что он еле окончил восьмилетку. Для простых крестьян он кумир уже потому, что не курит и работает за двоих. Не случайно вокруг него и увиваются парни, набиваясь в дружки. Не обошла эта слабость и Егора, настойчиво улыбающегося заносчивому кумиру…
Самое сильное оживление в зале вызвала чувашская плясовая. Гармонист играл лихо — невольно девушки захлопали в ладоши. К пляске приступило несколько парней. Они поочередно подходили к девчатам, что уселись вдоль стен клуба, и приглашали их на недолгий танец. Девчата покружатся, потопчут ногами, еще пару раз обходят круг сидящих — и делу конец. Усталости они не чувствуют, лишь некоторые из них ухитряются по пути спеть чувашские частушки-такмаки. А вот парням приходится туго. Им необходимо с каждой поплясать, причем с матерой, с мужской удалью. Они взмокнут, устанут, но виду не подают. На то и мужики!
На танцплощадке завихрилась пыль. Девчата нашли жестяную кружку, из ведра набрали воды и прыснули на пол. Пыль улеглась.
Пляски поднялись до высшей кондиции, до максимальной точки, парни неистово запрыгали; девчата, напротив, степенно, плавно закружились, показывая мастерство и искусство. Ими увлеклись, казалось, все… Здесь только и заметил Коля, что Ира исподтишка кидает на него быстрый и многообещающий взгляд. Не случайно, наверное, танцами она решила подивить всех. Согласно очереди поднялась и взяла быстрый, довольно удачный темп, лебедем проплыла по широкому кругу — плясать столь мастерски способна была лишь Праски-аппа10, замужняя женщина из соседнего села Бакашево. Шелковое платье Ирины в такт пляски ходило ходуном, подчас обнажая белые полные колени. В глазах — веселые искры, а на щеках появился румянец. Она неожиданно застыла, затем воздушным шагом приблизилась к партнеру и звонкой птицей пропела куплет такмака:
Ее партнер, парень с длинной шеей, но довольно приятный на лицо, пропустил такмак, против обыкновения промолчав. Лишь рот расплылся в улыбке. Ирина, видно, в пляску вложила немалую энергию, поскольку задышала неровно, учащенно. И в сей миг Коле она показалась еще более привлекательной и необыкновенной. В нем мгновенно проснулось острое желание поговорить с ней. «Теперь вряд ли удастся С Андреем ведь гуляет. Ну и пусть! Пусть попробует встретиться с ним… Увидит, где раки зимуют!» Как только Ира примостилась на место, Коля устроился с ней рядом.
— Привет, Ирочка! — Хлопец с достоинством посмотрел на дивчину и руками оперся о скамейку.
— Здравствуй! — Миролюбиво моргают длинные ресницы дивчины.
— Как поживаешь?
— Хорошо… Что ты избегаешь нас? Можно было бы и сразу подойти ко мне…
«Слишком ты много воображаешь о себе… — отчужденно подумал Коля, вдыхая запах дешевых духов, исходящих от дивчины. — Настанет день, и ты сама будешь бегать за мной… А то, видишь ли, нашла? Какого-то охламона… Шустрая, как веник!» Но его карие, перемешанные со злобой глаза, все же с жадностью поглядывали на Ирину.
— Ты, говорят, уже стал умненьким студентом. Правда это или нет? — Ира стрельнула хлопца красивыми глазами.
— Студентом точно стал. А вот насчет умненького — это еще вилами написано по воде…
— Прекрасно! Хоть один мой знакомый будет инженером. А то все трактористы да шофера…
— Андрей же не тракторист, а электросварщик, — ядовито бросил Коля. — Разве ты забыла об этом?
— Невелика разница… А при чем тут, собственно, он? Ты что, ревнуешь?
— Было бы кого…
Ирина надулась. Она сосредоточенно, чересчур внимательно принялась следить за танцами. Щеки ее густо покраснели. Глаза, только что веселые и возбужденные, сделались злыми. Но она овладела собой: призывно захлопала в ладоши, поправила платье — и вот снова ее глаза излучают тепло.
Девушки в зале запели такмак — подобным образом проявлялась коллективная поддержка танцующим.
А Колю гложет неудовлетворенность собой, да и ревность, наверное, тоже. И под скрип этих волнообразных чувств он вдруг сказал:
— Сегодня придешь?
Ирина поняла его. Поняла, что место их встречи — возле высокой размашистой ивы напротив ее дома, вновь зовет ее. По телу прокатилось радостное чувство: неужели не забыл? Не загордился, как о том утверждает Андрей? А ведь она чуть было не поверила этому балагуру… Теперь — конец всему. Не бывать более раздвоению чувств. На ее лице засияла радость, учащенно забилось сердце. Но… как же быть с Андреем? Как пить дать появится он у заветной скамеечки под ивой — об том договорились еще вчера. Неприятно засосало под сердцем. Ну, что ж двум смертям не бывать, а одной не миновать…
