детстве, ты всегда меня слушалась, даже если я был не прав.
— Но я уже не ребенок.
— Нет, — его лицо стало очень серьезным, — ты уже далеко не ребенок. Абсолютно нет.
В их разговоре появилось какое-то напряжение, сменив ту теплую и уютную атмосферу, которая царила всего несколько минут назад. Натали взяла в руки ложечку и начала мешать кофе, хотя там не было сахара.
— А это серьезно, с Пьером? — спросил Жан-Люк.
Натали вновь внимательно взглянула на него.
— Еще не знаю, — ответила она и решила задать тот же вопрос Жан-Люку. — А у тебя с Соланж?
— Да.
Ну, что ж, она сама вынудила себя услышать это. Натали опять обхватила обеими ладонями чашку с кофе, но не стала поднимать ее, поскольку боялась, он увидит, как у нее дрожат руки.
— Это прекрасно, — смогла она выговорить наконец.
Жан-Люк приподнял брови:
— Прекрасно?
— А разве нет? — Натали уже пожалела о том, что задала этот дурацкий вопрос, — Это же хорошо, что ты нашел кого-то, кто тебе действительно подходит.
Он вскочил со стула, начал нервно ходить по кухне, а потом остановился напротив Натали, и сказал, глядя ей прямо в глаза:
— Но я не делал ей предложения!
— Но обязательно сделаешь, не правда ли?
Он ничего не ответил, а Натали выдавила из себя фальшивую улыбку и добавила:
— Ты не заставишь себя долго ждать, ведь слишком длительное ожидание может утомить бедняжку.
— Так что же ты предлагаешь?
Натали ответила.
— Тебе не нужны ничьи советы, к тому же у меня нет права давать тебе их.
— Конечно же нет, особенно после того, как ты почти вышла замуж.
— Вот именно. Не думаю, что твоя Соланж убежит из-под венца. Она просто с ума по тебе сходит!
Жан-Люк нахмурился:
— А ты, похоже, в этом даже не сомневаешься.
— У меня есть глаза.
— Да уж! Скажи, а ты сама когда-нибудь жалела о том, что сделала?
— Иногда, — призналась она. — Оставить всех, кого я знала, было очень, очень тяжело! Но мне хотелось добиться чего-то самостоятельно, стать на ноги. Первый раз в моей жизни я проявила себя как сильный человек.
— Ты никогда и не была слабой!
— Знаешь, в то время я страшно не нравилась сама себе. Меня с детства оберегали, ограждали буквально ото всего. Говорили, что стоит делать, а чего — нет. Я решила пожить отдельно, вдали от моих родителей… И от тебя тоже, пока не определилась, кто же я есть на самом деле. Мне очень хочется объяснить тебе все так, чтобы ты понял наконец…
— Попробуй!
— То, что было между нами… То, что мы чувствовали друг к другу… Этого было недостаточно для того, чтобы создать семью.
— Но почему? Мы же знали друг друга всю свою жизнь. Разве этого мало для развития хороших семейных отношений? — Он опять посмотрел на нее и поднял брови. — Ты же знаешь, что я любил тебя. Любил, понимаешь?
— Как сестру!
— Вовсе нет! Когда ты только появилась на свет, все относились к тебе, как к маленькому божеству, и восхищались тобой. Когда же научилась улыбаться и произносить первые слова, сразу стала похожей на говорящую куколку. Когда же у меня появилась потребность в общении с противоположным полом, ты по возрасту еще не входила в мой список. Но в один прекрасный день я посмотрел на тебя будто другими глазами и понял, что ты незаметно выросла и превратилась в очаровательную молодую девушку. И тогда я предупредил всех своих друзей держаться подальше.
— А наши родители решили породниться семьями…
— Не понимаю, что тут такого ужасного? Но, кстати, они ведь ничего не планировали до тех пор, пока мы сами не объявили о помолвке.
— Однако они делали все, чтобы подтолкнуть нас к этому.
— Потому что думали, мол, так будет лучше. Но если бы ты поставила всех в известность, что брак со мной тебя не прельщает, то никто не стал бы тебя заставлять, — сказал Жан-Люк и вздохнул.
— Но это было… Это было как-то предрешено, и все знали, что мы поженимся.
— Успокойся. Что значит «знали»? Просто, когда другие смотрели на нас, это первое, что приходило им на ум.
Натали покачала головой.
— Да-да. Я тоже так считала. Но как только это должно было осуществиться…
— …Ты испугалась!
— Я хотела… Я хотела чего-то большего.
— Прекрасного принца на белом коне, который похитил бы тебя из крепости. Однажды ты сказала мне, что была слишком молода. Я не принял это близко к сердцу. Наверное, надо было осыпать тебя цветами и стать на колени, чтобы просить твоей руки. Ты это имела в виду? Тебе не хватало романтики в наших отношениях?
— Я просто не хотела, чтобы наш брак был бы основан на деловом соглашении.
— Мне казалось, я уже доказал тебе, что ты заблуждалась.
— Кстати, я вовсе не мечтала ни о каких букетах и белых конях! Я была молода, но отнюдь не глупа. Хотя здорово ругала себя за то, что так поздно отменила свадьбу. В любом случае, — произнесла она, стараясь выглядеть равнодушной, — у тебя есть Соланж. И думаю, что она не первая, с тех пор как я уехала.
— Нет, не первая, но, по всей видимости, последняя.
— Хорошо, — сказала Натали и взяла свою чашку с кофе, но тут же поставила ее обратно, поскольку та была уже пуста. — Я надеюсь, что она станет тебе хорошей женой. Но оправдаешь ли ты сам ее ожидания?
— Во всяком случае, постараюсь сделать все, чтобы моей жене не было на что жаловаться.
Натали усмехнулась. Ей стало почти жаль Соланж.
— Что такого смешного?
— Не смешно, а грустно. Бедняжка с ума по тебе сходит.
— Ну и что тут грустного?
— Ничего, если это взаимно.
Его глаза гневно сверкнули.
— А почему ты так уверена, что и я не схожу от нее с ума? Только потому, что не рассказываю об этом на каждом углу?
— Надеюсь, ты ее любишь, — покачала головой Натали, — но только, боюсь, тебе трудно понять на самом деле, что это слово обозначает.
— Серьезно? — Он встал, и стул из-под него просто отлетел в сторону. — Никогда не думал, что ты считаешь меня бесчувственным червяком. Наверное, мне лучше уйти, пока я не разозлился и не вздумал показать тебе, насколько ты ошибаешься.
— Ты же не секс имеешь в виду, я надеюсь? — Она покраснела. — Я говорила…
— Ошибаешься. Любовь — это и секс тоже! Без секса брак — ничто.
