Человеческая природа и социальный порядок

все индивидуальные воли, сопричастные злу. Такой подход возлагает ответственность на большее число людей и смягчает, но не отменяет полностью вину непосредственных правонарушителей. Если, например, подросток будет пойман на краже стройматериалов из строящегося дома, судья по делам несовершеннолетних прежде всего обвинит именно его, о, не ограничившись лишь этим, вызовет в суд и лидера дворовой компании, который показал ему дурной пример, и родителей, которые не имели воспитать его надлежащим образом. Кроме того, он, наверное, выскажет порицание школьному руководству, не сумевшему занять его свободное время чем-то более интересным и полезным, и городским властям, которым не удалось обеспечить благоприятные социальные условия, в которых рос ребенок. Любое исследование косвенных причин преступления приводит к возложению все большей и большей ответственности на тех, кто обладает благосостоянием, образованием и влиянием, а значит, способен изменить к лучшему общее положение дел. (невозможно не видеть, как мало толку от порицания и наказания тех, то воспитывался в аморальной среде; главная надежда на их исправление заключается в том, чтобы пробудить совесть у тех, кто способен искоренить эту среду, а тем самым и зло в самом его зародыше.

При органическом взгляде на проблему наказания все же необходимы — это способ воздействовать на волю как актуальных, так и потенциальных правонарушителей. Наказаниям, однако, придается меньшее значение по сравнению с воспитательными и профилактическими мерами. Если такие меры применять последовательно и здраво, пороки и преступления отступят, как болезнь отступает от здорового организма.

Эффективность наказания, коль скоро к нему прибегают, зависит, главным образом, от двух факторов:

Оно должно быть абсолютно справедливым; тем самым и преступник, и сторонний наблюдатель смогут убедиться, что наказание необходимо обществу для защиты своих граждан. Если наказание окажется ошибочным, чересчур суровым или унизительным, оно вызовет возмущение, сравнимое с тем, которое чувствовал бы человек, избитый хулиганами; оно бы лишь взбесило и ожесточило преступника. Многие из принятых у нас наказаний именно таковы.

Оно должно быть совершенно неизбежным. В противном случае злоумышленнику может показаться, что у него есть шанс его избежать. При существующей у нас судебной и пенитенциарной системе большинство преступников остаются ненаказанными, а потому преступное сообщество расценивает наказание лишь как один из видов риска своего довольно опасного рода занятий.

Глава XII. Свобода

Значение слова «свобода» — Свобода и дисциплина — Свобода как форма социального порядка— Свободе сопутствуют напряжение и дегенерация

Как отмечает Гете в автобиографии[155], свобода — столь прекрасное слово, что мы не можем обойтись без него, даже если оно употребляется неверно. Это слово конечно же неотделимо от прочих наших высоких чувств, а так как ныне его повсеместно употребляют без какого-либо четкого значения, имеет смысл попытаться определить его, чтобы и дальше использовать как символ того, на что уповает и к чему стремится человечество.

Свобода в основном понимается негативно — как отсутствие ограничений. С точки зрения популярных индивидуалистических представлений социальный порядок понимается как нечто обособленное и в большей или меньшей степени препятствующее естественному развитию человека. Предполагается, что обычный человек во всех отношениях самодостаточен и будет вполне преуспевать, если только его оставить в покое. Но конечно же не бывает так, чтобы социальные ограничения полностью отсутствовали, — человек не существует вне социального порядка, и только на его основе он может совершенствовать свою личность, причем лишь в той степени, в какой сам этот порядок совершенен. Свобода, заключающаяся в устранении всех возможных ограничений, невозможна. Если же мы хотим наделить это слово сколько-нибудь четким социологическим значением, его необходимо изолировать от представления о фундаментальной оппозиции между индивидом и обществом и обозначить им нечто такое, что столь же индивидуально, сколь и социально. Для этого вовсе не обязательно в корне менять общепринятые представления практического характера, ибо популярные представления неприемлемы именно в теории, а не на практике. Социологическая интерпретация свободы не должна отказываться ни от чего позитивного в ее традиционной концепции, а может лишь добавить кое-что для большей полноты, ясности и продуктивности последней.

Определение свободы, естественным образом следующее из предыдущих глав, может быть таким: свобода — это возможность правильного развития, развития в соответствии с заданным совестью прогрессивным идеалом жизни. Ребенок приходит в мир со множеством потенциальных возможностей, конкретная реализация которых зависит от социальных условий. Если бы его бросили одного на необитаемом острове, он — если предположить, что ему вообще удалось бы выжить, — никогда не обрел бы подлинно человеческих черт, не научился бы говорить и связно мыслить. С другой стороны, если все его окружение с самого начала способствует расширению и обогащению его жизненного опыта, он может достичь самой полной реализации своих способностей, возможной для него при существующих условиях. Насколько благоприятно воздействие социальных условий, настолько его можно назвать свободным. Таким образом, любой человек в любой период своей жизни свободен или несвободен сообразно тому, окажется или нет он в условиях, способствующих полному и гармоничному развитию его личности. Размышляя в этом ключе, мы рассматриваем индивида не обособленно от системы социального порядка в целом, но именно с точки зрения его способности занять в рамках этой системы любую из бесчисленных позиций, наиболее подходящую для него.

Без сомнения, в этой концепции имеются и неясные моменты. Что такое полное и гармоничное развитие личности? Что такое «правильное развитие», возможность обеспечить которое и есть свобода? Возможности развития бесконечно разнообразны, их невозможно себе представить, пока не начнешь осуществлять, а потому оказывается, что такое понятие свободы не дает нам ничего определенного, чем мы могли бы руководствоваться. Это в значительной степени верно: развитие невозможно четко определить ни по отношению к народам, ни по отношению к индивидам, но оно является и должно оставаться идеалом, о котором мы можем иметь лишь частичные и изменчивые представления. По сути, мы должны перестать думать о свободе как о чем-то конкретном и окончательном, что можно раз и навсегда понять и определить. Мы должны научиться понимать ее как прогрессивную линию развития, как нечто постепенно проявляющее самое себя, подобно очертаниям гор перед глазами того, кто взбирается на их склоны в тумане.

Эта неопределенность и неполнота встречаются на каждом шагу, когда мы пытаемся определить наши идеалы. Что такое прогресс? Что такое благо? Что такое красота? Что такое истина? Всякое усилие, направленное на то, чтобы дать окончательное и безошибочное определение этих понятий, сейчас, мне кажется, пора оставить; мы уже пришли к тому, чтобы признать, что благо во всех его формах является процессом, а не состоянием, оно развивается, а не достигается.

Лучшее определение свободы, возможно, — это просто наиболее плодотворный способ ее помыслить, а таковой, как мне кажется, заключается в том, чтобы рассматривать ее как контраст между тем, каков человек есть и каким он мог бы быть, тем более что наш жизненный опыт позволяет нам представить себе и то, и другое. Представления подобного рода опираются на определение свободы как возможности стимулировать и направлять наши практические усилия. Если они помогают нам понять, например, что болезненных, недоразвитых и несчастных детей можно сделать здоровыми, умными и подающими надежды, — тем лучше. С другой стороны, определение свободы как состояния, при котором людей оставляют в покое, возможно, вполне годится для тоталитарного общества, но не слишком подходит для нашего времени и нашей страны.

Философия всегда учила нас, что различные представления о благе являются просто разными версиями одной и той же идеи, и такой взгляд конечно же применим и к понятиям свободы, прогресса и