— Следовательно, ты провела целый вечер с ним, я так понимаю.
— Да, с ним. Что еще тебя интересует?
— Извини, — произнес голос в трубке после короткой паузы. — Но ты же не собираешься делать из этого секрета?
— Нет, не собираюсь… И все же, что ты от меня хочешь?
— Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке. Теперь я знаю, что ты полностью поправилась, раз была в состоянии выехать за город с приятелем. Значит, мне не о чем беспокоиться.
— Тебе действительно не стоит беспокоиться. Правда, за город мы не выезжали. Мы просто пообедали в ресторане и все.
— И все? — с подчеркнутым изумлением произнес Клайв, соединив в вопросе издевку, подозрение и, наверное, обиду.
— Все или не все — какая тебе разница? Это абсолютно не твое дело, — с трудом сдерживаясь, произнесла Нора сквозь зубы.
— Да, конечно, — коротко отозвался голос на другом конце линии. — До встречи.
Последние дни Эва была какая-то притихшая, и Нора забеспокоилась, не заболела ли девочка. Но позвонил Клайв, и куда девалась вся апатия? Ура! Они едут кататься на лошадях!
Когда отец приехал за дочерью, Нора, стоя на коленях, снимала с клумбы хвойные ветви, которыми закрывала на зиму розы.
— Ну, теперь я могу собственными глазами удостовериться — ты действительно совсем здорова! — порадовался Клайв.
Норе вовсе не понравилось, что ее застали в таком виде. Она поспешно поднялась, сняла садовые перчатки и поправила волосы. На ней была мешкообразная старая рубашка и изрядно потертые джинсы с дырками на коленях.
— Вы с Даниилом никуда сегодня не идете? — подчеркнуто небрежным тоном поинтересовался Клайв.
Мог бы и не спрашивать — сам же видит, чем она занимается. На вопрос ответила не впрямую:
— Сад требует ухода.
Нашлась бы здесь работа и для мужских рук. Нора хотела было попросить Дана помочь ей, но потом передумала. Возиться одной в цветнике — просто удовольствие. Неспешные эти хлопоты действовали на нее успокаивающе.
— Папочка! — Из дома выскочила Эва, успев нацепить куртку лишь на одну руку. — Я готова! Поехали!
Отец помог девочке застегнуться и, перед тем как попрощаться с Норой, сказал:
— Есть предложение. Ты наработаешься в саду, устанешь, а еще надо обед готовить. Давай поедем сегодня все вместе и где-нибудь пообедаем.
— Поедем! Поедем! Мамочка! Мы так давно нигде не были вместе! — заверещала Эва прежде, чем мать успела что-либо сказать.
Первое ее желание было отказаться, но Эва смотрела на нее такими умоляющими глазами, что язык не повернулся сказать «нет». К тому же ей действительно сегодня страшно не хотелось возиться на кухне.
— Ну что ж, замечательная идея! Поезжайте к своим лошадям, а я пока приведу себя в порядок.
Когда они уже садились в машину, Нора вспомнила, что накануне Дан тоже предлагал провести вечер вместе, но она отказалась. Они же на этой неделе уже встречались, и так не хотелось еще раз оставлять на кого-то Эву. Обед с Клайвом — это ведь не свидание, так что вряд ли Дан обидится. К тому же он вовсе не ревнив.
За прошедшие годы отношения между родителями Эвы приняли дружеские, гибкие и вполне цивилизованные формы. Девочке исполнилось два года, когда Клайв заявил, что ему хотелось бы видеться с дочерью. Вначале Нора отнеслась к его просьбе настороженно, но потом подумала, что, наверное, Эве будут полезны, пусть даже нерегулярные и непродолжительные, встречи с отцом. К тому времени Клайв уже окончил колледж, жил в собственном доме и работал.
Было, конечно, опасение, что, удовлетворив свое любопытство, юный отец потеряет интерес к дочери. Тем не менее Нора посчитала, что она ни в коем случае не вправе лишать его свиданий с ребенком.
Оба решили не прибегать к юридическим методам регулирования отношений отца с дочерью и не стали устанавливать каких-либо жестких правил.
Со временем Нора вынуждена была признать, что недооценила отцовских чувств Клайва. Вначале его свидания с дочерью носили нерегулярный характер. Пожалуй, и не могло быть иначе, поскольку в то время Нора еще жила с родителями, которые относились к несостоявшемуся зятю более чем неприязненно. Они видели в нем соблазнителя младшей дочери и виновника ухода из дома старшей. Последнее простить им было особенно трудно.
Старики искренне любили Эву и до сих пор регулярно посылают ей письма и подарки.
Вскоре Мария вышла замуж за доктора, уехала с ним в Рочестер, что на севере штата Нью-Йорк, и родила там двойню, мальчика и девочку. Не прошло и полугода, как родители продали дом и уехали туда же, чтобы быть поближе к старшей дочери.
— Тебе мы помогли, — сказали они младшей. — Теперь очередь Марии. Если хочешь, поехали с нами.
Но Нора отказалась. Во-первых, она считала, что пора начинать самостоятельную жизнь. Во-вторых, не хотелось увозить дочь от отца.
Клайв настоял на том, чтобы она позволила купить им с Эвой дом. К этому времени он стал управляющим филиалом компании в Нью-Рашель и мог позволить себе такие траты.
— Я хочу сделать это ради дочери, — уговаривал он Нору. — Ты не имеешь права лишать Эву приличных условий жизни только из-за своего желания потешить свою гипертрофированную гордость.
В конечном счете Нора согласилась. Вот тогда-то посещения Клайва и стали более частыми и более продолжительными. Какой прекрасный праздник они устроили девочке, когда той исполнилось пять лет! Отец купил фотокамеру, чтобы девочка и ее подружки могли видеть себя на снимках. Когда гости разошлись, Нора отправилась на кухню мыть посуду, а Клайв с Эвой устроились на диване и стали еще раз рассматривать полученные из экспресс-сервиса фотографии. Девочка от восторга громко визжала, хлопала в ладоши, и отец радовался вместе с ней, глядя на ребенка влюбленными глазами. Потом, отложив фотографии в сторону, они уселись прямо на полу и играли во все подаренные в тот день игрушки до тех пор, пока Нора не сказала, что девочке пора готовиться ко сну.
Посадив дочку в ванну, она вернулась в гостиную и стала собирать разбросанные везде обрывки оберточной бумаги, коробки из-под игрушек и сами игрушки.
— Купание закончено? — спросил Клайв.
— Нет, она еще в ванне. Эва теперь моется сама. Я только слежу за этой процедурой.
— Слушай, перестань суетиться со всем этим мусором. Садись отдохни. Я все уберу.
— Спасибо.
Нора аккуратно сложила все подарки в шкаф и устало опустилась в кресло.
Вошла Эва, порозовевшая от горячей воды, держа в руках огромного, почти с нее ростом, плюшевого кролика, подаренного ей отцом.
— Ты почистила зубы? — спросила Нора.
— Ррр… — продемонстрировала свои белоснежные зубы девочка. — Мамочка! Положи меня спать.
— Хорошо, дорогая, — ответила, зевая, Нора, чувствуя, что не в силах оторваться от кресла.
— Давай я ее провожу, — предложил Клайв. — Мама устала. Идем!
— Ладно, — протянула ему руку Эва. — Только ты должен будешь почитать мне на ночь сказку. Хорошо?
— Хорошо, хорошо. Ты мне скажешь какую?
Они вышли. Нора закрыла глаза и даже не заметила, как заснула. Очнулась, когда Клайв тихо
