взглядами опускал голову все ниже и ниже – казалось, если бы он мог спрятать ее себе за пазуху, тут бы ему и полегчало. Хакмар же, наоборот, гордо выпрямился – это пусть Донгар себя убеждает, какие они бедные-напуганные, а по нему – змеи неблагодарные, и все!
– Только не оглядывайся, – косясь на него, шепнул старый воин.
По шороху шагов за спиной Хакмар понимал, что люди идут сзади – все разрастающаяся молчаливая толпа.
Сбоку послышался слабый вскрик – оба мальчишки стремительно обернулись. Крепко зажав ей рот, на сани затаскивали отбивающуюся Нямь. Мгновенно потемнев лицом, Донгар шагнул к девчонке – племянник воеводы схватил его за плечо.
– Ей ничего не сделают, – торопливо сказал он. – Люди думают, ты, Черный, на нее порчу навел, дочку мис-не загубить хотел.
Донгар не двигался и не отвечал – не отрывая глаз, он смотрел на руку молодого воина. Невольным движением тот все тер и тер коснувшуюся черного шамана ладонь о штаны – будто дотронулся до чего заразного.
Тогда Хакмар сам протянул руку и крепко стиснул безвольные пальцы Донгара.
– Мы те, кто мы есть, и мы никому ничего плохого не сделали, – твердо сказал он. – Хотя иногда – очень хочется, – добавил он и стремительно обернулся к сгрудившейся за его спиной молчаливой толпе. Окинул людей долгим взглядом. – Ну и ждите теперь ваших обожаемых ведьм – посмотрим, как они вам помогут! – дрожащим от обиды голосом выкрикнул он, отвернулся и быстро повел покорного Донгара к стене.
Не глядя на замерших часовых, они миновали ворота, так же молча подошли к основательно груженным оленям. Вскочили им на спины – и вскоре два удаляющихся силуэта на белом полотне дороги растаяли в густой темноте Ночи.
Воевода и шаман, так и оставшиеся стоять под танцующим в чаше Огоньком над воротами, переглянулись.
– Как думаешь – выберутся? – грызя ус, выдохнул воевода.
– Духи знают, я – нет, – развел руками шаман. – Одно скажу: ежели пропадут эти двое – всему Сивиру пропадать.
– Почему знаешь? – буркнул воин.
– Чувствую – время хоть и не мое, но шаман, однако, – с достоинством ответствовал Белый.
– Шама-ан! – презрительно протянул воевода. – Ты чем про весь Сивир, лучше б про крепость нашу чувствовал!
– А это и крепости касается, – невозмутимо сообщил шаман, продолжая до рези в глазах вглядываться в темноту, словно надеялся разогнать ее взглядом.
Створка ворот приоткрылась – и оттуда выглянула растерянная физиономия племянника. Бочком- бочком молодой воин выбрался через узкую воротную щель и, не глядя старикам в глаза, протянул туго свернутый берестяной свиток.
– Из Храма, дядя… Только что ветром надуло… – пробормотал он.
Старик–воевода одарил племянника долгим взглядом – эх, и зачем было его учить-стараться, если на деле он не умнее остальных оказался! – и принял свиток с Храмовой печатью. Развернул и долго-долго, будто оцепенев, глядел в написанное.
– Ну что там? – не сдержав любопытства, вытянул шею племянник.
– Великий Храм пишет, что нашел оружие против мэнквов, – глухим, сдавленным голосом, мало соответствующим вроде бы радостному известию, выдавил воевода. – Что начинает операцию по зачистке наших лесов от тварей Нижнего мира… Вот-вот начнет! А потому нам надлежит… не тратя времени на сборы, немедленно бежать, поскольку наша крепость попадает… под территорию зачистки… и неизбежно будет уничтожена.
– Но… Как же так… – пробормотал шаман. – Нам нужно время… Мы ж без припасов погибнем в тайге! И куда мы пойдем? Как можно такое?
– Им все можно! Они – Храм! – воевода сорвался на крик. – Прав был наш мастер! – брызгая слюной, выкрикнул он. – Вот она – помощь! Дождались!
– Накликал, Черный, – стискивая кулаки, ненавидяще выдавил племянник.
– Чурбак! – накинулся на него дядя. – Он не накликивал – он предупреждал!
– Надо вернуть ребят, – торопливо сказал шаман. – Их же накроет эта… зачистка!
– Точно, вернуть! – вскинулся воевода. – Может, они что-нибудь придумают! – И, крича: – Мастер Хакмар! Мастер! Верни-ись! – бегом рванул по отпечатавшимся в свежем снежке следам оленей.
Задыхаясь, старик бежал, бежал… остановился. Следы двух оленей сворачивали к лесу… и обрывались. У кромки деревьев остался лишь взрыхленный снег с отпечатками копыт и человечьих сапог, небольшого – мальчишечьего – размера. И больше ничего – только обычные птичьи черточки на снегу да следы лисьих лап. Будто мальчишки и их рогатые скакуны паром истаяли в холодном морозном воздухе.
Свиток 31
В котором герои пускаются на поиски источника всех мэнквов и находят его
– Ты не беспокойся, – роясь в притороченном к седлу мешке, сквозь зажатые в зубах поводья прошамкал Хакмар. Одной рукой он на ощупь шарил в мешке, другая была занята вынутым из чехла луком. Одним глазом парень косил на одну обочину, другим – на другую, чтобы не пропустить появления мэнквов. При этом еще старался хоть как-то поглядывать на совсем поникшего в седле Донгара. В общем, нехватка третьего глаза и двух-трех дополнительных рук ощущалась остро. – О, положили-таки! Все-таки голова воевода, хоть и гад, вроде наших змеев.
– Он не гад, – безучастным, неживым голосом откликнулся Донгар.
– Угу, он добрый и милый человек – использовал нас, а потом отправил мэнквам на съедение, – разворачивая на коленях свиток бересты, буркнул в ответ Хакмар. – Но карту все-таки не забыл! Надо подумать, как нам до ледяного города добраться… – Он повел пальцем по карте – не так уж и далеко! Хакмар на мгновение задумался – похоже, это тот самый ледяной город, над которым он пролетал на Акбузате. И где его… хм… скажем так, неудачно укачало – прямо внутренним Огнем на ледяные башни. Донгару рассказывать не стал – тот и так сидел мрачный, как глубинные пещеры. Но до другого города им по кишащему мэнквами лесу все равно не добраться. И до этого-то – как повезет. – Огонь свой я теперь на кого попало не выплескиваю, меч – спрячу, начну работать кузнецом – кто там поймет, что я Черный, а не Белый! – с бодростью, какой на самом деле не испытывал, продолжал вещать Хакмар. – Ты Ночь перетерпишь, а День придет – шаманить сможешь, будем и тебя за Белого выдавать…
– А потом заметят, как я зелья в другую сторону мешаю, – тем же безучастным тоном отозвался Донгар. – Или еще раньше про тебя подумают – чего это южный кузнец на севере делает. И снова мы с тобой побежим: из одного города – в другой, до самого Океана. Всю жизнь бегать станем.
– Ну… – Хакмар задумался и уже неуверенно предложил: – Может, это… К господину Советнику подадимся? Мой отец говорил… – И осекся. Уже мастером стал, да еще Черным – а все делает, как сказал отец!
Донгар мотнул тощей косой:
– Не станет господин Советник с Храмом ссориться: да еще за-ради кого – за-ради Черных!
– Не станет, – уныло согласился Хакмар. У господина Советника своих дел вдосталь, да и не пристало политику ссориться с голубоволосыми из-за каких-то мальчишек. Даже если они – черный шаман да черный кузнец. Тем более если они черный шаман и черный кузнец! Отец вот не стал же. – Ну, не знаю… – еще мрачнее пробурчал Хакмар. – Не нравится – оставайся тут! Критиковать каждый может!
– Да. Так и сделаю, однако, – останавливая своего оленя, вдруг сказал Донгар и принялся торопливо отвязывать от седла один из мешков. – Травки шаманские да бубен оставлю – не нужны они тебе. А еду забирай – я себе поймаю, – он протянул мешок Хакмару, нетерпеливо ожидая, пока тот возьмет. Хакмар не
