— Мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь?
— Ну да. Завтра на турнире. Я тебе щедро заплачу.
Кармия побледнела от негодования.
— Ты оскорбляешь меня! Своей дочери я могу оказать помощь безвозмездно.
— Прости, что я заговорила о деньгах.
— Прощаю. — Кармия улыбнулась.
Излагая Кармии свой план, Ларк вглядывалась в глаза этой женщины. Ее преследовала мысль, что она видит перед собой свое отражение. Правда, Кармия была значительно старше и на ее лице лежала печать прожитых лет и выпавших на ее долю испытаний. Тем не менее сходство было поразительным. Ничего странного, что Элизабет терпеть не могла свою приемную дочь: изо дня в день перед ней маячили черты Кармии, запечатлевшиеся в облике Ларк и постоянно напоминавшие Элизабет об измене мужа.
Ларк вздохнула. У нее из памяти не шли слова Марты: «Леди Элизабет была строга с тобой, потому что любила тебя. В этом-то вся и штука. Любила, но любить не хотела, поскольку знала, кто ты такая и кто твоя мать. Это ее больше всего и изводило».
— Я, пожалуй, пойду. — Девушка бросила прощальный взгляд на Кармию и вышла.
Пересекая двор, Ларк вспомнила еще одно высказывание старой служанки: «Если ты питаешь к мужу нежные чувства, поскорее поставь его об этом в известность». Ларк ускорила шаг. Она хотела разыскать Стоука и попросить у него прощения за то, что прогнала его, когда он пришел утешить ее.
— Очень мило, очень…
Ларк замерла и вскинула глаза. Перед ней, широко улыбаясь, стоял лорд Тревелин.
Глава 25
— Леди Ларк! Наконец-то мне представилась возможность встретиться с тобой без свидетелей.
Девушка попыталась было пройти мимо, но Луи заступил ей дорогу. Ларк приняла оборонительную позицию.
— Рано или поздно это должно было случиться.
— Святая правда. — Небесно-голубые глаза Тревелина заблестели от вожделения. — Ты запала мне в душу с того самого дня, как мы познакомились. Не представляешь, до чего я ценю страстность в женщинах, а в тебе страсти и огня даже с избытком. Не желаешь ли зайти ко мне в покои и испепелить меня?
— Уж лучше плюхнуться в навозную кучу, нежели разделить ложе с таким низким предателем и убийцей, как ты!
— Думаешь, это я пытался убить кузена Стоука? — Тревелин обнажил в хитрой улыбке белоснежные зубы. — По этому поводу скажу тебе вот что: не я ткнул его в спину кинжалом. И еще — не могу взять в толк, как тебе удалось его женить на себе, но хочу заметить, что благодаря этому браку ты отхватила жирный кусок.
— Не пытайся сбить меня со следа своими увертками. Я знаю, что за попытками покушений на жизнь Стоука стоял ты. Тебе его смерть была на руку, ведь ты бы унаследовал его состояние. Но помни: я сделаю все, чтобы уберечь Стоука и Варика от твоих посягательств! Ради этого я даже готова пожертвовать жизнью.
— Сколько в тебе благородства! Боюсь, однако, Стоук способен лишь посмеяться над женщиной, решившей его защищать.
— Не советую недооценивать меня, милорд. Многие мужчины, поступавшие так, впоследствии очень жалели об этом. — Ларк полоснула Луи полыхающим от ярости взглядом.
— Не сомневаюсь. В твоих глазах нет страха, а женщины, лишенные этого чувства, и впрямь опасны. Я готов противостоять любому смельчаку, но с женщиной связываться не стану.
— Это почему же?
— Да потому, что я отлично знаю, чего можно ожидать от мужчины, но не имею понятия, как в том или ином случае поступит женщина. Женщины — непостоянные и непредсказуемые существа. Особенно влюбленные женщины. Скажи, что твое желание защищать Стоука проистекает от влюбленности. То-то я повеселюсь. Ведь Стоук никогда не ответит на твое чувство — первая жена отучила его любить. Навсегда. Но если ты пойдешь со мной, то я…
Тревелин шагнул к девушке, намереваясь схватить ее за руку. Однако его поползновение пресек Стоук.
— Если ты еще раз подойдешь к моей жене, я отправлю тебя прямиком в ад.
— Я всего лишь пожелал ей счастья в семейной жизни. — Луи иронически усмехнулся. — Ведь ты, Стоук, так и не удосужился пригласить меня на свадьбу. Кстати, позволишь ли мне — по праву родственника — поцеловать твою молодую жену?
Мужчины обменялись грозными взглядами. С каждой минутой атмосфера накалялась все больше и больше, и Ларк решила вмешаться, опасаясь открытого конфликта. Повиснув на руке у Стоука, она потащила его прочь.
— Оставь его, оставь, очень тебя прошу.
Стоук бросил на кузена еще один гневный взгляд, после чего последовал за Ларк. Правда, для этого девушке пришлось приложить всю свою хитрость: уж слишком Стоуку хотелось посчитаться с Луи, прямо во дворе, не сходя с места. Когда они шли через двор, Ларк заметила Джеймиса, который старался держаться подальше от разгневанного хозяина, чтобы не попасть ему под горячую руку. Парень укрывался в тени у колодца и сочувственно смотрел на девушку.
— За тобой нужен глаз да глаз! Стоит мне только отвернуться, как тебя уже тянет на подвиги, — ворчал Стоук.
Желание Ларк просить у мужа прощения растаяло без следа. Ей не давали покоя слова Тревелина, болью отзывавшиеся в ее сердце: «Стоук никогда не ответит на твое чувство — первая жена отучила его любить. Навсегда».
Уже давно настала ночь, но Ларк все еще расчесывала волосы. Покои, которые предоставили Стоуку в Виндзоре, были тесноваты и отличались спартанской простотой. Кровать, стул у очага, четыре голых стены да еще, пожалуй, гребень Ларк — это было все, на чем она могла остановить взор. Прошло уже полчаса с тех пор, как из комнаты удалились четыре швеи, взявшиеся сшить ей несколько платьев и снять мерку для обуви. Ларк поневоле пришлось болтать с этими женщинами, поскольку больше говорить было не с кем. Стоук заказал для жены целый гардероб, и примерка могла бы стать весьма заметным и даже радостным событием в ее жизни, если бы Стоук не обошелся с ней самым гнусным образом.
Он выставил в коридоре у двери покоев четырех стражников и приказал Ларк оставаться в комнате, мотивируя это тем, что Луи наверняка что-нибудь замышляет против нее. Ларк, однако, полагала, что Стоук затеял это совсем по другой причине: чтобы лишний раз продемонстрировать свою власть над ней. Поскольку Стоук продолжал считать ее своей пленницей, она не находила в этом ничего удивительного. Он не догадывался, что Ларк не выносила, когда мужчины пытались командовать ею.
«Что ж, — подумала девушка, — придется мне откровенно сказать Стоуку, что я не часть его имущества. И потом, Стоук говорил, что хочет защитить меня от Тревелина, но кто защитит самого Стоука от происков его кузена?»
Казалось, Стоук, отправившись на пир к Ричарду, забыл обо всем на свете — и не только о жене, но и о собственной безопасности. Между тем мысль, что Луи тоже на пиру, не давала Ларк покоя большую часть ночи. Время от времени она поглядывала на полыхавшее в очаге пламя, раздумывая над тем, как вырваться на свободу. Можно, к примеру, устроить пожар в комнате, вызвать смятение охранников и, воспользовавшись суматохой, выскользнуть из покоев. Ее бегство послужило бы Стоуку хорошим уроком.
Как только Ларк собралась приступить к военным действиям, в коридоре послышались возбужденные голоса.
Голос Стоука она узнала сразу. Он пел, и его сильный глубокий баритон разносился по коридору. Когда же Стоук брал высокую ноту, голос его взмывал под своды, заполняя тесное пространство перехода. Что это была за песня и о чем в ней говорилось, так и осталось для Ларк тайной, поскольку слов песни нельзя было
