лице, что придавало ему сходство с мертвецом. Бинты, которые наложила ему на рану Ларк, наискось пересекали левое плечо, а прилипшие к одежде пожухлые прошлогодние листья напоминали бурые пятна засохшей крови.
Облегчение, которое испытала Ларк в первую минуту, сменилось острым желанием бежать. Однако ужасный взгляд графа приковал ее, и она стояла, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Стоук при ходьбе слегка пошатывался, но упорно шел в ее сторону. Гримаса боли, исказившая его черты, придавала ему особенно зловещий вид.
Ларк вдруг захотелось броситься к нему, поддержать, как-то помочь, но красные злые уголья, тлевшие в глубине его глаз, мигом избавили ее от этого желания.
Он приближался.
Она — шаг за шагом — отступала.
— Проваливайте! — гаркнул Стоук, обращаясь к слугам, стоявшим рядом.
Девушка облизнула пересохшие губы. Перед ее мысленным взором неожиданно предстали страшные сцены повешения и четвертования. Впрочем, глядя на лицо Стоука, нетрудно было прийти к мысли, что он придумал для нее куда более изощренную расправу. Сглотнув, Ларк сделала еще шаг назад, поскользнулась — и полетела в ров.
Сразу же наглотавшись зловонной жижи, она отчаянно заколотила по грязной воде руками и ногами, но вдруг обнаружила, что вода доходит ей всего до колен. Отплевываясь, она поднялась на ноги и, обмирая, вскинула вверх глаза.
Стоя на краю рва, Стоук наблюдал за ней с видом палача, раздумывающего, как ему лучше казнить свою жертву.
— Похоже, ты не слишком рада видеть меня?
Зловонная жижа, которой наглоталась Ларк, отчаянно просилась наружу, и девушку начало рвать. Ее рвало до страшной сосущей пустоты под ложечкой, до боли в ребрах и черных мушек в глазах. Когда все закончилось, она перевела дух, разогнулась и воскликнула:
— Пресвятая Дева Мария знает правду! Я не хотела причинять тебе зла. Ты не должен был приближаться ко мне. Я же говорила — держись от меня подальше!
— Да что ты? А вот твое тело и губы говорили об обратном… Но я недооценил тебя. Твою двуличность, хочу я сказать. Но подобной ошибки я больше не сделаю.
До слуха девушки донесся собачий лай, который, с каждым мгновением усиливаясь, приближался к замку. Стоук посмотрел в сторону леса. Прошло несколько минут, и она услышала громовой голос лорда Уильяма:
— Да будет благословенно небо! Вот он стоит живой у замкового рва!
У ног Стоука скоро собралась целая свора собак. Обступив его кольцом, они непрестанно лаяли и виляли хвостами.
Уильям, Роуленд, братья Ларк, Эвенел и Гован подъехали ко рву и остановились, сдерживая лошадей. Эвел, обнаружив — к огромному своему удивлению, — что Блэкстоун жив, невероятно обрадовался и расплылся в улыбке, как именинник. Роуленд и Гован, указывая на окровавленные бинты, стягивавшие плечо Стоука, о чем-то оживленно переговаривались и кивали головами. Эвенел держался в отдалении и хмурился. Казалось, вся эта сцена вызывала у него недоумение, которое только усилилось, когда он увидел стоявшую по колено в воде Ларк.
— Бог ты мой, какая вонь! — Гарольд перегнулся в седле и взглянул на Ларк сверху вниз.
— Да уж, — иронически обронил Седрик. — Более того, кажется, сегодня вода во рву воняет больше, чем обычно.
— Ты чего туда забралась, сестричка? — поинтересовался Гарольд. — Искупаться захотелось?
— Хватит зубоскалить, — строго сказал Уильям и посмотрел на дочь: — В самом деле, что ты там делаешь, Ларк?
Девушка беспомощно пожала плечами:
— Поскользнулась и сорвалась в воду. Случайно.
— Держи… — Отвязав от сбруи кожаный повод, Уильям бросил его дочери, после чего переключил внимание на Блэкстоуна: — Где ты все это время пропадал, милорд? Ведь мы, разыскивая тебя, прочесали всю округу…
— Кто-то ударил меня кинжалом и оставил в лесу умирать. Придя в себя, я блуждал в полной темноте среди зарослей и пытался отыскать дорогу. Потом снова потерял сознание. Пришел в себя только недавно и побрел к замку.
— Непонятно, почему тебя не нашли собаки, — удивился Эвенел.
— А ты знаешь, кто тебя ударил? — Роуленд обращался к Блэкстоуну, но смотрел на Ларк.
— Лица этой ядовитой твари я не рассмотрел.
Ответ Стоука поразил Ларк.
Стоук смотрел ей в глаза, казалось, целую вечность. Девушка поняла, что, прежде чем отомстить, Стоук решил основательно помучить ее.
Не выдержав этого взгляда, Ларк опустила глаза и отступила к Тенсендуру. Ей хотелось, чтобы между ней и Стоуком появилась хоть какая-нибудь преграда, а этот огромный боевой конь обеспечивал отличное прикрытие от его пронизывающего взгляда.
Заметив эту молчаливую дуэль, Уильям наклонился к Блэкстоуну и негромко спросил:
— Надеюсь, твоя месть поразит истинного виновника, а безвинный не пострадает?
— О, можешь не сомневаться. Я накажу только того, кто виноват.
Эти слова были предназначены для ушей Ларк и отозвались в ее душе острой болью. Между тем Тенсендур, почуяв вонь, исходившую от Ларк, фыркнул, забеспокоился и стал пятиться, невольно лишая девушку защиты.
Уильям похлопал коня по шее, сказал: «Стой спокойно, не балуй!» — после чего обратился к дочери:
— Видишь, даже лошадь волнуется, так от тебя смердит. Сходи к озеру и выкупайся.
— Хорошо, отец. — Девушка направилась к озеру.
— И еще, Ларк! — крикнул ей вдогонку отец.
— Слушаю?
— Сожги это платье! Очень тебя прошу.
Пока Ларк шла к озеру, Стоук не сводил с нее глаз, и она, почувствовав на себе его взгляд, невольно ускорила шаг.
«Когда же он начнет мне мстить?» — думала она.
Ожидание мести было хуже самой мести, и Ларк не сомневалась, что Стоук отлично об этом знает. «Он не будет спешить, он будет наслаждаться. Как говорится, месть — это блюдо, которое надо есть холодным».
Девушка горько улыбнулась и пошла дальше, чувствуя, как тошнота вновь подкатывает к горлу.
Уильям наблюдал за тем, как его дочь неверным шагом направляется к озеру, как кающаяся грешница. С девчонкой определенно творилось что-то неладное, и Уильям забеспокоился. Повернувшись к Блэкстоуну, он заметил, что тот смотрит вслед Ларк хищными глазами ястреба, выслеживающего добычу.
В этот момент Стоук слегка покачнулся, и Роуленд, соскочив с лошади, поддержал его.
— Сможешь дойти до замка? — озабоченно спросил он.
— Смогу. А потом уеду домой.
Уильям обменялся взглядами с Гованом и нахмурился:
— Ты что же, и вправду намерен покинуть нас?
— Ты правильно понял. Свадьбу придется отложить, пока я не разыщу негодяя, который ткнул меня кинжалом. — Стоук снова хищно взглянул на Ларк и добавил: — Разумеется, я оплачу все убытки, которые понесло ваше семейство, потратившись на приготовления к свадьбе. И прошу извинить за причиненное беспокойство.
— Беспокойства-то особого не было, но ты верно заметил: моя супруга основательно опустошила наш денежный сундук, поскольку хотела, чтобы к свадьбе было куплено все самое лучшее, — пробормотал
